Бенедикт Камбербэтч изображает американских звёзд на фестивале в Хэе
Оригинал взят у ext_797982 в Бенедикт Камбербэтч изображает американских звёзд на фестивале в Хэе
Второй раз за два дня появившись на публике, звезда «Шерлока» вновь «зажигал» на сцене
Бенедикт Камбербэтч пробыл на фестивале в Хэе всего два дня и своим присутствием привнёс волну воодушевления в и без того богатые событиями выходные. Второй раз войдя в пещерообразный палаточный павильон вместимостью 1700 человек (это если никто не висит на балках и не подглядывает снаружи), Бенедикт ещё раз выступил в программе «Живые письма», посвящённой полузабытому искусству написания писем.
На этот раз мероприятие, организованное издательством «Canongate Press» в помощь литературным благотворительным учреждениям, началось с того, что звезда «Шерлока» изобразил Игги Попа с его сутулой спиной и повадками рок-звезды и даже выбросил руку вверх в его «фирменном» жесте. Бенедикт зачитал душевное письмо, которое Игги Поп написал поклоннице, собиравшейся покончить с жизнью, в ответ на её 20-страничное послание: «Короче, держись давай, расти большой и сильной!».
Затем событие переключилось на американскую тематику. Камбербэтч зачитал трогательное письмо Ричарда Эведона своему отцу, а Патрик Кеннеди прикололся над непристойным памфлетом создателя «Южного парка» Мэтта Стоуна в адрес отдела цензуры. Далее мы услышали грандиозное заявление о приёме на работу в «Нью-Йоркер» от Эодоры Уэлти; хоть в нём и утверждалось, что ум соискательницы способен действовать «быстро, тут же сорвавшись с места», приглашения на собеседование она так и не добилась. Это заявление прозвучало в прекрасном исполнении Луизы Брили, известной фанатам «Шерлока» по роли Молли. Затем выступил Роб Брайдон и зачитал типичное поэтическое письмо Ричарда Бартона к Элизабет Тейлор после их первого разрыва: «Я буду страстно скучать по тебе и исступлённо сожалеть…».
Однако главным событием - во всех смыслах - стало продолжение переписки между британским военнослужащим (а позднее и военнопленным) Крисом Баркером и Бесси Мур - девушкой, в которую он влюбился по переписке.
В исполнении Камбербэтча и Брили эти письма и их герои ожили, и их страсть, выплеснувшись со страниц, затопила их короткие каникулы в Борнмуте и в конечном итоге вылилась в предложение руки и сердца.
В своей письменной речи Баркер использовал удивительные обороты: «Прошу прощения за своё ошибочное суждение касательно лососины». Для сдержанного и стеснительного англичанина это настоящий дар - так выражать свою страсть и любовь: «Я буду оберегать твоё сердце».
Камбербэтч и Брили не упустили ни единой толики юмора и любви, которыми были проникнуты письма, и когда они, держась за руки, скрылись за кулисами, мы словно прошли вместе с ними чудесный, сблизивший нас путь.
Поразительно, какими живыми становятся строчки писем, просто прочитанных со сцены! Это и горечь предсмертной записки Вирджинии Вульф, и искромётный юмор знаменитых заметок сэра Арчибальда Керра насчёт турецких имён, и проникнутое нежностью письмо Шопена своему отцу, зачитанное Джеймсом Родсом перед исполнением его Прелюдии ми минор… В общем, событие с каждым разом становилось всё более интересным и захватывающим.
В конце Камбербэтч зачитал впечатляющее и пылкое послание Курта Воннегута председателю совета школы «Дрейк», распорядившемуся сжечь книгу «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей» за «ненормативную лексику». Упирая на то, что «вы меня оскорбили, ведь я - достойный гражданин и очень искренний человек», Воннегут писал: «Возможно, вы поймёте, что в обществе свободных людей книги неприкосновенны, и на то есть веские причины. Люди всегда воевали с государствами, в которых ненавидели и сжигали книги».
Итак, выводом книжного фестиваля, касающимся и нашей жизни в целом, стала мысль о том, что публика покоряется как самому произведению, так и тому, кто его рассказывает.
Сара Кромптон,
Оригинал статьи: http://www.telegraph.co.uk/culture/hay-festival/10867058/Benedict-Cumberbatch-plays-American-stars-at-Hay.html
Второй раз за два дня появившись на публике, звезда «Шерлока» вновь «зажигал» на сцене
Бенедикт Камбербэтч пробыл на фестивале в Хэе всего два дня и своим присутствием привнёс волну воодушевления в и без того богатые событиями выходные. Второй раз войдя в пещерообразный палаточный павильон вместимостью 1700 человек (это если никто не висит на балках и не подглядывает снаружи), Бенедикт ещё раз выступил в программе «Живые письма», посвящённой полузабытому искусству написания писем.
На этот раз мероприятие, организованное издательством «Canongate Press» в помощь литературным благотворительным учреждениям, началось с того, что звезда «Шерлока» изобразил Игги Попа с его сутулой спиной и повадками рок-звезды и даже выбросил руку вверх в его «фирменном» жесте. Бенедикт зачитал душевное письмо, которое Игги Поп написал поклоннице, собиравшейся покончить с жизнью, в ответ на её 20-страничное послание: «Короче, держись давай, расти большой и сильной!».
Затем событие переключилось на американскую тематику. Камбербэтч зачитал трогательное письмо Ричарда Эведона своему отцу, а Патрик Кеннеди прикололся над непристойным памфлетом создателя «Южного парка» Мэтта Стоуна в адрес отдела цензуры. Далее мы услышали грандиозное заявление о приёме на работу в «Нью-Йоркер» от Эодоры Уэлти; хоть в нём и утверждалось, что ум соискательницы способен действовать «быстро, тут же сорвавшись с места», приглашения на собеседование она так и не добилась. Это заявление прозвучало в прекрасном исполнении Луизы Брили, известной фанатам «Шерлока» по роли Молли. Затем выступил Роб Брайдон и зачитал типичное поэтическое письмо Ричарда Бартона к Элизабет Тейлор после их первого разрыва: «Я буду страстно скучать по тебе и исступлённо сожалеть…».
Однако главным событием - во всех смыслах - стало продолжение переписки между британским военнослужащим (а позднее и военнопленным) Крисом Баркером и Бесси Мур - девушкой, в которую он влюбился по переписке.
В исполнении Камбербэтча и Брили эти письма и их герои ожили, и их страсть, выплеснувшись со страниц, затопила их короткие каникулы в Борнмуте и в конечном итоге вылилась в предложение руки и сердца.
В своей письменной речи Баркер использовал удивительные обороты: «Прошу прощения за своё ошибочное суждение касательно лососины». Для сдержанного и стеснительного англичанина это настоящий дар - так выражать свою страсть и любовь: «Я буду оберегать твоё сердце».
Камбербэтч и Брили не упустили ни единой толики юмора и любви, которыми были проникнуты письма, и когда они, держась за руки, скрылись за кулисами, мы словно прошли вместе с ними чудесный, сблизивший нас путь.
Поразительно, какими живыми становятся строчки писем, просто прочитанных со сцены! Это и горечь предсмертной записки Вирджинии Вульф, и искромётный юмор знаменитых заметок сэра Арчибальда Керра насчёт турецких имён, и проникнутое нежностью письмо Шопена своему отцу, зачитанное Джеймсом Родсом перед исполнением его Прелюдии ми минор… В общем, событие с каждым разом становилось всё более интересным и захватывающим.
В конце Камбербэтч зачитал впечатляющее и пылкое послание Курта Воннегута председателю совета школы «Дрейк», распорядившемуся сжечь книгу «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей» за «ненормативную лексику». Упирая на то, что «вы меня оскорбили, ведь я - достойный гражданин и очень искренний человек», Воннегут писал: «Возможно, вы поймёте, что в обществе свободных людей книги неприкосновенны, и на то есть веские причины. Люди всегда воевали с государствами, в которых ненавидели и сжигали книги».
Итак, выводом книжного фестиваля, касающимся и нашей жизни в целом, стала мысль о том, что публика покоряется как самому произведению, так и тому, кто его рассказывает.
Сара Кромптон,
Оригинал статьи: http://www.telegraph.co.uk/culture/hay-festival/10867058/Benedict-Cumberbatch-plays-American-stars-at-Hay.html