Бличефанфег.
Некоторое (большое) время назад я написала фанфег про то, как уползли Ичимару и Нноитора, и он как-то естественно завершил весь бличецикл. И только один момент там остался не до конца проясненным - а что случилось с Теслой.
Ну вот фанфег про то, что случилось с Теслой. Ничего хорошего с ним не случилось (
Фанфег - это фактически новеллизация снов, которые мне снились на протяжении лет 0_0
Сны:
https://helldogtiapa.livejournal.com/438356.html
https://helldogtiapa.livejournal.com/601608.html
https://helldogtiapa.livejournal.com/604885.html
Сон был один, всегда один и тот же.
Во сне он был в старом доме - щелястый дощатый пол, выцветшие обои на стенах, разнокалиберная облупившаяся мебель, кресло с продранной обивкой. За окном шумела и плескалась на ветру какая-то зелень. Солнце било в пыльное стекло, под подоконником натекла целая лужа солнечного света, и от трепещущей за окном листвы по этой луже шла рябь.
Откуда-то из глубин памяти всплывало слово “дача”. Тесла не знал, что это такое, но знал, что он на ней.
Он на даче. Сейчас выпьет чаю, порешает кроссворд, а когда надоест, можно будет сходить на речку.
А потом он слышал стук.
Из раза в раз все повторялось заново: он слышал стук, подходил к окну, окунал ноги в солнечную лужу. И видел богомола.
Богомол хотел выбраться наружу. Форточка была открыта, но богомол или не видел ее, или видел, но не понимал, что за ней - свобода. Вместо этого он тяжело и упорно бился в стекло. Падал, оглушенный, на подоконник, некоторое время ошалело ползал, приходя в себя, и снова начинал колотиться.
Тесла изо всех сил дергал створку окна, но разбухшая от времени рама не поддавалась. Тогда он, сложив ладони ковшиком, пытался поймать богомола и вытолкнуть в форточку. Богомол не понимал, что Тесла хочет ему помочь. С яростным жужжанием он уворачивался от протянутых рук, делал круг по комнате и с разгону с глухим стуком врезался в стекло. Снова и снова.
Смотреть на это было невыносимо, но отчаяние парализовывало, и Тесла смотрел, и смотрел, и смотрел.
А потом просыпался. Пропадала старая пыльная комната, исчезали продавленное кресло и солнечная лужа на полу. Они исчезали, а все прочее оставалось.
Тесла не знал, в чем дело, что такого особенного в этой Неллиэль Ту Одершванк. Почему господин Нноитора никак не может успокоиться, почему наскакивает на нее раз за разом, проигрывает, отлеживается, зализывая раны, и кидается в бой снова.
Тесла не мог этого понять, и смотреть на это бессмысленное, обреченное упорство было невыносимо, но он смотрел, и смотрел, и смотрел.
- Это Нноитора тебя прислал? - спросил Заэль.
Тесла пожал плечами. Было бы здорово, конечно, если бы его прислал господин Нноитора. Но, увы, он действовал по собственной инициативе. Господин Нноитора мыслил слишком прямолинейно. Идея кооперации никогда бы не пришла ему в голову.
- Ну допустим, я бы согласился. - Тон Заэля был игривым, а взгляд, которым он шарил по лицу Теслы - неприятно тяжелым. Заэль всегда держал себя так, словно знал доподлинно, что его обманывают, и просто хотел уяснить масштабы заговора. - Допустим, я бы действительно мог помочь. Есть несколько составов, которые определенно дадут хороший эффект. Так вот, если предположить, что я соглашусь, то что я получу?
- Вакантное место в Эспаде, - ответил Тесла. Ему неясен был смысл этих окольных расспросов. Заэль наверняка уже все просчитал сам.
Да что там, Заэль наверняка уже извертелся на своей худосочной заднице, дожидаясь, когда Нноитора догадается обратиться к нему за помощью.
- Место в Эспаде - это неплохо, - ответил Заэль небрежно. - Но это в случае успеха. А что я получу, если твой хозяин опять продует?
- Чего?
- Если Нноитора снова ей продует, - повторил Заэль, улыбаясь, - то не будет никакого вакантного места. Что же, получается, я потрачу свои препараты впустую? Ну нет, так дела не делаются.
Тесла лихорадочно раздумывал, что еще можно предложить. К такому повороту он не подготовился.
- Слушай, а отдай мне глаз.
Тесла моргнул.
- Мне как раз нужен один для эксперимента, - пояснил Заэль. - Твой вполне подойдет. Глаз сейчас, место в Эспаде потом. Идет?
- Да на, - сказал Тесла с отвращением. - Подавись.
Следующие несколько дней были ужасны. Глазница под повязкой болела и чесалась, и от этого он почти не мог спать. Обезболивающее, которое дал Заэль, помогало мало. Господин Нноитора орал, плевался и требовал, чтобы Тесла сказал, кто выбил ему глаз. Не получив ответа, он свирепел, отправлялся проводить какие-то собственные изыскания, заходил в тупик и начинал орать еще громче. Тесла отмалчивался и старался пореже ему попадаться.
Затем господин Нноитора вдруг резко утратил интерес к его глазу - очевидно, Заэль наконец начал действовать.
Обиднее всего было то, что Тесла все пропустил. Ну, почти: поздней ночью, когда все уже закончилось, он столкнулся с господином Нноиторой в коридоре. Тесла поспешно отступил в тень, и господин Нноитора прошел мимо. Он шел, сутулясь, и волочил за собой большой мешок. За мешком тянулась по полу влажная темная полоса.
Два вещи в этот миг - миг долгожданного триумфа - поразили Теслу. Первое - то, что господин Нноитора, обладавший лучшим нюхом на реяцу во всей Эспаде, прошел в двух шагах от него и не заметил.
Второе - лицо господина Нноиторы. Оно не было ни радостным, ни злым, ни даже грустным. Отрешенное, опустошенное - разве такое лицо должно быть у человека, одержавшего самую желанную победу?
Ничего, сказал себе Тесла, глядя, как долговязая фигура Нноиторы растворяется в темноте. Ничего. Это он просто еще не осознал, что все закончилось. Дальше все будет только хорошо.
И пошел за шваброй.
Этой ночью он уснул без обезболивающего. Уснул и снова увидел пыльную комнату, солнечную лужу на полу и богомола. Но теперь он знал, что нужно делать.
Из буфета он взял стакан, а со стола - старую газету. Подошел к окну. Бестрепетной рукой накрыл богомола стаканом и просунул снизу газетный лист. Осторожно отнял всю эту конструкцию от стекла - богомол свирепо бодал его ладонь сквозь газету - и опорожнил в форточку.
У него стало так легко, так радостно на душе. Несколько секунд он наслаждался невероятным, абсолютным покоем. А затем услышал стук.
Богомол бился в стекло, раз за разом, отчаянно, яростно, безнадежно. Теперь - с той стороны.
***
Ничего не закончилось.
Тесла был уверен, что корень всех бед - в проклятой Неллиэль. Не станет ее - и господин Нноитора наконец перестанет изводить себя попусту.
И вот ее нет. А все остальное стало только хуже.
Нноитора изменился. Словно та мучительная, неутолимая потребность, которая прежде подстегивала его и заставляла раз за разом вставать навстречу поражению - словно она одна управляла его жизнью, и теперь, когда она исчезла, он не знал, куда двигаться дальше. Он перестал цепляться к окружающим и нарываться на драки, перестал по любому поводу задирать Гриммджо Джаггерджека, вообще он стал гораздо тише. Все чаще Тесла видел на его лице пустое, отрешенное выражение, совершенно ему прежде не свойственное. Такое же, как в ту ночь, когда он убил Неллиэль.
И еще он очень много времени стал проводить в пустыне.
Господин Нноитора и раньше время от времени уходил в пустыню. Он немного скучал по старым добрым временам, когда в Уэко Мундо знать не знали ни владыки Айзена, ни навязанных им законом, и каждый волен был выживать или гибнуть, как ему вздумается. И иногда, когда белые стены Лас Ночеса давили особенно сильно, он устраивал себе короткий отпуск. Теслу он с собой никогда не звал, и Тесла относился к этому с пониманием. Он оставался дома, что-нибудь врал, если именно в этот день господин Нноитора оказывался нужен высокому начальству, готовил чистую смену одежды - и на закате господин Нноитора возвращался, усталый, довольный и сытый.
Но теперь что-то изменилось. Рейды в пустыню больше не приносили прежнего умиротворения. Господин Нноитора возвращался поздно ночью, голодный, измученный, озлобленный. Он словно искал что-то - искал, но никак не мог найти.
Чем больше Тесла над этим раздумывал, тем тревожнее ему становилось.
Он навсегда запомнил фразу, которую господин Нноитора однажды уронил как нечто само собой разумеющееся. Я хочу, сказал он, найти противника настолько сильного, чтобы он убил меня одним ударом, и я умер прежде, чем упаду на землю.
Что, если такого противника господин Нноитора видел в Неллиэль? Что, если теперь, когда Неллиэль не стало, он ищет этого противника в пустыне?
До сих пор Тесле в голову не приходило волноваться о том, что господин Нноитора может уйти в пустыню и не вернуться. И, подумав об этом однажды, он уже не мог думать ни о чем другом.
- Господин Нноитора, - сказал он, набравшись храбрости, - можно я в следующий раз пойду с вами?
- На хрен можешь пойти, - рассеянно ответил господин Нноитора, и Тесла решил истолковать это как завуалированное согласие.
Сперва он опасался, что господин Нноитора его засечет и начнет орать. Все же господин Нноитора лучше кого-либо в Эспаде чувствовал чужую реяцу, и Тесла поначалу старался держаться на расстоянии и вообще соблюдал осторожность.
Но Нноиторе явно было не до чужой слежки. Он в самом деле что-то искал: он метался по пустыне, закладывал большие круги, он словно пытался взять исчезающий след. Тесла вскоре забыл об осторожности и думал только о том, чтобы не потерять его из виду.
Они были уже очень далеко от Лас Ночеса - Тесла никогда еще не забирался так далеко; он подозревал, что эти территории даже не занесены на карты - когда земля под ногами начала вздрагивать, а воздух наполнился гудением и звоном. С чувствительностью к реяцу у Теслы всегда было довольно плохо, и только когда на горизонте возник и сразу надвинулся огромный пылевой столб, он наконец понял, что происходит: близился Бавабава.
Никто не знал точно, что он такое. Его духовная сила превосходила все мыслимые пределы. Неуязвимый и равнодушный ко всему, он бороздил пески Уэко Мундо, и никто не мог сказать, куда лежат его пути и какие цели его манят. Поговаривали, что он был прежде Уэко Мундо и пребудет после того, как погаснет мертвое солнце. Еще поговаривали, что Айзен в самом начале своего царствования пытался подчинить его своей воле, но Бавабава этого не заметил.
Давление его реяцу было так велико, что низшие Пустые при его приближении просто рассыпались в прах. И уж, конечно, никому в голову не приходило на него нападать.
В общем, господин Нноитора наконец нашел своего противника.
Тесла понял, что сейчас будет - он понял это сердцем, а не рассудком, ибо рассудок отказывался поверить в такое саморазрушительное безумие - и кинулся вперед. Он хотел перехватить господина Нноитору, но фантастическая духовная сила Бавабавы упала ему на плечи, словно мешок с песком. Он споткнулся и рухнул на колени.
Господин Нноитора развернулся навстречу смерти и поднял Санта-Терезу в приветственном жесте. Он широко ухмылялся.
- Господин Нноитора! - Тесла хотел закричать, но из горла вырвался только хрип. Близость Бавабавы выдавила весь воздух у него из легких. Он ничего не мог сделать, только смотреть.
- Молись, Санта-Тереза! - выкрикнул Нноитора и ринулся навстречу своей судьбе.
Они столкнулись.
Чудовищный выплеск духовной силы сотряс мир до основания и вмял Теслу в песок. А затем в шлейфе песчаной бури и вспышек реяцу Бавабава промчался мимо, и что это? - на макушке у него подскакивала какая-то козявка с зелеными кудряшками, торчащими из-под белой панамки (или это был шлем?). И сквозь рев, и скрежет, и лязг, с которыми сама реальность раздавалась в стороны, давая Бавабаве дорогу, Тесла услышал пронзительный детский голос, выкрикивающий:
- Э-гей-гоп, на попу хлоп!
Еще мгновение - и Бавабава вместе со своей удивительной наездницей исчез вдали, словно его и не было. Лишь глубокая борозда да постепенно оседающее песчаное облако свидетельствовали о только что развернувшемся здесь поединке.
- Господин Нноитора, - прошептал Тесла потрясенно.
И немедленно испытал еще более сильное потрясение, потому что словно в ответ на его зов господин Нноитора медленно поднялся из борозды. Его шатало, и вид у него был какой-то изжеванный - что совершенно неудивительно, учитывая, что он только что исполнил “на попу хлоп”, после чего по нему промчался Бавабава.
- Вы живы! - выдохнул Тесла, не веря своему счастью.
Нноитора повернулся на его голос.
- Ты видел? - крикнул он. - Нет, ты видел, а?!
И засмеялся.
Тесла застыл. Он слышал злорадный смех господина Нноиторы, хищный смех господина Нноиторы, безумный смех слышал, горький, отчаянный...
И никогда не слышал, чтобы Нноитора просто смеялся - от радости.
Тесле всегда казалось, что у него нет к Неллиэль никаких личных чувств - просто она была препятствием на пути господина Нноиторы, а Тесла не хотел, чтобы на пути господина Нноиторы были какие-либо препятствия.
И только сейчас он понял, как сильно ее ненавидит.
***
Тесла много раз представлял себе, как все закончится. Господин Нноитора наконец найдет противника настолько сильного, чтобы тот убил его одним ударом, и умрет прежде, чем коснется земли. Сам Тесла оплачет смерть своего господина и потом умрет тоже.
Так все и закончилось.
Чего Тесла не представлял - это что над телом господина Нноиторы будет обиженным детским басом рыдать мелкая Неллиэль. Ну да пусть рыдает. Господин Нноитора, наверное, даже нашел бы это забавным.
На удивление Тесле не было грустно. Наоборот, он ощущал редкое, прежде неведомое спокойствие, почти умиротворение. Господин Нноитора получил все, что хотел. Тесла видел его последний бой - это был великолепный бой, вершина, которую невозможно превзойти, ослепительный финальный аккорд. Все завершилось наилучшим способом из всех возможных, и Тесла был этому рад. Он немного устал вечно бежать за господином Нноиторой, и хорошо было, что все уже позади и можно наконец остановиться.
Ему только было немножко обидно, что господин Нноитора его не подождал и он умирает совсем один. Но, справедливости ради, господин Нноитора и раньше его никогда не ждал, странно было бы, если бы сейчас что-то изменилось. Ничего не поделаешь, смерть - дело одинокое.
Эту фразу он прочел на обложке книги - одной из тех, которые господин Ичимару приносил с Грунта. Он еще поразился тогда: как это автор, который наверняка ни разу не умирал, смог так точно понять и описать суть смерти? Книга, кстати, несмотря на хорошее название оказалась скучная. Но фразу он запомнил.
Странно, о чем только не думаешь перед смертью...
Вдруг он понял, что больше не слышит детского плача. Вместо этого были другие звуки - странные, он даже не мог понять, что это. Тесла собрал остатки сил, перекатился на живот и посмотрел.
Неллиэль, взрослая, сильная, стояла на коленях над телом господина Нноиторы. Из ее приоткрытого рта тянулась вниз блестящая ниточка слюны.
Ну да, вспомнил Тесла, у нее же была целебная слюна. Когда-то очень давно, почти что в прошлой жизни, ее дурацкий фраксьен поранился, и она его вылизывала. Это было мерзко.
Еще секунду он просто смотрел, скользя по тонкой грани между жизнью и смертью, а затем горячая красная пелена ненависти нахлынула, толкнула его вверх, и он вдруг поднялся - сначала на четвереньки, а потом сумел встать на ноги. Это было больно, но боль осталась где-то там, за красной пеленой, и не имела значения.
Какая же хорошая штука - ненависть! Господин Нноитора, должно быть, чувствовал себя так постоянно.
Тесла собрал в ладони серо и ударил. Серо получилось слабым, но и Неллиэль, похоже, была сейчас слаба, даром что восстановила прежнюю форму - удар отшвырнул ее назад, и она покатилась по песку.
- Отойди от него! - крикнул Тесла. - Хватит!
Неллиэль с трудом поднялась на четвереньки. Слюна, текущая по подбородку, делала ее похожей на слабоумную - а разве она не была слабоумной?
Он сделал шаг, затем еще один. Ноги подгибались, но ненависть гнала и толкала его вперед.
- Ты всегда ему все портила! - Ненависть клокотала в горле, и слова приходилось выталкивать наружу вместе со звериным рычанием. - Оставь его наконец в покое, он не твой, он умер!
- Но он не умер, - возразила Неллиэль.
Тесла осекся. Он не мог поверить.
Он не хотел верить.
Все ведь уже так хорошо закончилось!
- Он жив. - Неллиэль говорила быстро, сбивчиво. - Я могу ему помочь. Я и тебе помогу, но сначала ему, он серьезнее ранен. Я вас обоих вытащу отсюда, только сейчас, пожалуйста, не мешай, дай мне его вылечить.
В этот миг Тесла осознал, что не хочет, чтобы господин Нноитора был жив. Это было неправильно. Господин Нноитора сам бы этого не хотел. Он должен быть мертв, и я тоже должен быть мертв, и пусть мы лежим рядом, а пустыня медленно поглощает нас и заносит песком.
Он шагнул раз, другой, переступил через тело господина Нноиторы. Неллиэль неуклюже ползла от него прочь, подволакивая ногу.
- Не смей к нему прикасаться! - прорычал он, собирая в ладони новое серо. Он вливал в серо все силы, которые у него остались. Один последний удар, чтобы наконец отправить надоедливую дуру в небытие. - Господин Нноитора получил все, что хотел, и пусть наконец все закончится! Как ты не понимаешь...
Тут он уловил движение позади себя. Обернулся и наткнулся на взгляд господина Нноиторы.
Господина Нноитора сумел подняться на одно колено. Он что-то говорил, но слов не было, только хрип. Тесла прочитал слова по его губам.
“... Мать твою, творишь?!”
- Как вы не понимаете, - сказал Тесла, занося руку с серо.
Выщербленное лезвие Санта-Терезы сверкнуло у него перед глазами, и все наконец действительно закончилось.
Ну вот фанфег про то, что случилось с Теслой. Ничего хорошего с ним не случилось (
Фанфег - это фактически новеллизация снов, которые мне снились на протяжении лет 0_0
Сны:
https://helldogtiapa.livejournal.com/438356.html
https://helldogtiapa.livejournal.com/601608.html
https://helldogtiapa.livejournal.com/604885.html
Сон был один, всегда один и тот же.
Во сне он был в старом доме - щелястый дощатый пол, выцветшие обои на стенах, разнокалиберная облупившаяся мебель, кресло с продранной обивкой. За окном шумела и плескалась на ветру какая-то зелень. Солнце било в пыльное стекло, под подоконником натекла целая лужа солнечного света, и от трепещущей за окном листвы по этой луже шла рябь.
Откуда-то из глубин памяти всплывало слово “дача”. Тесла не знал, что это такое, но знал, что он на ней.
Он на даче. Сейчас выпьет чаю, порешает кроссворд, а когда надоест, можно будет сходить на речку.
А потом он слышал стук.
Из раза в раз все повторялось заново: он слышал стук, подходил к окну, окунал ноги в солнечную лужу. И видел богомола.
Богомол хотел выбраться наружу. Форточка была открыта, но богомол или не видел ее, или видел, но не понимал, что за ней - свобода. Вместо этого он тяжело и упорно бился в стекло. Падал, оглушенный, на подоконник, некоторое время ошалело ползал, приходя в себя, и снова начинал колотиться.
Тесла изо всех сил дергал створку окна, но разбухшая от времени рама не поддавалась. Тогда он, сложив ладони ковшиком, пытался поймать богомола и вытолкнуть в форточку. Богомол не понимал, что Тесла хочет ему помочь. С яростным жужжанием он уворачивался от протянутых рук, делал круг по комнате и с разгону с глухим стуком врезался в стекло. Снова и снова.
Смотреть на это было невыносимо, но отчаяние парализовывало, и Тесла смотрел, и смотрел, и смотрел.
А потом просыпался. Пропадала старая пыльная комната, исчезали продавленное кресло и солнечная лужа на полу. Они исчезали, а все прочее оставалось.
Тесла не знал, в чем дело, что такого особенного в этой Неллиэль Ту Одершванк. Почему господин Нноитора никак не может успокоиться, почему наскакивает на нее раз за разом, проигрывает, отлеживается, зализывая раны, и кидается в бой снова.
Тесла не мог этого понять, и смотреть на это бессмысленное, обреченное упорство было невыносимо, но он смотрел, и смотрел, и смотрел.
- Это Нноитора тебя прислал? - спросил Заэль.
Тесла пожал плечами. Было бы здорово, конечно, если бы его прислал господин Нноитора. Но, увы, он действовал по собственной инициативе. Господин Нноитора мыслил слишком прямолинейно. Идея кооперации никогда бы не пришла ему в голову.
- Ну допустим, я бы согласился. - Тон Заэля был игривым, а взгляд, которым он шарил по лицу Теслы - неприятно тяжелым. Заэль всегда держал себя так, словно знал доподлинно, что его обманывают, и просто хотел уяснить масштабы заговора. - Допустим, я бы действительно мог помочь. Есть несколько составов, которые определенно дадут хороший эффект. Так вот, если предположить, что я соглашусь, то что я получу?
- Вакантное место в Эспаде, - ответил Тесла. Ему неясен был смысл этих окольных расспросов. Заэль наверняка уже все просчитал сам.
Да что там, Заэль наверняка уже извертелся на своей худосочной заднице, дожидаясь, когда Нноитора догадается обратиться к нему за помощью.
- Место в Эспаде - это неплохо, - ответил Заэль небрежно. - Но это в случае успеха. А что я получу, если твой хозяин опять продует?
- Чего?
- Если Нноитора снова ей продует, - повторил Заэль, улыбаясь, - то не будет никакого вакантного места. Что же, получается, я потрачу свои препараты впустую? Ну нет, так дела не делаются.
Тесла лихорадочно раздумывал, что еще можно предложить. К такому повороту он не подготовился.
- Слушай, а отдай мне глаз.
Тесла моргнул.
- Мне как раз нужен один для эксперимента, - пояснил Заэль. - Твой вполне подойдет. Глаз сейчас, место в Эспаде потом. Идет?
- Да на, - сказал Тесла с отвращением. - Подавись.
Следующие несколько дней были ужасны. Глазница под повязкой болела и чесалась, и от этого он почти не мог спать. Обезболивающее, которое дал Заэль, помогало мало. Господин Нноитора орал, плевался и требовал, чтобы Тесла сказал, кто выбил ему глаз. Не получив ответа, он свирепел, отправлялся проводить какие-то собственные изыскания, заходил в тупик и начинал орать еще громче. Тесла отмалчивался и старался пореже ему попадаться.
Затем господин Нноитора вдруг резко утратил интерес к его глазу - очевидно, Заэль наконец начал действовать.
Обиднее всего было то, что Тесла все пропустил. Ну, почти: поздней ночью, когда все уже закончилось, он столкнулся с господином Нноиторой в коридоре. Тесла поспешно отступил в тень, и господин Нноитора прошел мимо. Он шел, сутулясь, и волочил за собой большой мешок. За мешком тянулась по полу влажная темная полоса.
Два вещи в этот миг - миг долгожданного триумфа - поразили Теслу. Первое - то, что господин Нноитора, обладавший лучшим нюхом на реяцу во всей Эспаде, прошел в двух шагах от него и не заметил.
Второе - лицо господина Нноиторы. Оно не было ни радостным, ни злым, ни даже грустным. Отрешенное, опустошенное - разве такое лицо должно быть у человека, одержавшего самую желанную победу?
Ничего, сказал себе Тесла, глядя, как долговязая фигура Нноиторы растворяется в темноте. Ничего. Это он просто еще не осознал, что все закончилось. Дальше все будет только хорошо.
И пошел за шваброй.
Этой ночью он уснул без обезболивающего. Уснул и снова увидел пыльную комнату, солнечную лужу на полу и богомола. Но теперь он знал, что нужно делать.
Из буфета он взял стакан, а со стола - старую газету. Подошел к окну. Бестрепетной рукой накрыл богомола стаканом и просунул снизу газетный лист. Осторожно отнял всю эту конструкцию от стекла - богомол свирепо бодал его ладонь сквозь газету - и опорожнил в форточку.
У него стало так легко, так радостно на душе. Несколько секунд он наслаждался невероятным, абсолютным покоем. А затем услышал стук.
Богомол бился в стекло, раз за разом, отчаянно, яростно, безнадежно. Теперь - с той стороны.
***
Ничего не закончилось.
Тесла был уверен, что корень всех бед - в проклятой Неллиэль. Не станет ее - и господин Нноитора наконец перестанет изводить себя попусту.
И вот ее нет. А все остальное стало только хуже.
Нноитора изменился. Словно та мучительная, неутолимая потребность, которая прежде подстегивала его и заставляла раз за разом вставать навстречу поражению - словно она одна управляла его жизнью, и теперь, когда она исчезла, он не знал, куда двигаться дальше. Он перестал цепляться к окружающим и нарываться на драки, перестал по любому поводу задирать Гриммджо Джаггерджека, вообще он стал гораздо тише. Все чаще Тесла видел на его лице пустое, отрешенное выражение, совершенно ему прежде не свойственное. Такое же, как в ту ночь, когда он убил Неллиэль.
И еще он очень много времени стал проводить в пустыне.
Господин Нноитора и раньше время от времени уходил в пустыню. Он немного скучал по старым добрым временам, когда в Уэко Мундо знать не знали ни владыки Айзена, ни навязанных им законом, и каждый волен был выживать или гибнуть, как ему вздумается. И иногда, когда белые стены Лас Ночеса давили особенно сильно, он устраивал себе короткий отпуск. Теслу он с собой никогда не звал, и Тесла относился к этому с пониманием. Он оставался дома, что-нибудь врал, если именно в этот день господин Нноитора оказывался нужен высокому начальству, готовил чистую смену одежды - и на закате господин Нноитора возвращался, усталый, довольный и сытый.
Но теперь что-то изменилось. Рейды в пустыню больше не приносили прежнего умиротворения. Господин Нноитора возвращался поздно ночью, голодный, измученный, озлобленный. Он словно искал что-то - искал, но никак не мог найти.
Чем больше Тесла над этим раздумывал, тем тревожнее ему становилось.
Он навсегда запомнил фразу, которую господин Нноитора однажды уронил как нечто само собой разумеющееся. Я хочу, сказал он, найти противника настолько сильного, чтобы он убил меня одним ударом, и я умер прежде, чем упаду на землю.
Что, если такого противника господин Нноитора видел в Неллиэль? Что, если теперь, когда Неллиэль не стало, он ищет этого противника в пустыне?
До сих пор Тесле в голову не приходило волноваться о том, что господин Нноитора может уйти в пустыню и не вернуться. И, подумав об этом однажды, он уже не мог думать ни о чем другом.
- Господин Нноитора, - сказал он, набравшись храбрости, - можно я в следующий раз пойду с вами?
- На хрен можешь пойти, - рассеянно ответил господин Нноитора, и Тесла решил истолковать это как завуалированное согласие.
Сперва он опасался, что господин Нноитора его засечет и начнет орать. Все же господин Нноитора лучше кого-либо в Эспаде чувствовал чужую реяцу, и Тесла поначалу старался держаться на расстоянии и вообще соблюдал осторожность.
Но Нноиторе явно было не до чужой слежки. Он в самом деле что-то искал: он метался по пустыне, закладывал большие круги, он словно пытался взять исчезающий след. Тесла вскоре забыл об осторожности и думал только о том, чтобы не потерять его из виду.
Они были уже очень далеко от Лас Ночеса - Тесла никогда еще не забирался так далеко; он подозревал, что эти территории даже не занесены на карты - когда земля под ногами начала вздрагивать, а воздух наполнился гудением и звоном. С чувствительностью к реяцу у Теслы всегда было довольно плохо, и только когда на горизонте возник и сразу надвинулся огромный пылевой столб, он наконец понял, что происходит: близился Бавабава.
Никто не знал точно, что он такое. Его духовная сила превосходила все мыслимые пределы. Неуязвимый и равнодушный ко всему, он бороздил пески Уэко Мундо, и никто не мог сказать, куда лежат его пути и какие цели его манят. Поговаривали, что он был прежде Уэко Мундо и пребудет после того, как погаснет мертвое солнце. Еще поговаривали, что Айзен в самом начале своего царствования пытался подчинить его своей воле, но Бавабава этого не заметил.
Давление его реяцу было так велико, что низшие Пустые при его приближении просто рассыпались в прах. И уж, конечно, никому в голову не приходило на него нападать.
В общем, господин Нноитора наконец нашел своего противника.
Тесла понял, что сейчас будет - он понял это сердцем, а не рассудком, ибо рассудок отказывался поверить в такое саморазрушительное безумие - и кинулся вперед. Он хотел перехватить господина Нноитору, но фантастическая духовная сила Бавабавы упала ему на плечи, словно мешок с песком. Он споткнулся и рухнул на колени.
Господин Нноитора развернулся навстречу смерти и поднял Санта-Терезу в приветственном жесте. Он широко ухмылялся.
- Господин Нноитора! - Тесла хотел закричать, но из горла вырвался только хрип. Близость Бавабавы выдавила весь воздух у него из легких. Он ничего не мог сделать, только смотреть.
- Молись, Санта-Тереза! - выкрикнул Нноитора и ринулся навстречу своей судьбе.
Они столкнулись.
Чудовищный выплеск духовной силы сотряс мир до основания и вмял Теслу в песок. А затем в шлейфе песчаной бури и вспышек реяцу Бавабава промчался мимо, и что это? - на макушке у него подскакивала какая-то козявка с зелеными кудряшками, торчащими из-под белой панамки (или это был шлем?). И сквозь рев, и скрежет, и лязг, с которыми сама реальность раздавалась в стороны, давая Бавабаве дорогу, Тесла услышал пронзительный детский голос, выкрикивающий:
- Э-гей-гоп, на попу хлоп!
Еще мгновение - и Бавабава вместе со своей удивительной наездницей исчез вдали, словно его и не было. Лишь глубокая борозда да постепенно оседающее песчаное облако свидетельствовали о только что развернувшемся здесь поединке.
- Господин Нноитора, - прошептал Тесла потрясенно.
И немедленно испытал еще более сильное потрясение, потому что словно в ответ на его зов господин Нноитора медленно поднялся из борозды. Его шатало, и вид у него был какой-то изжеванный - что совершенно неудивительно, учитывая, что он только что исполнил “на попу хлоп”, после чего по нему промчался Бавабава.
- Вы живы! - выдохнул Тесла, не веря своему счастью.
Нноитора повернулся на его голос.
- Ты видел? - крикнул он. - Нет, ты видел, а?!
И засмеялся.
Тесла застыл. Он слышал злорадный смех господина Нноиторы, хищный смех господина Нноиторы, безумный смех слышал, горький, отчаянный...
И никогда не слышал, чтобы Нноитора просто смеялся - от радости.
Тесле всегда казалось, что у него нет к Неллиэль никаких личных чувств - просто она была препятствием на пути господина Нноиторы, а Тесла не хотел, чтобы на пути господина Нноиторы были какие-либо препятствия.
И только сейчас он понял, как сильно ее ненавидит.
***
Тесла много раз представлял себе, как все закончится. Господин Нноитора наконец найдет противника настолько сильного, чтобы тот убил его одним ударом, и умрет прежде, чем коснется земли. Сам Тесла оплачет смерть своего господина и потом умрет тоже.
Так все и закончилось.
Чего Тесла не представлял - это что над телом господина Нноиторы будет обиженным детским басом рыдать мелкая Неллиэль. Ну да пусть рыдает. Господин Нноитора, наверное, даже нашел бы это забавным.
На удивление Тесле не было грустно. Наоборот, он ощущал редкое, прежде неведомое спокойствие, почти умиротворение. Господин Нноитора получил все, что хотел. Тесла видел его последний бой - это был великолепный бой, вершина, которую невозможно превзойти, ослепительный финальный аккорд. Все завершилось наилучшим способом из всех возможных, и Тесла был этому рад. Он немного устал вечно бежать за господином Нноиторой, и хорошо было, что все уже позади и можно наконец остановиться.
Ему только было немножко обидно, что господин Нноитора его не подождал и он умирает совсем один. Но, справедливости ради, господин Нноитора и раньше его никогда не ждал, странно было бы, если бы сейчас что-то изменилось. Ничего не поделаешь, смерть - дело одинокое.
Эту фразу он прочел на обложке книги - одной из тех, которые господин Ичимару приносил с Грунта. Он еще поразился тогда: как это автор, который наверняка ни разу не умирал, смог так точно понять и описать суть смерти? Книга, кстати, несмотря на хорошее название оказалась скучная. Но фразу он запомнил.
Странно, о чем только не думаешь перед смертью...
Вдруг он понял, что больше не слышит детского плача. Вместо этого были другие звуки - странные, он даже не мог понять, что это. Тесла собрал остатки сил, перекатился на живот и посмотрел.
Неллиэль, взрослая, сильная, стояла на коленях над телом господина Нноиторы. Из ее приоткрытого рта тянулась вниз блестящая ниточка слюны.
Ну да, вспомнил Тесла, у нее же была целебная слюна. Когда-то очень давно, почти что в прошлой жизни, ее дурацкий фраксьен поранился, и она его вылизывала. Это было мерзко.
Еще секунду он просто смотрел, скользя по тонкой грани между жизнью и смертью, а затем горячая красная пелена ненависти нахлынула, толкнула его вверх, и он вдруг поднялся - сначала на четвереньки, а потом сумел встать на ноги. Это было больно, но боль осталась где-то там, за красной пеленой, и не имела значения.
Какая же хорошая штука - ненависть! Господин Нноитора, должно быть, чувствовал себя так постоянно.
Тесла собрал в ладони серо и ударил. Серо получилось слабым, но и Неллиэль, похоже, была сейчас слаба, даром что восстановила прежнюю форму - удар отшвырнул ее назад, и она покатилась по песку.
- Отойди от него! - крикнул Тесла. - Хватит!
Неллиэль с трудом поднялась на четвереньки. Слюна, текущая по подбородку, делала ее похожей на слабоумную - а разве она не была слабоумной?
Он сделал шаг, затем еще один. Ноги подгибались, но ненависть гнала и толкала его вперед.
- Ты всегда ему все портила! - Ненависть клокотала в горле, и слова приходилось выталкивать наружу вместе со звериным рычанием. - Оставь его наконец в покое, он не твой, он умер!
- Но он не умер, - возразила Неллиэль.
Тесла осекся. Он не мог поверить.
Он не хотел верить.
Все ведь уже так хорошо закончилось!
- Он жив. - Неллиэль говорила быстро, сбивчиво. - Я могу ему помочь. Я и тебе помогу, но сначала ему, он серьезнее ранен. Я вас обоих вытащу отсюда, только сейчас, пожалуйста, не мешай, дай мне его вылечить.
В этот миг Тесла осознал, что не хочет, чтобы господин Нноитора был жив. Это было неправильно. Господин Нноитора сам бы этого не хотел. Он должен быть мертв, и я тоже должен быть мертв, и пусть мы лежим рядом, а пустыня медленно поглощает нас и заносит песком.
Он шагнул раз, другой, переступил через тело господина Нноиторы. Неллиэль неуклюже ползла от него прочь, подволакивая ногу.
- Не смей к нему прикасаться! - прорычал он, собирая в ладони новое серо. Он вливал в серо все силы, которые у него остались. Один последний удар, чтобы наконец отправить надоедливую дуру в небытие. - Господин Нноитора получил все, что хотел, и пусть наконец все закончится! Как ты не понимаешь...
Тут он уловил движение позади себя. Обернулся и наткнулся на взгляд господина Нноиторы.
Господина Нноитора сумел подняться на одно колено. Он что-то говорил, но слов не было, только хрип. Тесла прочитал слова по его губам.
“... Мать твою, творишь?!”
- Как вы не понимаете, - сказал Тесла, занося руку с серо.
Выщербленное лезвие Санта-Терезы сверкнуло у него перед глазами, и все наконец действительно закончилось.