Про Италию
Пожилой синьор в отглаженном сером костюме и очках авиаторах делает неспешный круг на велосипеде перед церквью, чтобы перекреститься на ходу.
Две барышни сидят на припаркованном мопеде и красятся, глядя в ветровые зеркала.
Завтрак в изящно обставленной гостиной пансиона в компании пары геев средних лет из Нью-Йорка.
Сын хозяев небольшой гостиницы, не говорящий ни слова на каком-либо другом языке кроме итальянского, любезно предлагает подвезти нас на Лэнд Крузере до центра Ливорно, так как автобусы в пасхальное воскресенье не ездят. А потом на нашем пути встречается совершенно чудесный рыбный ресторан, где для налаживания коммуникации приводят с кухни повара, говорящего по-французски. Обед абсолютно восхитителен.
В Пизе антикварный развал. В одной из соедних улиц находится остерия, в которой еще есть места. Официант сначала принимает нас за американок, пока я не начинаю выяснять брать пол или четветрь литра вина. Тут он переходит на русский, с кухни выходит его мама, оказавшаяся из Таллинна, рассказывает нам про своих папу-писателя и маму-искусствоведа, знакомую с Пиотровским. Напоследок юноша нам предлагает: "Девочки, кофейку?" Мы отказываемся, а то до самолёта всего 5 часов, а нам еще на неупавшую башню надо поглядеть.
Две барышни сидят на припаркованном мопеде и красятся, глядя в ветровые зеркала.
Завтрак в изящно обставленной гостиной пансиона в компании пары геев средних лет из Нью-Йорка.
Сын хозяев небольшой гостиницы, не говорящий ни слова на каком-либо другом языке кроме итальянского, любезно предлагает подвезти нас на Лэнд Крузере до центра Ливорно, так как автобусы в пасхальное воскресенье не ездят. А потом на нашем пути встречается совершенно чудесный рыбный ресторан, где для налаживания коммуникации приводят с кухни повара, говорящего по-французски. Обед абсолютно восхитителен.
В Пизе антикварный развал. В одной из соедних улиц находится остерия, в которой еще есть места. Официант сначала принимает нас за американок, пока я не начинаю выяснять брать пол или четветрь литра вина. Тут он переходит на русский, с кухни выходит его мама, оказавшаяся из Таллинна, рассказывает нам про своих папу-писателя и маму-искусствоведа, знакомую с Пиотровским. Напоследок юноша нам предлагает: "Девочки, кофейку?" Мы отказываемся, а то до самолёта всего 5 часов, а нам еще на неупавшую башню надо поглядеть.