"Четвертая высота". Продолжение.
Раз уж мне никак не ботается, то я, пожалуй, продолжу чтение книги.
СЛОН И ГУЛЯ
Гулю взяли в зоопарк.
Она шла вместе с мамой по усыпанной песком дорожке мимо длинного ряда клеток с какими-то толсторогими козлами, баранами и бородатыми быками. Возле высокой железной ограды они остановились. Гуля увидела за решёткой что-то огромное, клыкастое, с длинным, до земли, носом.
- У, какой! - вскрикнула Гуля, прижимаясь к матери. - Мама, почему он такой большой?
- Такой вырос.
- А я его боюсь?
- Нет, не боишься.
- А кто он такой?
- Слон. Он добрый, и бояться его не надо. У себя дома он даже нянчит маленьких детей.
- Возьми его ко мне в няньки! - сказала Гуля.
- Его отсюда не отпустят, - ответила мама смеясь. - Да и места для него у нас маловато.
Целый год после этого Гуля вспоминала большого, доброго слона.
И когда наконец её опять привели в зоопарк, она прежде всего потащила маму к слону.
Держа в руках большой красно-синий мяч, она подошла к самой решётке.
- С добрым утром, слон! - вежливо поздоровалась Гуля. - Я вас помню. А вы меня?
Слон ничего не ответил, но наклонил свою большую умную голову.
- Помнит, - сказала Гуля.
Мама вытащила из сумочки гривенник.
- Смотри, Гуля, - сказала она, - я брошу ему монетку.
Слон пошарил по земле хоботом, поднял монетку, словно кончиками пальцев, и сунул сторожу в карман. А потом схватил сторожа за воротник и потянул за собой. Сторож не мог устоять на ногах и побежал вприпрыжку, как мальчик. Гуля громко смеялась. Смеялись и другие ребята, столпившиеся у решётки.
- Мама, куда слон его тащит? - спросила Гуля.
- Это он требует от сторожа чего-нибудь вкусного. Ступай, говорит, принеси. Даром я тебе свою монету отдал, что ли?
Сторож послушно ушёл в соседнее помещение, где была кладовая слона, а слон зашагал не спеша, мягко, неслышно, будто он был в валенках.
- Мама, слон булку любит? Можно ему бросить?
Гуля бросила слону булку. Слон задрал кверху хобот, нижняя челюсть у него отвисла, и булка угодила прямо в пасть.
И тут Гуля увидела, что мяч выскользнул у неё из рук и покатился под решётку к слону.
- Мячик! - закричала Гуля. - Слон, отдай, пожалуйста, мяч!
Слон хлопнул ушами и, зажав мяч хоботом, словно в кулаке, посмотрел на Гулю искоса умным маленьким глазком.
- Ну вот, - сказала Гулина мама, - так я и знала. Говорила я тебе - оставь мячик дома!
Но в эту минуту слон выпустил мяч, и он покатился по земле, стукнулся о решётку и откатился назад, к самым его ногам.
- Погоди, Гуля, - сказала мама, - сторож сейчас вернётся и достанет твой мячик.
Но Гули рядом с ней уже не было. Мать быстро огляделась по сторонам.
- Где же это она?
- Ребёнок, ребёнок в слоновнике! - закричали вокруг.
Мать взглянула на решётку. Там, по ту сторону решётки, у самых ног слона стояла её Гуля, казавшаяся от такого соседства ещё меньше.
Слон пошевелился, и все охнули. Ещё секунда, и широкая, тяжёлая слоновья ступня опустится на цветной комочек и раздавит его.
- Сторож, сторож! - закричали люди.
Но слон осторожно переступил с ноги на ногу и попятился назад.
Гуля отвела рукой хобот и спокойно подняла с земли мячик.
- Чего вы все кричите? - сказала она, протискиваясь сквозь прутья решётки. - Мама говорит, что слоны даже нянчат маленьких детей!
Домой Гуля шла молча. Мама с ней не разговаривала. Видно было, что она всё ещё не могла успокоиться после Гулиной проделки.
- Мамочка, прости меня, пожалуйста, - сказала Гуля. - Ты же сама говорила, что я его ничуточки не боюсь. Отчего же ты за меня испугалась?
Из глубины парка донеслись какие-то странные звуки, похожие на гудки парохода.
- Это твой слон кричит, - сказала мама. - Вот какой он бывает злой, если его раздразнить. А кто его раздразнил? Ты! Пожалуйста, в другой раз не лезь без спросу к слонам!
БАРМАЛЕЙ ПРИЕХАЛ!
К большому, широкому подъезду многооконного дома подкатил легковой автомобиль. Это в студию кинофабрики привезли пятилетнюю Гулю.
Накануне вечером к Гулиной матери пришёл её старый приятель, режиссёр кинофабрики. На фабрике ставили в то время картину «Бабы рязанские».
- Ради бога, выручите нас, - сказал он, - дайте нам для «Баб рязанских» вашу Гулю.
И он рассказал, что девочка, которая должна была сниматься в этой картине, так испугалась ярких ламп, трескучих аппаратов, что наотрез отказалась сниматься.
- Ваша Гуля храбрая, она нас не подведёт, - сказал режиссёр.
- Храбрая-то храбрая, - ответила мама, - да боюсь - рановато ей сниматься.
- Ничего, один разок, - успокоил её режиссёр.
И вот Гуля вошла в какую-то странную комнату, всю заставленную зеркалами, высокими лампами и разными непонятными вещами.
Режиссёр посадил Гулю к себе на колени.
- Ты должна напугать вот эту тётю, - сказал он, показывая на красивую большеглазую женщину в пёстром платье и платочке. - К ней приедет сердитый дядя. Ты первая его увидишь, побежишь к ней крикнешь: «Дядя приехал!» Поняла?
- Поняла, - сказала Гуля.
И репетиция началась. Гулю нарядили в длинный пёстрый сарафан, на голову надели косыночку.
- Ну чем не баба рязанская? - говорили, смеясь, обступившие Гулю актёры.
И вдруг ярко вспыхнули лампы. Гуля зажмурилась. Яркий, горячий свет брызнул ей в глаза.
- Мама! - невольно крикнула Гуля. Ослепительный световой поток шёл на неё со всех сторон, обжигая глаза.
Откуда-то из-за этого светового потока донёсся до неё знакомый голос режиссёра:
- Ничего, Гуленька, это лампы такие. Ну, как ты напугаешь тётю Настю? Кто к ней приехал?
Гуля подумала немножко и, сделав страшные глаза, закричала:
- Настя, Настя, беги! Бармалей приехал!
Это было всё, что Гуле полагалось сделать в этой сцене. Она теперь могла пойти к маме, которая ждала её в другой комнате. Но ей хотелось знать, что будет с бедной Настей.
Забравшись под стол, Гуля смотрела во все глаза и шептала, грозя Бармалею кулаком:
- Пошёл вон, дурак! Пошёл вон!
И когда дальше по ходу действия «мёртвую» Настю внесли на руках в избу, Гуля, глядя на неё, прижала кулачки к лицу и тихонько заплакала.
Спустя несколько месяцев после окончания картины режиссёры подарили Гуле её портрет в роли самой маленькой из рязанских баб. На этом портрете была надпись:
Талантливейшей актрисе от благодарных режиссёров.
ГОЛУБОЕ ВЕДРО
- Мама, мама, смотри! Синенькое ведро! - кричала в восторге Гуля и тащила свою маму к витрине, где были выставлены игрушки.
За стеклом витрины было много всякого добра - куклы, медвежата, зайчики в полосатых штанах, грузовики, паровозы, - но Гуля смотрела только на вёдра для песка. Они были выкрашены голубой эмалевой краской, и на каждом был нарисован букет цветов.
Давно уже Гуля мечтала о таком ведре. Ей так хотелось подержать его в руках, наполнить песком до самого края, поносить по дорожке сада! Много раз просила она маму купить ей такое ведро, и мама обещала, но только нельзя было понять, скоро она купит или не скоро. «Куплю, когда будут деньги», или: «Куплю, когда будешь хорошая девочка». А когда это будет?
И вдруг сегодня Гулина мечта неожиданно сбылась. Она получила ведро, а в придачу к нему ещё и совок, тоже выкрашенный в голубой цвет. Гуля шла рядом с матерью, весело размахивая ведром.
- Гуля, иди как следует, - сказала ей мама, - ты всех толкаешь.
Но Гуля, казалось, ничего не слышала. Ведро качалось у неё в руках, и она то и дело задевала им прохожих.
Мать рассердилась:
- Если ты сейчас же не перестанешь, я отберу у тебя ведро и отдам его другой девочке!
- Хорошей? - спросила Гуля.
- Да уж получше тебя, - ответила мама.
Гуля недоверчиво поглядела на мать и так махнула ведром, что стукнула им по голове чистильщика сапог, сидевшего на скамеечке.
Мама испугалась.
- Простите, товарищ! - крикнула она и выхватила у Гули из рук ведро. - Ты ударила дядю, дурная девчонка!
- Я нечаянно, - сказала Гуля.
- Ничего, гражданочка! - весело улыбаясь, сказал черноглазый чистильщик. - До свадьбы заживёт!
- А когда у вас свадьба? - спросила Гуля.
Но мать уже не слушала ни чистильщика, ни Гулю. Решительно, быстрыми шагами она направилась к милиционеру, стоявшему на перекрёстке.
- Товарищ милиционер, - сказала она, - у вас есть дети?
- Есть, - ответил милиционер.
- Так вот отдайте им.
И она протянула милиционеру ведро. Он так удивился, что ничего не успел сказать. Мать быстро увела свою дочку, а милиционер так и остался стоять посреди мостовой с голубым ведёрком в одной руке и с милицейским жезлом - в другой.
Гуля шла молча, опустив голову. В саду она уселась на скамейку. Возле кучи свежего жёлтого песка играли дети. Четыре разных ведёрка стояли на дорожке. Какая-то девочка лопаткой насыпала в них песок, а другие дети сейчас же высыпали его обратно. Было очень весело. Но Гуля даже не посмотрела в их сторону.
Мать молча наблюдала за ней. Она ждала, что девочка не выдержит и заплачет. Но Гуля не плакала. Придя домой, она спокойно сказала отцу, читавшему на диване газету:
- Знаешь, папа, мы подарили милиционеру ведро.
- Ведро? - удивился отец. - Милиционеру?
Гуля усмехнулась:
- Игрушечное ведро - настоящему милиционеру.
А когда она вышла из комнаты, мать её рассказала, как было дело.
- Я сама чуть не разревелась, когда в наказание отняла у неё игрушку. Ведь она так мечтала о ведре! А она и виду не показывает, что ей больно и обидно.
Спустя несколько дней Гуля снова заявляет отцу, усаживаясь к нему на колени:
- Знаешь, мы выбросили за окно мою куклу Наташу.
- Кто это «мы»?
- Мы с мамой. И хорошо, что выбросили: плохая была кукла. Пафнутий Иванович гораздо лучше.
Пёстрого курносого клоуна Пафнутия Ивановича Гулин отец принёс ей однажды из театра, где он работал.
Гуля хотела уже слезть на пол. Но отец остановил её.
- Нет, ты скажи мне: как же это случилось, что кукла полетела за окно?
Гуля посмотрела куда-то в сторону.
- А так и случилось, - сказала она. - Мы с куклой сидели на окошке, а мама нам не позволяла. Мама говорит: «Нельзя сидеть на окошке - упадёте!» А мы не слезаем…
- Ну и что же?
- Что же… Меня мама сняла, а её выбросила.
- И тебе совсем, совсем не жалко?
- Немножко жалко, - сказала она и, нахмурив брови, бегом побежала к себе в комнату.
СЛОН И ГУЛЯ
Гулю взяли в зоопарк.
Она шла вместе с мамой по усыпанной песком дорожке мимо длинного ряда клеток с какими-то толсторогими козлами, баранами и бородатыми быками. Возле высокой железной ограды они остановились. Гуля увидела за решёткой что-то огромное, клыкастое, с длинным, до земли, носом.
- У, какой! - вскрикнула Гуля, прижимаясь к матери. - Мама, почему он такой большой?
- Такой вырос.
- А я его боюсь?
- Нет, не боишься.
- А кто он такой?
- Слон. Он добрый, и бояться его не надо. У себя дома он даже нянчит маленьких детей.
- Возьми его ко мне в няньки! - сказала Гуля.
- Его отсюда не отпустят, - ответила мама смеясь. - Да и места для него у нас маловато.
Целый год после этого Гуля вспоминала большого, доброго слона.
И когда наконец её опять привели в зоопарк, она прежде всего потащила маму к слону.
Держа в руках большой красно-синий мяч, она подошла к самой решётке.
- С добрым утром, слон! - вежливо поздоровалась Гуля. - Я вас помню. А вы меня?
Слон ничего не ответил, но наклонил свою большую умную голову.
- Помнит, - сказала Гуля.
Мама вытащила из сумочки гривенник.
- Смотри, Гуля, - сказала она, - я брошу ему монетку.
Слон пошарил по земле хоботом, поднял монетку, словно кончиками пальцев, и сунул сторожу в карман. А потом схватил сторожа за воротник и потянул за собой. Сторож не мог устоять на ногах и побежал вприпрыжку, как мальчик. Гуля громко смеялась. Смеялись и другие ребята, столпившиеся у решётки.
- Мама, куда слон его тащит? - спросила Гуля.
- Это он требует от сторожа чего-нибудь вкусного. Ступай, говорит, принеси. Даром я тебе свою монету отдал, что ли?
Сторож послушно ушёл в соседнее помещение, где была кладовая слона, а слон зашагал не спеша, мягко, неслышно, будто он был в валенках.
- Мама, слон булку любит? Можно ему бросить?
Гуля бросила слону булку. Слон задрал кверху хобот, нижняя челюсть у него отвисла, и булка угодила прямо в пасть.
И тут Гуля увидела, что мяч выскользнул у неё из рук и покатился под решётку к слону.
- Мячик! - закричала Гуля. - Слон, отдай, пожалуйста, мяч!
Слон хлопнул ушами и, зажав мяч хоботом, словно в кулаке, посмотрел на Гулю искоса умным маленьким глазком.
- Ну вот, - сказала Гулина мама, - так я и знала. Говорила я тебе - оставь мячик дома!
Но в эту минуту слон выпустил мяч, и он покатился по земле, стукнулся о решётку и откатился назад, к самым его ногам.
- Погоди, Гуля, - сказала мама, - сторож сейчас вернётся и достанет твой мячик.
Но Гули рядом с ней уже не было. Мать быстро огляделась по сторонам.
- Где же это она?
- Ребёнок, ребёнок в слоновнике! - закричали вокруг.
Мать взглянула на решётку. Там, по ту сторону решётки, у самых ног слона стояла её Гуля, казавшаяся от такого соседства ещё меньше.
Слон пошевелился, и все охнули. Ещё секунда, и широкая, тяжёлая слоновья ступня опустится на цветной комочек и раздавит его.
- Сторож, сторож! - закричали люди.
Но слон осторожно переступил с ноги на ногу и попятился назад.
Гуля отвела рукой хобот и спокойно подняла с земли мячик.
- Чего вы все кричите? - сказала она, протискиваясь сквозь прутья решётки. - Мама говорит, что слоны даже нянчат маленьких детей!
Домой Гуля шла молча. Мама с ней не разговаривала. Видно было, что она всё ещё не могла успокоиться после Гулиной проделки.
- Мамочка, прости меня, пожалуйста, - сказала Гуля. - Ты же сама говорила, что я его ничуточки не боюсь. Отчего же ты за меня испугалась?
Из глубины парка донеслись какие-то странные звуки, похожие на гудки парохода.
- Это твой слон кричит, - сказала мама. - Вот какой он бывает злой, если его раздразнить. А кто его раздразнил? Ты! Пожалуйста, в другой раз не лезь без спросу к слонам!
БАРМАЛЕЙ ПРИЕХАЛ!
К большому, широкому подъезду многооконного дома подкатил легковой автомобиль. Это в студию кинофабрики привезли пятилетнюю Гулю.
Накануне вечером к Гулиной матери пришёл её старый приятель, режиссёр кинофабрики. На фабрике ставили в то время картину «Бабы рязанские».
- Ради бога, выручите нас, - сказал он, - дайте нам для «Баб рязанских» вашу Гулю.
И он рассказал, что девочка, которая должна была сниматься в этой картине, так испугалась ярких ламп, трескучих аппаратов, что наотрез отказалась сниматься.
- Ваша Гуля храбрая, она нас не подведёт, - сказал режиссёр.
- Храбрая-то храбрая, - ответила мама, - да боюсь - рановато ей сниматься.
- Ничего, один разок, - успокоил её режиссёр.
И вот Гуля вошла в какую-то странную комнату, всю заставленную зеркалами, высокими лампами и разными непонятными вещами.
Режиссёр посадил Гулю к себе на колени.
- Ты должна напугать вот эту тётю, - сказал он, показывая на красивую большеглазую женщину в пёстром платье и платочке. - К ней приедет сердитый дядя. Ты первая его увидишь, побежишь к ней крикнешь: «Дядя приехал!» Поняла?
- Поняла, - сказала Гуля.
И репетиция началась. Гулю нарядили в длинный пёстрый сарафан, на голову надели косыночку.
- Ну чем не баба рязанская? - говорили, смеясь, обступившие Гулю актёры.
И вдруг ярко вспыхнули лампы. Гуля зажмурилась. Яркий, горячий свет брызнул ей в глаза.
- Мама! - невольно крикнула Гуля. Ослепительный световой поток шёл на неё со всех сторон, обжигая глаза.
Откуда-то из-за этого светового потока донёсся до неё знакомый голос режиссёра:
- Ничего, Гуленька, это лампы такие. Ну, как ты напугаешь тётю Настю? Кто к ней приехал?
Гуля подумала немножко и, сделав страшные глаза, закричала:
- Настя, Настя, беги! Бармалей приехал!
Это было всё, что Гуле полагалось сделать в этой сцене. Она теперь могла пойти к маме, которая ждала её в другой комнате. Но ей хотелось знать, что будет с бедной Настей.
Забравшись под стол, Гуля смотрела во все глаза и шептала, грозя Бармалею кулаком:
- Пошёл вон, дурак! Пошёл вон!
И когда дальше по ходу действия «мёртвую» Настю внесли на руках в избу, Гуля, глядя на неё, прижала кулачки к лицу и тихонько заплакала.
Спустя несколько месяцев после окончания картины режиссёры подарили Гуле её портрет в роли самой маленькой из рязанских баб. На этом портрете была надпись:
Талантливейшей актрисе от благодарных режиссёров.
ГОЛУБОЕ ВЕДРО
- Мама, мама, смотри! Синенькое ведро! - кричала в восторге Гуля и тащила свою маму к витрине, где были выставлены игрушки.
За стеклом витрины было много всякого добра - куклы, медвежата, зайчики в полосатых штанах, грузовики, паровозы, - но Гуля смотрела только на вёдра для песка. Они были выкрашены голубой эмалевой краской, и на каждом был нарисован букет цветов.
Давно уже Гуля мечтала о таком ведре. Ей так хотелось подержать его в руках, наполнить песком до самого края, поносить по дорожке сада! Много раз просила она маму купить ей такое ведро, и мама обещала, но только нельзя было понять, скоро она купит или не скоро. «Куплю, когда будут деньги», или: «Куплю, когда будешь хорошая девочка». А когда это будет?
И вдруг сегодня Гулина мечта неожиданно сбылась. Она получила ведро, а в придачу к нему ещё и совок, тоже выкрашенный в голубой цвет. Гуля шла рядом с матерью, весело размахивая ведром.
- Гуля, иди как следует, - сказала ей мама, - ты всех толкаешь.
Но Гуля, казалось, ничего не слышала. Ведро качалось у неё в руках, и она то и дело задевала им прохожих.
Мать рассердилась:
- Если ты сейчас же не перестанешь, я отберу у тебя ведро и отдам его другой девочке!
- Хорошей? - спросила Гуля.
- Да уж получше тебя, - ответила мама.
Гуля недоверчиво поглядела на мать и так махнула ведром, что стукнула им по голове чистильщика сапог, сидевшего на скамеечке.
Мама испугалась.
- Простите, товарищ! - крикнула она и выхватила у Гули из рук ведро. - Ты ударила дядю, дурная девчонка!
- Я нечаянно, - сказала Гуля.
- Ничего, гражданочка! - весело улыбаясь, сказал черноглазый чистильщик. - До свадьбы заживёт!
- А когда у вас свадьба? - спросила Гуля.
Но мать уже не слушала ни чистильщика, ни Гулю. Решительно, быстрыми шагами она направилась к милиционеру, стоявшему на перекрёстке.
- Товарищ милиционер, - сказала она, - у вас есть дети?
- Есть, - ответил милиционер.
- Так вот отдайте им.
И она протянула милиционеру ведро. Он так удивился, что ничего не успел сказать. Мать быстро увела свою дочку, а милиционер так и остался стоять посреди мостовой с голубым ведёрком в одной руке и с милицейским жезлом - в другой.
Гуля шла молча, опустив голову. В саду она уселась на скамейку. Возле кучи свежего жёлтого песка играли дети. Четыре разных ведёрка стояли на дорожке. Какая-то девочка лопаткой насыпала в них песок, а другие дети сейчас же высыпали его обратно. Было очень весело. Но Гуля даже не посмотрела в их сторону.
Мать молча наблюдала за ней. Она ждала, что девочка не выдержит и заплачет. Но Гуля не плакала. Придя домой, она спокойно сказала отцу, читавшему на диване газету:
- Знаешь, папа, мы подарили милиционеру ведро.
- Ведро? - удивился отец. - Милиционеру?
Гуля усмехнулась:
- Игрушечное ведро - настоящему милиционеру.
А когда она вышла из комнаты, мать её рассказала, как было дело.
- Я сама чуть не разревелась, когда в наказание отняла у неё игрушку. Ведь она так мечтала о ведре! А она и виду не показывает, что ей больно и обидно.
Спустя несколько дней Гуля снова заявляет отцу, усаживаясь к нему на колени:
- Знаешь, мы выбросили за окно мою куклу Наташу.
- Кто это «мы»?
- Мы с мамой. И хорошо, что выбросили: плохая была кукла. Пафнутий Иванович гораздо лучше.
Пёстрого курносого клоуна Пафнутия Ивановича Гулин отец принёс ей однажды из театра, где он работал.
Гуля хотела уже слезть на пол. Но отец остановил её.
- Нет, ты скажи мне: как же это случилось, что кукла полетела за окно?
Гуля посмотрела куда-то в сторону.
- А так и случилось, - сказала она. - Мы с куклой сидели на окошке, а мама нам не позволяла. Мама говорит: «Нельзя сидеть на окошке - упадёте!» А мы не слезаем…
- Ну и что же?
- Что же… Меня мама сняла, а её выбросила.
- И тебе совсем, совсем не жалко?
- Немножко жалко, - сказала она и, нахмурив брови, бегом побежала к себе в комнату.