Угощение к ДР
Смысл предрождественской суеты, конечно же, состоит в том, что когда тьма накрывает нас по самое нимагу, люди начинают строить себе волшебный город, то есть, не строить, а уже готовый наполнять чудесами, как они себе их представляют, то есть, как на картинках в детских книжках было, по образцу.
Эй, выходите во двор, будем играть в бессмертных волшебников, пока ужинать не позовут!
Оригинал взят у chingizid в в городе[Spoiler (click to open)]
На улице Стиклю и в соседних переулках у входов в разные лавки внезапно появились каталонские рождественские чуваки кагатио, или как там правильно, поленья с лицами, короче говоря. Только не на четырёх ножках, а стоят столбиками, как хаттифнаты.
Дорогая Барселона, спасибо тебе за такой привет. Я тебя тоже люблю.
То ли в связи с массовым пришествием кагатио, то ли просто так, температура воздуха замерла в блаженном районе нуля. Очень люблю такую зимнюю погоду, особенно с тёплым сырым ветром. Нет, я не издеваюсь. Правда, очень люблю. (Хотя поднять её до плюс пяти-восьми было бы тоже неплохо.)
Предшественниками кагатио, впрочем, стали испанские рождественские конфеты, слепленные из миндальной пудры, которые мне когда-то приходилось таскать из Барселоны натурально кошёлками, а теперь они сами к нам пришли. Причём не куда-нибудь, а в одну лавку на Ужуписе, мимо которой я каждый день хожу.
На Ратушной площади... эээ... бушует Рождественская ярмарка. Такая очень характерная виленская Рождественская ярмарка с ёлкой, тематически украшенной изображениями нот и музыкальных инструментов, и дюжиной торговых палаток. Минимализм рулит: никаких соблазнов. Только мыло, шерстяные носки, копчёная колбаса и меховые шапки. Среди этого сиротского изобилия беснуется праздничная толпа, дюжин пять человек. А может быть, даже целых шесть! По случаю выходного.
Но чуваки. Какой там глинтвейн! Просто отличный глинтвейн, по вкусу напоминающий горячий вишнёвый компот. И даже с каким-то градусом, маленьким, но хорошим. Целых три секунды можно пьяным быть. Или четыре, если очень повезёт.
Короче, отличная ярмарка, мне нравится. Нет, я снова не издеваюсь, мне очень нравится, правда.
Смысл предрождественской суеты, конечно же, состоит в том, что когда тьма накрывает нас по самое нимагу, люди начинают строить себе волшебный город, то есть, не строить, а уже готовый наполнять чудесами, как они себе их представляют, то есть, как на картинках в детских книжках было, по образцу.
Эй, выходите во двор, будем играть в бессмертных волшебников, пока ужинать не позовут!
И если вам кажется, будто я сейчас насмехаюсь, значит, вы очень плохо знаете меня. Я не насмехаюсь, я держусь одной рукой за сердце, которое болит от почти безадресной, почти невыносимой любви к этой удивительной человеческой способности строить волшебные города, самим же в них не верить, самим же при этом смутно надеяться, что всё это "покабудке" изменит хоть что-нибудь, а дальше мы сами всё сделаем и в бессмертных волшебников превратимся навсегда.
А пока - по домам. Ужинать.
Во время переезда обнаружилось, что у нас скопилось дохрена старых ёлочных игрушек, которые, конечно, не нужны, но просто так выносить их на помойку рука не поднялась. Несколько самых красивых мы оставили себе и подвесили на люстру, несколько других самых красивых пошли на подарки. Осталось ещё два мешка, купленных в тот год, когда мы ставили три ёлки на балконе для кошек, птиц и соседки Марии, и ещё одну в подъезде для всех жильцов. Теперь я каждый день выхожу из дома с запасом блестящих шишек и шаров и развешиваю их в самых неожиданных местах - на чужие заборы, на ветки деревьев, на дверные ручки чужих подъездов. Некоторые висят до сих пор, другие забирают дети, по крайней мере, вчера мне навстречу шёл совершенно счастливый мальчишка лет семи, прижимая к груди наш большой золотистый шар. Его добыча!
Если бы можно было выбирать способ умереть - вообще любой, вне зависимости от сложности исполнения - мне бы хотелось однажды, много-много лет спустя, взлететь к небу, взорваться там и рассыпаться праздничным фейерверком, а потом падать вниз золотыми шарами, серебристыми шишками, леденцами, мандаринами, шерстяными носками, да хоть копчёной колбасой, если именно она может стать источником радости для собравшихся на Ратушной площади малолетних и многолетних детей, которые будут стоят, разинув рты, и пялиться в небо. И вы представляете, что с ними будет, когда они поймут, что все эти падающие с неба подарки можно брать просто так, бесплатно, прятать в карманы, нести домой, прижимая к груди, потому что добыча!
Трофей.
И пусть ещё какая-нибудь мамаша дёргает сына за куртку: "Смотри, смотри, там, в небе, дракон!" И пусть он сперва ей не верит, потому что уже большой, целых одиннадцать лет, а потом пусть задерёт всё-таки голову, просто чтобы отстала, а там, в небе, и правда дракон!
Ну и после этого можно спокойно идти перерождаться во что-нибудь прикольное, например, в мире Дэвов. Потому что после такой непростой работы, как тут, всякой мыслящей монаде обязательно надо на курорт.
Но это ещё нескоро будет, а пока у нас на Ратушной площади ярмарка, маленькая и смешная, с отличным глинтвейном, имейте это в виду.
Эй, выходите во двор, будем играть в бессмертных волшебников, пока ужинать не позовут!
Оригинал взят у chingizid в в городе[Spoiler (click to open)]
На улице Стиклю и в соседних переулках у входов в разные лавки внезапно появились каталонские рождественские чуваки кагатио, или как там правильно, поленья с лицами, короче говоря. Только не на четырёх ножках, а стоят столбиками, как хаттифнаты.
Дорогая Барселона, спасибо тебе за такой привет. Я тебя тоже люблю.
То ли в связи с массовым пришествием кагатио, то ли просто так, температура воздуха замерла в блаженном районе нуля. Очень люблю такую зимнюю погоду, особенно с тёплым сырым ветром. Нет, я не издеваюсь. Правда, очень люблю. (Хотя поднять её до плюс пяти-восьми было бы тоже неплохо.)
Предшественниками кагатио, впрочем, стали испанские рождественские конфеты, слепленные из миндальной пудры, которые мне когда-то приходилось таскать из Барселоны натурально кошёлками, а теперь они сами к нам пришли. Причём не куда-нибудь, а в одну лавку на Ужуписе, мимо которой я каждый день хожу.
На Ратушной площади... эээ... бушует Рождественская ярмарка. Такая очень характерная виленская Рождественская ярмарка с ёлкой, тематически украшенной изображениями нот и музыкальных инструментов, и дюжиной торговых палаток. Минимализм рулит: никаких соблазнов. Только мыло, шерстяные носки, копчёная колбаса и меховые шапки. Среди этого сиротского изобилия беснуется праздничная толпа, дюжин пять человек. А может быть, даже целых шесть! По случаю выходного.
Но чуваки. Какой там глинтвейн! Просто отличный глинтвейн, по вкусу напоминающий горячий вишнёвый компот. И даже с каким-то градусом, маленьким, но хорошим. Целых три секунды можно пьяным быть. Или четыре, если очень повезёт.
Короче, отличная ярмарка, мне нравится. Нет, я снова не издеваюсь, мне очень нравится, правда.
Смысл предрождественской суеты, конечно же, состоит в том, что когда тьма накрывает нас по самое нимагу, люди начинают строить себе волшебный город, то есть, не строить, а уже готовый наполнять чудесами, как они себе их представляют, то есть, как на картинках в детских книжках было, по образцу.
Эй, выходите во двор, будем играть в бессмертных волшебников, пока ужинать не позовут!
И если вам кажется, будто я сейчас насмехаюсь, значит, вы очень плохо знаете меня. Я не насмехаюсь, я держусь одной рукой за сердце, которое болит от почти безадресной, почти невыносимой любви к этой удивительной человеческой способности строить волшебные города, самим же в них не верить, самим же при этом смутно надеяться, что всё это "покабудке" изменит хоть что-нибудь, а дальше мы сами всё сделаем и в бессмертных волшебников превратимся навсегда.
А пока - по домам. Ужинать.
Во время переезда обнаружилось, что у нас скопилось дохрена старых ёлочных игрушек, которые, конечно, не нужны, но просто так выносить их на помойку рука не поднялась. Несколько самых красивых мы оставили себе и подвесили на люстру, несколько других самых красивых пошли на подарки. Осталось ещё два мешка, купленных в тот год, когда мы ставили три ёлки на балконе для кошек, птиц и соседки Марии, и ещё одну в подъезде для всех жильцов. Теперь я каждый день выхожу из дома с запасом блестящих шишек и шаров и развешиваю их в самых неожиданных местах - на чужие заборы, на ветки деревьев, на дверные ручки чужих подъездов. Некоторые висят до сих пор, другие забирают дети, по крайней мере, вчера мне навстречу шёл совершенно счастливый мальчишка лет семи, прижимая к груди наш большой золотистый шар. Его добыча!
Если бы можно было выбирать способ умереть - вообще любой, вне зависимости от сложности исполнения - мне бы хотелось однажды, много-много лет спустя, взлететь к небу, взорваться там и рассыпаться праздничным фейерверком, а потом падать вниз золотыми шарами, серебристыми шишками, леденцами, мандаринами, шерстяными носками, да хоть копчёной колбасой, если именно она может стать источником радости для собравшихся на Ратушной площади малолетних и многолетних детей, которые будут стоят, разинув рты, и пялиться в небо. И вы представляете, что с ними будет, когда они поймут, что все эти падающие с неба подарки можно брать просто так, бесплатно, прятать в карманы, нести домой, прижимая к груди, потому что добыча!
Трофей.
И пусть ещё какая-нибудь мамаша дёргает сына за куртку: "Смотри, смотри, там, в небе, дракон!" И пусть он сперва ей не верит, потому что уже большой, целых одиннадцать лет, а потом пусть задерёт всё-таки голову, просто чтобы отстала, а там, в небе, и правда дракон!
Ну и после этого можно спокойно идти перерождаться во что-нибудь прикольное, например, в мире Дэвов. Потому что после такой непростой работы, как тут, всякой мыслящей монаде обязательно надо на курорт.
Но это ещё нескоро будет, а пока у нас на Ратушной площади ярмарка, маленькая и смешная, с отличным глинтвейном, имейте это в виду.