(no subject)
Я себя последнее время ощущаю княжной Таракановой, мало того что потоп, так еще и все крысы пытаются залезть на мою кровать. Я их побежу, я знаю, даже если придется взять в руки бейсбольную биту. Единственное, чего мне не хватает - команды чирлидеров у кромки поля. Да и чирлидеры встречаются редко, чуть чаще чем никогда.
В августе 2004-го года я приехала в пригород Стокгольма, работать няней в семье. Мне положено было смотреть за тремя мальчиками - 3 года, 7 и 11 лет. В конце сентября в солнечный погожий день я поднялась на башню ратуши Три Короны. Обойдя башню по периметру по открытой галерее, я зашла вовнутрь и, ничего не видя после слепящего солнца, оступилась на лестнице. В результате подвернула ногу, слава богу, не сломала шею. Доехав до дома сначала на электричке, а затем затолкав коляску с Нильсом на 3 холма, я приготовила ужин и, наконец, присела. Через 15 минут я попыталась встать, но правая нога вставать не хотела, меня пробил озноб. К этому времени домой приехали родители принимающей семьи. Выслушав мою историю, они посоветовали пойти мне лечь, положив ногу на подушку. Я доковыляла до кровати и легла. Через некоторое время пришлось встать, чтоб пойти на кухню за чаем. Хромая как "старый солдат, незнающий слов любви", я доплелась до холла и там встретила папу Хассе. Вид я имела жалкий и упаднический. Папа Хассе развил дискуссию на тему, что де мне щас тяжело, я далеко от дома, но все проходит, и нога пройдет. Между делом он стал выяснять, есть ли у меня медицинская страховка. Пока мы полемизировали стоит или нет звонить врачу, мимо проходил Эрик, старший из детей. К тому времени, когда Хассе пришел к заключению, что посмотрим, что будет завтра, а пока не стоит беспокоить медиков, Эрик вернулся с кухни с чашкой чая, протянул ее мне и сказал: "Лена, не расстраивайся. Я буду о тебе заботиться." Воцарилась тишина. Нога прошла через 2 дня. Я прожила в этой семье 2 года. И Эрик честно обо мне заботился: приносил тапки без просьбы, когда в руках у меня взорвался стакан, который я вынимала из посудомойки, а хожу я дома в основном босиком, просил Нильса снять ноги со стола за ужином и прекратиь на меня кричать, за то что на ужин брокколи, а не блины, и даже сделал один раз замечание собственному папе, когда тот меня отчитывал за неубранный пакет молока. И, как это не странно, но это, наверное, единственный неродной мне человек, который без каких-либо просьб с моей стороны просто взял и сказал, что будет обо мне заботиться, не боясь провалиться в кроличью нору. И сдержал своё слово.
В августе 2004-го года я приехала в пригород Стокгольма, работать няней в семье. Мне положено было смотреть за тремя мальчиками - 3 года, 7 и 11 лет. В конце сентября в солнечный погожий день я поднялась на башню ратуши Три Короны. Обойдя башню по периметру по открытой галерее, я зашла вовнутрь и, ничего не видя после слепящего солнца, оступилась на лестнице. В результате подвернула ногу, слава богу, не сломала шею. Доехав до дома сначала на электричке, а затем затолкав коляску с Нильсом на 3 холма, я приготовила ужин и, наконец, присела. Через 15 минут я попыталась встать, но правая нога вставать не хотела, меня пробил озноб. К этому времени домой приехали родители принимающей семьи. Выслушав мою историю, они посоветовали пойти мне лечь, положив ногу на подушку. Я доковыляла до кровати и легла. Через некоторое время пришлось встать, чтоб пойти на кухню за чаем. Хромая как "старый солдат, незнающий слов любви", я доплелась до холла и там встретила папу Хассе. Вид я имела жалкий и упаднический. Папа Хассе развил дискуссию на тему, что де мне щас тяжело, я далеко от дома, но все проходит, и нога пройдет. Между делом он стал выяснять, есть ли у меня медицинская страховка. Пока мы полемизировали стоит или нет звонить врачу, мимо проходил Эрик, старший из детей. К тому времени, когда Хассе пришел к заключению, что посмотрим, что будет завтра, а пока не стоит беспокоить медиков, Эрик вернулся с кухни с чашкой чая, протянул ее мне и сказал: "Лена, не расстраивайся. Я буду о тебе заботиться." Воцарилась тишина. Нога прошла через 2 дня. Я прожила в этой семье 2 года. И Эрик честно обо мне заботился: приносил тапки без просьбы, когда в руках у меня взорвался стакан, который я вынимала из посудомойки, а хожу я дома в основном босиком, просил Нильса снять ноги со стола за ужином и прекратиь на меня кричать, за то что на ужин брокколи, а не блины, и даже сделал один раз замечание собственному папе, когда тот меня отчитывал за неубранный пакет молока. И, как это не странно, но это, наверное, единственный неродной мне человек, который без каких-либо просьб с моей стороны просто взял и сказал, что будет обо мне заботиться, не боясь провалиться в кроличью нору. И сдержал своё слово.