Демонология: Игроки и их кости
Демонология: продолжение
Сцена восьмая
в которой Элена находит в соборе Santa-Maria-del-Mar множество неприятностей
В предыдущей серии : Элена и ДаКоста находят, куда шли команды и где может прятаться Ночная Ведьма
Santa-Maria-del-Mar наваливается острыми шпилями серых башенок, тяжелой грудью из красного кирпича. Узорная неоготика «на море», которого в N - нет. Стрельчатые окна, ступени крыльца, справа от него- трехметровый деревянный крест с полустертыми надписями. С высокой центральной башни срывается россыпь мелких птиц, черных на густеющем небе. Сырой снег - моросью по лицу. Демоны научили бороться, ненавидеть и боятся, чую, придется применить все эти умения.
Кто был этот демон? Кто на самом деле эта ведьма? И почему Даниэль Брайт...
Позже.
Только мои шаги. В ста метрах от Марии - в пробке сотни машин, звонкие дети, теплые окна, живое. Santa-Maria - остывает. Вытащив пистолет и карты, осторожно прохожу гладкие, скользкие ступени, большой холл, в углу - доска с фотографией пастора и пестрыми новостями-объявлениями, справа стрельчатая дверь; заперто.
Нутро собора гладкое, слишком гладкое для готического, светлое и легкое. Воздух холодный, безвкусный.Тихо. Ряды лавок тянутся к алтарю, в проходе с высокого свода низко спускаются люстры. Вдоль стен сложены стулья, на колоннах - музыкальные колонки. Слишком современно для бога.
На скамье сидит девушка, уперев лоб на сложенные в молитве руки. Розовый ободок в волосах, ноги слегка разъехались, пахнет живым.Шея холодная. Нет. Пульса нет. Мне дальше.
Сеть недоступна - нужно включить маячок для ДаКосты. Может быть, сеть вырубила заглушка охотников, а может, - магия демонов. Может быть даже, создавшая эту магию тварь до сих пор здесь.
Маленький передатчик, на жаргоне охотников - «пульсар» - посылает сигнал определенной частоты. Глухие потрескивания в эфире, - вот все, что может пробиться через колдовство. Потому и пульсар. Некогда искать заглушку охотников, верую в магию: теплый труп девушки намекает. Ставлю пульсар рядом с алтарем, под изображенными «альфой» и «омегой». Слева мерцают толстые свечи, пламя сверкает на блестящей глазури статуи Марии и на руках еще троих мертвых. Я есмь альфа и омега.
Здесь побывала ведьма. Она медленно зашла в холл, и сила трещала вокруг ее волос. Она изменилась: след распускается чернильными пятнами, полосуя и клубясь в воздухе тяжелой, горькой полынью. Да, она изменилась после убийства охотников: стала холодной и черной, черная, мрачная душа, терпкая, горькая как абсент.
Холодный сквозняк шепчет в висок: сердце собора, ищи, торопись, беги! Сердце собора! Вскакиваю.
Пресвитерий и девятиметровое распятие. Мне дальше, дальше, в узкую дверь, в служебные помещения, оттуда разит металлом, кровью, демонами и страхом.Золотой крест давит на грудь, цепочка жжет шею.Я почти уже экзорцист, магия налегает из-под ребер.
Толкаю дверь, за ней - ладан, пыль, узкие ступени и холод. Не чую ловкого демона Даниэля Брайта, но раз ведьма здесь, то и он должен быть где-то…
Пульс подбрасывает, тепло и веселье - в вены: раздает, раздает свои черные поцелуи проклятая тварь. Добралась до охотников! Под ногами расслабляющий шелест смерти, ночная мягкость стягивает затылок.
Ведьма нестабильна. Вокруг нее кровь и багровое зарево, отдающее тяжестью в грудь, будто легкие удары под дых. Она там, впереди, в глубине, внизу. Ее след объемный, тягучий, скольжу по нему. Яркая злость и металл. Ведьма и демон. Все же она одержима, она не сошла сума, ее сожрали. Нюх не подвел тебя, Элена, черная псина служит как прежде. Сердце взволнованно стучит, ликует - я женщина перед свиданием. Перед смертью или убийством. Еще немного и магия экзорциста подожжет кожу. Ведьмы!
Мертвая Габриэла Вейт. Две ведьмы за одну неделю. Мертвая Габриэла… Постепенно вся тяжесть утраты Габриэлы осядет и погребет разум, и эта мрачная радость испугает, радость, что кто-то прорвался через отряды летучих обезьян… надеюсь, кто-то похожий.
Этаж вниз, первый труп охотника. Хитрости Маруука достаточно, чтобы прослушать волну Евы, но чтобы отступить - нет. Ночная ведьма плутала, металась от двери к двери, дергала ручки, царапала пальцы, искала что-то и убивала охотников. Ее след мучил их, тень набрасывалась шелковой петлей, если раньше она убивала как осколочная граната - неистовым взрывом силы, то сейчас все изменилось. Это лукавое убийство, изящное и пугающее - демоническое. У мертвых охотников почерневшие губы, выжженные белки. Их доедает ночь, питая ведьму. Что они ищут - ведьма и демон? Выход?
Нет.
Дверь.
Черную старую дверь - лишь на черных дверях есть кровь.
Еще этаж, еще трупы, тихо звякают стреляные гильзы. Эти охотники из разных команд убили друг друга сами, а ведьма нырнула во тьму, утащив половину чьего-то тела с собой. Посмотреть пристальнее, достать фонарь и я узнаю - чье это было тело. Уходящее тепло, оседающая жизнь, шаги хлюпают от крови и магии.
Лестничный пролет, дальше, дальше вниз…
Финишная прямая.
Здесь.
В полумраке складских помещений, в тяжелом подземелье, где-то внизу вода - стены сырые, в гнили смешивается черная магия с горечью ведьмы. С пальцев от магии скоро посыплются искры, нарастающий гул. Запах демона тащит вперед, вырывая солнечное сплетение, заставляя глотать пыль и сырость.
Темные потолки шуршат моими шагами, наверное, я бегу, но кажется - подтаскиваю ноги. Никаких других звуков. Коридор обрывается большим залом с крутым сводом - вверх, ввысь, во тьму в три вымерших этажа. Тайная часовня, торжественный полумрак, изящные колонны уходят следом за нёбом свода. И сыро. И пистолет у моего затылка.
***
-Это она? Это ведьма? - мужской голос из-за спины.
-Погоди!
Пальцами в крови и грязи парень тыкает в клацающий прибор, перемотанный изолентой, ругань, ладонью по панели- хлоп! - пронзительный щелчок, ребром в бок - хрясь! - длинный треск. Счетчики Гейгера плохо поддаются модификации - фонят. Пока один пытается вытрясти душу из электроники, а второй держит пистолет у моей головы,третий стоит, прислонившись к колонне. Хитрая узкая рожа, латинос или метис, на вид - мокрая крыса: усы торчат, все остальное лоснится гелем, потом и салом. Карли Лакки.
-Это ведьма, и еще какая.
-Так ты ее знаешь?
-И ты бы ее должен знать.
-Не говнись, Лакки! Приборы засекли ведьму, говори - кто такая, - железо нажимает на затылок.
Тот, что со счетчиком, вероятно смотрящий, техник и электронщик в одном лице, уже ковыряет поди те самые «приборы» отверткой, выуженной из сапога. Молодняк, только из университета, может быть даже - не закончил. Карли Лакки держит обрез у бедра, отрывается от колонны, идет, вперевалку, вбрасывая ноги, как будто действительно поймал последнюю Ночную ведьму. Помню его по охотам с Фабо, помню эту педофильскую складку губ.
-Это Алауди, ищейка Лароша. Будет получше, любых приборов, - обрез смотрит в мой живот, сам Лакки - в строну.
-Ты ведь чуешь ее, да, Э-ле-на? Ведьмы друг друга чуют.
Если бы время качнулось назад, на несколько сотен, нет, самых обычных лет, может быть на пять, я бы удавила его по закону стаи, потому что когда дьяволы приходят за людьми, охотникам запрещено наставлять оружие друг на друга. Так учил Гранде, старый идеалист.
-Веди нас к ней, Алауди!
Чумазые, грязные дети! Что вы знаете! Что вы знаете об этих тварях! Магия рвет горло, там, в коридоре за часовней, не в том, из которого я пришла, в противоположном, ломается высокий пронзительный крик, обрываясь двумя выстрелами.
Небольшой шаг, присед, ухожу под руку Лакки, выстрел - вверх, рука Карли идет со мной, он самый обычный, мягкий, как человек, слабый, как человек, сила стучит об ладони, желая вырваться, но не прельщается на хрупкую человеческую жизнь. Его сустав трещит больше от удивления, роняю Лакки на колени и теперь уже мой пистолет у его затылка.Тот, что наставлял на меня пистолет - худой небритый и горбоносый почти старик - уже поднял руки. Хоть у кого тут есть подобие мозга.
Выпавшая отвертка с грубым звуком катится и подпрыгивает на плитах.
Ведьма глушит чутье, обоняние и способность воспринимать кого-то кроме нее. Ты привыкла работать в команде, Элена, теряешь хватку и бдительность, ведь именно так убивают экзорцистов: с помощью яркой, сочной приманки, пистолета и затылка. Стыд.
-Идиоты, где Маруук? Ева? Кто остался от Алисы?
-Алауди? Что за херня?
Маруук, старый пират, вваливается со стороны выстрелов еще с четырьмя людьми, и повисшим на плече Евой. Если бы не работала вместе с Каа, он и Бобба Маруук сплавились бы в моем сознании в одну медвежесть, хотя Каа - таинственный артефакт Яна Лароша, а Маруук - темнокожий наемник со стажем в жизнь, половину из которой делал революцию в странах третьего мира.
Еву кладут на лавку, устраивая раненую ногу повыше, Ева - мужчина тридцати четырех лет, вдыхает с хрипами, выдыхает сквозь зубы. Вероятно, к изодранной ноге ведьма добавила пару сломанных ребер. Вообще-то его зовут Иве, но так уж повелось. Может быть, происки завистников, может быть, правда, что он танцевал в травести-шоу, а потом стал безумным охотником, капитаном сильнейшей команды, единственным, кому не хочется исключительно для профилактики подставы выстрелить в спину.
Отпускаю скрипящую болью руку Лакки - при Марууке он будет тихо цедить яд в платочек.
-Где Алиса?
Маруук указывает в коридор. «Алиса» - команда Алисы Мурфос, женщины с силуэтом хоккеиста, мозгами шахматиста и носом боксера - сломанным в двух местах.
-Мы разделились, когда эта тварь напала.
-Это демон. Охота признается официально завершенной для всех, у кого нет лицензии на экзорцизм.
Ева приподнимается на скамье:
-Демон? И когда федералы узнали?
-Нашли, млять, мясо?!
-Совсем там съехали?!
Кто-то швыряет сумку на пол, возня, крики, щелчки затворов, ругань и отчаяние.Так, они хотят подраться или зарыдать?
Я слышу ее запах, но не успеваю обернуться…
Волна бьет в ноги, падаю, магия скользит вдоль позвоночника электричеством, чужой мыслью, такой кровавой, такой звенящей, что из глаз текут слезы. Сердце замирает, трепыхнувшись глухим ударом, больше нельзя, придется выпускать, проклятые несчастные идиоты, из-за таких, как вы!..
Вокруг лежат охотники, держась за уши, из ушей и носов идет кровь. Кажется, Ева упал со скамьи.
Вскакиваю, карту - на пол, выстрел невероятно громкий в гулкой часовне, пробивает цветную рубашку, и карта, и пуля - в пыль. Растаскиваю защитный круг, будто вытягивая из немеющих от боли пальцев вены метров на шесть, больше не захватить, вытягиваю прямо из катушки колотящегося сердца. Темнота теряет размытость, тени обретают контраст, а предметы сияющий контур. Магия экзорциста растекается по телу, делая его гибким, быстрым, легким, растворяя его, наполняя звоном липкую тишину катакомб.
-Хотите жить - не выходите за круг. Это все, что для вас может сделать федеральная служба.
Они что-то кричат, пытаясь подняться, контуженные глупцы. Защитный круг вращает свои красные руны.