Неопубликованная запись
Случайно обнаружил запись, сделанную в ноябре прошлого года. Не могу вспомнить по какой причине она была сохранена на компьютере и не опубликована. Впрочем, это неважно.
Многое меняется, расширяются горизонты, дети растут и поток их знаний, словно весенний паводок в горной местности, заполняет каждую мою свободную минуту, будто какую-нибудь низину, еще не отошедшую после зимы. Я не знаю пока, что с этим делать, как это понимать. Порою мне кажется, что я счастлив и нет уже этому предела: вот они, мои дети, вот они спят, и мне нечего уже более сказать кроме, разве что, «Господи! Боже мой!». (Да, именно так - не просить ничего - лишь восклицание, потрясение перед этим господним чудом, дарованным мне.) Впрочем, порою мне кажется с точностью до наоборот: страх и отчаянье. Смысл которых, однако, я не в состоянии прописать здесь. Не в силу открытости этого дневника, и не из боязни вскрыть червоточину яблока, которым являюсь сам. Просто есть вещи, понятия, мысли, даже так - принцип приятия бытия, которые мне близки и естественны как поэту, но не могут быть мною приняты как отцом…
Я растворяюсь в детях. Так же как растворяюсь в поэзии. Последнее, правда, происходит до обидного редко. Но вот дети спят, я посмотрел светлый и грустный китайский фильм «Весеннее метро», и вспомнил времена десятилетней давности. Конец 90-х в Москве, мы только поженились, моя жена засыпала, словно ребенок у меня на руках, я одаривал ее той нежностью, которая теперь делится на троих - на нее и на двух наших малышей. И проводил ночи напролет, погруженный в стихию стихов и нового для меня тогда ощущения - того, что я не один. Навсегда.
С этим состоянием за десять лет я будто бы свыкся, хотя оно все еще сохраняет для меня свою новизну и необычность. Я думаю порой, но не могу представить себе жизни без этих трех людей. Я вроде остаюсь собой, тем самым поэтом, живущим ночной жизнью (пусть на это сейчас и нету ни времени, ни сил), но я уже часть чего-то большего - я и не я одновременно, утративший свою самость, но сохранивший сознание - часть чего-то большего, которое говорит теперь еще и двумя детскими голосами, вполне уже осознанными и самостоятельными…
Удобно подвести под это какой-нибудь модный индуистский термин, однако все, на что меня хватает это: «Господи! Боже мой!». Это ведь счастье! И как можно наслаждаться струеньем песчинок из твоей руки на пляже, ухватив горсть песка и пытаясь высмотреть каждую из них в тонком потоке, слегка сносимом ветерком, так и здесь, дома, я пытаюсь запечатлеть каждое мгновение этой, вполне себе обычной семейной жизни, запечатлеть и рассмотреть со всех сторон граненый драгоценный камень - мою жизнь, столь многоликую и при этом единую - камень…
14-15.11.2008
Многое меняется, расширяются горизонты, дети растут и поток их знаний, словно весенний паводок в горной местности, заполняет каждую мою свободную минуту, будто какую-нибудь низину, еще не отошедшую после зимы. Я не знаю пока, что с этим делать, как это понимать. Порою мне кажется, что я счастлив и нет уже этому предела: вот они, мои дети, вот они спят, и мне нечего уже более сказать кроме, разве что, «Господи! Боже мой!». (Да, именно так - не просить ничего - лишь восклицание, потрясение перед этим господним чудом, дарованным мне.) Впрочем, порою мне кажется с точностью до наоборот: страх и отчаянье. Смысл которых, однако, я не в состоянии прописать здесь. Не в силу открытости этого дневника, и не из боязни вскрыть червоточину яблока, которым являюсь сам. Просто есть вещи, понятия, мысли, даже так - принцип приятия бытия, которые мне близки и естественны как поэту, но не могут быть мною приняты как отцом…
Я растворяюсь в детях. Так же как растворяюсь в поэзии. Последнее, правда, происходит до обидного редко. Но вот дети спят, я посмотрел светлый и грустный китайский фильм «Весеннее метро», и вспомнил времена десятилетней давности. Конец 90-х в Москве, мы только поженились, моя жена засыпала, словно ребенок у меня на руках, я одаривал ее той нежностью, которая теперь делится на троих - на нее и на двух наших малышей. И проводил ночи напролет, погруженный в стихию стихов и нового для меня тогда ощущения - того, что я не один. Навсегда.
С этим состоянием за десять лет я будто бы свыкся, хотя оно все еще сохраняет для меня свою новизну и необычность. Я думаю порой, но не могу представить себе жизни без этих трех людей. Я вроде остаюсь собой, тем самым поэтом, живущим ночной жизнью (пусть на это сейчас и нету ни времени, ни сил), но я уже часть чего-то большего - я и не я одновременно, утративший свою самость, но сохранивший сознание - часть чего-то большего, которое говорит теперь еще и двумя детскими голосами, вполне уже осознанными и самостоятельными…
Удобно подвести под это какой-нибудь модный индуистский термин, однако все, на что меня хватает это: «Господи! Боже мой!». Это ведь счастье! И как можно наслаждаться струеньем песчинок из твоей руки на пляже, ухватив горсть песка и пытаясь высмотреть каждую из них в тонком потоке, слегка сносимом ветерком, так и здесь, дома, я пытаюсь запечатлеть каждое мгновение этой, вполне себе обычной семейной жизни, запечатлеть и рассмотреть со всех сторон граненый драгоценный камень - мою жизнь, столь многоликую и при этом единую - камень…
14-15.11.2008