жизнь аутсайдера
Мой первый рабочий день в пиар -агенстве оказался предпоследним.
Когда я с головой окунулась в деятельность, я поняла, что меня реально тошнит от того, чем я занимаюсь.
Может, да точно, у меня с головой не все в порядке, но я вдруг поняла, что для кого-то это работа мечты, а меня воротит.
Мне дали заниматься проектом одного фешенебельного ресторана.
От такого засирания эфира мне стало не по себе. Но я отдаю себе отчет, что так действуют все.
Ну да ладно, с этим я вроде как начала смиряться, пока не настал мой второй и последний рабочий день. В ресторане состоялся пресс-ланч и презентация коллекции вин от одного французского винного дома. По этому поводу нашим агенством были созваны журналисты, чтобы за еду и питье написали о том, как прекрасное вино дополняет изисканые блюда от знаменитого шеф-повара. И тем самым пропиарили ресторан. Все просто. Но от этого мне стало еще хуже. Я вроде не вчера на свет родилась, и знаю, что на самом деле все так и есть, но когда я столкнулась с этим лицом к лицу, то поняла, что мой мир рушится.
Я не готова закрывать глаза и мило улыбаться тому, от чего сознательно убегаю.
Атмосфера ресторана, несмотря на прекрасный вид из окна, и вобще на ощущение праздника жизни, давила на меня каким-то гранитным камнем. От гостей заведения зашкаливало старым добрым пафосом девяностых. Блин, реально кто-то до сих пор играет в эти игры и верит в эти сказки, являясь их иллюзорным героем.
Прекрасные длинноногие нимфы с прямыми гладкими волосами в летящих одеждах встречали посетителей и провожали за столики. Так вот удел этих хрупких созданий - работать хостесс в ресторане премиум-класса и ждать, пока тебя не заметит какой-нибудь пузан с наглым прожженым взглядом?
Мир потребления. И человеческая единица - такой же продукт.
Вобщем, я не долго думая, сказала своему начальнику о том, что все это меня не заводит и нет ли каких других проектов для меня, чем подписала себе приговор. Это я сразу просекла, еще до того, как сказала. Но врать не могу. Себе. И другим.
Зато мне стало легче, и пресс-ланч с напуганными журналистами показался мне довольно милым. Француз-винодел мне очень понравился. Видно, что человек с любовью рассказывает о винах, что это то, во что он вкладывает душу. И это сразу видно. По глазам. Мне было немножко неловко за журналистов, которе не задавали почти вопросов, и есть тоже боялись, косясь друг другу в тарелки. Но после дегустации третьего или четвертого бокала беседа как-то завязалась.
Французский дядечка и шеф-повар, с увлечением рассказывающие каждый о своем вдохновении, вызвали у меня приятное чувство, и я даже забыла о своих гнетущих мыслях.
Но на следующий день я была уже снова безработная. И свободная.
Но это история еще продолжается, и счастливого конца пока не видно. Есть только счастливое здесь и сейчас.
Когда я с головой окунулась в деятельность, я поняла, что меня реально тошнит от того, чем я занимаюсь.
Может, да точно, у меня с головой не все в порядке, но я вдруг поняла, что для кого-то это работа мечты, а меня воротит.
Мне дали заниматься проектом одного фешенебельного ресторана.
От такого засирания эфира мне стало не по себе. Но я отдаю себе отчет, что так действуют все.
Ну да ладно, с этим я вроде как начала смиряться, пока не настал мой второй и последний рабочий день. В ресторане состоялся пресс-ланч и презентация коллекции вин от одного французского винного дома. По этому поводу нашим агенством были созваны журналисты, чтобы за еду и питье написали о том, как прекрасное вино дополняет изисканые блюда от знаменитого шеф-повара. И тем самым пропиарили ресторан. Все просто. Но от этого мне стало еще хуже. Я вроде не вчера на свет родилась, и знаю, что на самом деле все так и есть, но когда я столкнулась с этим лицом к лицу, то поняла, что мой мир рушится.
Я не готова закрывать глаза и мило улыбаться тому, от чего сознательно убегаю.
Атмосфера ресторана, несмотря на прекрасный вид из окна, и вобще на ощущение праздника жизни, давила на меня каким-то гранитным камнем. От гостей заведения зашкаливало старым добрым пафосом девяностых. Блин, реально кто-то до сих пор играет в эти игры и верит в эти сказки, являясь их иллюзорным героем.
Прекрасные длинноногие нимфы с прямыми гладкими волосами в летящих одеждах встречали посетителей и провожали за столики. Так вот удел этих хрупких созданий - работать хостесс в ресторане премиум-класса и ждать, пока тебя не заметит какой-нибудь пузан с наглым прожженым взглядом?
Мир потребления. И человеческая единица - такой же продукт.
Вобщем, я не долго думая, сказала своему начальнику о том, что все это меня не заводит и нет ли каких других проектов для меня, чем подписала себе приговор. Это я сразу просекла, еще до того, как сказала. Но врать не могу. Себе. И другим.
Зато мне стало легче, и пресс-ланч с напуганными журналистами показался мне довольно милым. Француз-винодел мне очень понравился. Видно, что человек с любовью рассказывает о винах, что это то, во что он вкладывает душу. И это сразу видно. По глазам. Мне было немножко неловко за журналистов, которе не задавали почти вопросов, и есть тоже боялись, косясь друг другу в тарелки. Но после дегустации третьего или четвертого бокала беседа как-то завязалась.
Французский дядечка и шеф-повар, с увлечением рассказывающие каждый о своем вдохновении, вызвали у меня приятное чувство, и я даже забыла о своих гнетущих мыслях.
Но на следующий день я была уже снова безработная. И свободная.
Но это история еще продолжается, и счастливого конца пока не видно. Есть только счастливое здесь и сейчас.