Да, снова фанфег! Бывший капитан Ичимару и Нноитора: мужской разговор.
- Господин Нноитора, - промолвил Тесла умоляюще, - осмелюсь напомнить, что уже очень поздно. Если позволите, я бы помог...
Нноитора уставился на фраксьена мутным взглядом и буркнул:
- Отвали, сопляк!
- П-полностью поддерживаю! - откликнулся Ичимару Гин. Язык у него слегка заплетался. - Давай, деточка, сгинь отсюда! Не мешай взрослым дядям просаживать печень.
Если бы еще недавно кто-нибудь сказал ему, что скоро он будет пить саке с двумя злобными и жестокими арранкарами, он бы воспринял это заявление скептически. И, однако же, гипотетический прорицатель попал бы прямо в точку: Ичимару даже не то чтоб пил, он нажирался в хлам в обществе двух злобных и жестоких арранкаров. Хотя нет, уже в обществе одного: пол-бутылки назад Гриммджо отвалился и заснул прямо на полу, храпя и периодически взбрыкивая мосластой ногой. А Нноитора еще ничего, держался.
Арранкарский организм, похоже, не был привычен к спиртному. Ичимару, в отличие от собутыльников, пить умел, но сейчас ему не хотелось сохранять ясность мыслей. Хотелось лежать на полу, храпеть и взбрыкивать - и он явно двигался в нужном направлении.
Должно быть, это Уэко Мундо так странно на него действовал.
- Так, - сказал он и наполнил опустевшие чашки. - За что-то я хотел выпить, а? Не помнишь?
Нноитора пьяно мотнул головой. Тесла из угла смотрел осуждающим взглядом - он не одобрял дурное влияние, которое приспешник владыки Айзена оказывал на хозяина.
"Налить ему, что ли, тоже?" - подумал великодушный Ичимару. Ему было печально и светло.
- А, - воскликнул он и вздернул чашку, плеснув себе на рукав, - вспомнил! Я хотел выпить за женщин! За милых дам, которые так замечательно скрашивают наш суровый быт.
Нноитора выпил за дам, подставил чашку для новой порции и сообщил:
- От них одни проблемы. От баб, в смысле.
- Безусловно, - согласился Ичимару, щедро наливая собутыльнику. - Безусловно, одни проблемы. Но как пуста и никчемна была бы наша жизнь без этих проблем, а?
- Да? - спросил Нноитора.
Тесла уловил в его голосе скепсис и еще раз попытался вырвать хозяина из цепких лап порока:
- Господин Нноитора, вам ведь завтра рано вставать...
- Отзынь! - равнодушно ответил Нноитора.
- При всем желании, - восхитился Ичимару, - я не смог бы сказать лучше! В самом деле, юноша, отзынь! Ты мешаешь интеллектуальной беседе умных людей. Да, так о чем я? А, о женщинах. Так вот, женщины - они приносят в нашу жизнь величайшую радость и величайшую печаль. А разве это не прекрасно?
Нноитора отхлебнул саке.
- Я знал одну, - сказал он почти трезвым голосом. - Она была очень сильной и считала, что это дает ей право командовать. Как будто женщина может хоть в чем-то превзойти мужчину!
- Никогда! - горячо поддержал Ичимару и подлил собеседнику еще.
- Я хотел указать ей ее место, - продолжал Нноитора. - Вызывал ее на бой, раз за разом, не помню уже, сколько всего раз. И ни разу - ни единого гребанного раза! - не смог победить. Эта тварь всегда, мать ее, оказывалась сильнее. Я ее ненавидел. Я так ее ненавидел, что думать ни о чем другом, кроме нее, не мог...
- И? - подбодрил Ичимару.
- И однажды я напал на нее сзади, разрубил ей башку и вышвырнул из Лас Ночес.
- О, - промолвил Ичимару, не найдя, что еще тут можно сказать. Романтическая история в арранкарском исполнении поразила его до глубины души.
- И с тех пор, - сказал Нноитора, и в голосе его еле слышно звучало сожаление, - у меня было много противников, слабых и сильных, всяких. Но таких, как она, больше не было.
- Да, - кивнул Ичимару, - понимаю. Трагедия, достойная классики мировой литературы, которую ты, скорее всего, не читал...
Должно быть, Уэко Мундо и в самом деле как-то необратимо влиял на него, потому что, наполнив свою чашку, он сказал:
- У меня с одной женщиной была такая же история. Вот точь-в-точь.
- Да ну? - изумился Нноитора. - Я думал, в Сейретее с этим строго...
Несколько мгновений Ичимару тупо смотрел на него, пытаясь понять, к чему это было сказано.
- А, - сказал он наконец. - Нет-нет, башку я ей не разрубал. Хотя мысль, конечно, свежая... Нет, я хочу сказать, что тоже все время пытался ей показать, кто тут главный.
- И что, показал?
- Да как сказать... Я, понимаешь, все время от нее уходил.
- Зачем? - требовательно спросил Нноитора.
"Какой, однако ж, дурацкий разговор мы ведем, - подумал Ичимару. - А впрочем, не более дурацкий, чем вся моя жизнь."
- Я ей хотел показать, что могу уйти в любой момент, ничего не объяснив, ни о чем не предупредив, вернуться потом через хрен знает сколько времени, снова ничего не объяснить - и она все равно меня примет. Не сможет не принять. Потому что она слабая, а я сильный: хочу - ухожу, хочу - прихожу, а ее дело - ждать.
- Изощренно. А дальше что?
- А дальше, - сказал Ичимару и почувствовал, что рот у него разъезжается в пьяной и горькой усмешке, - я понял, что в нашей паре она сильная, а не я. Она, понимаешь? Только потому, что она сильная, она прощала меня раз за разом и позволяла вернуться. Была бы слабой - не смогла бы простить. Вот так вот.
- Хреново, - посочувствовал Нноитора.
- Не то слово. А сейчас, - Ичимару с тоской заглянул в свою чашку - она была пуста, - сейчас я ушел от нее слишком далеко. Я не смогу вернуться, а она не сможет простить, какой бы сильной ни была... И самое грустное - здесь ничего уже нельзя поправить.
- Ничего, - глухо ответил Нноитора, и они взглянули друг на друга, пронзенные общим чувством пьяного мужского горя.
- Наливай! - решительно скомандовал Ичимару. - Эй, мальчик, как там тебя? Тесла!
- Да, господин Ичимару? - холодно спросил Тесла, глядя с глубокой неприязнью.
- Вот что, Тесла, - сказал Ичимару и опрокинул чашку в рот. - Когда оттащишь господина Нноитору в его комнаты, будь другом, вернись сюда и доведи меня до покоев владыки Айзена. Пожалуй, я сегодня в настроении поплакать у него на плече.