О тесных связях политики с экономикой: "Project Syndicate"/Дэни Родрик/Гарвард
Оригинал взят у sergey7777777 в связях политиков и магнатов
...Почему так много секторов промышленности закрыты отреальной конкуренции? Потому что политики имеют финансовую зависимость от владельцев этих секторов. Почему правительства создают новые преградымеждународной торговле? Потому что бенефициары торгового протекционизмаобъединены и имеют политическое влияние, в то время как потребители разъединены и не организованы. Почему политическая элита выступает против реформ, которые стимулируют экономический рост и развитие? Потому что развитие и рост могут угрожать их власти. Почему происходят финансовые кризисы? Потому что банки не дают политикам выпускать законы,которые запрещали бы чрезмерный риск за счет граждан...
...Так родилась политэкономия рационального выбора и метод анализа, который
многие политологи также начали использовать в своей работе.
Предложенная методика помогает понять мотивы поведения политиков,
действия которые порой противоречат рациональности. В связи с этим мы
должны обратить внимание на “влиятельные политические круги, обладающие
особыми правами и интересами”....
Правда о связях политиков и магнатов
Экономическим изменениям препятствует не только то, что политики преследуют свои корыстные интересы, но и то, что теория не формализует наличие этих интересов. Если ввести в уравнение новые переменные, то появится больше идей, как можно действовать. Об этом пишет в Project Syndicate известный экономист, профессор Гарвардского университета Дэни Родрик.
Было время, когда мы (экономисты) старались не касаться политики. Мы считали, что основная цель нашей работы - разъяснение механизмов рыночной экономики, особенно в кризисный период. Мы анализировали плюсы и минусы рынка, предлагали рецепты, которые могли облегчить достижение экономических целей. Следовать нашим советам или нет, зависело от политиков и чиновников.
Чуть позже некоторые из нас стали более амбициозными. Устав от того, что большая часть наших советов игнорировалась, мы начали анализировать поведение политиков и чиновников, используя ту же формулу потребителя-производителя, что и в рыночной экономике. Политики стали максимизирующими доход поставщиками услуг, граждане - ищущими прибыли лобби и представителями своих интересов. Политические системы стали рыночными площадками, где происходит торговля голосами, со стороны избирателей, и политическими решениями, со стороны правителей.
Так родилась политэкономия рационального выбора и метод анализа, который многие политологи также начали использовать в своей работе. Предложенная методика помогает понять мотивы поведения политиков, действия которые порой противоречат рациональности. В связи с этим мы должны обратить внимание на “влиятельные политические круги, обладающие особыми правами и интересами”.
Почему так много секторов промышленности закрыты от реальной конкуренции? Потому что политики имеют финансовую зависимость от владельцев этих секторов. Почему правительства создают новые преграды международной торговле? Потому что бенефициары торгового протекционизма объединены и имеют политическое влияние, в то время как потребители разъединены и не организованы. Почему политическая элита выступает против реформ, которые стимулируют экономический рост и развитие? Потому что развитие и рост могут угрожать их власти. Почему происходят финансовые кризисы? Потому что банки не дают политикам выпускать законы, которые запрещали бы чрезмерный риск за счет граждан.
Для того чтобы поменять мир, нам необходимо хорошо понимать его. И этот метод анализа переносит нас на более высокий уровень понимания экономических и политических последствий. Однако во всем этом есть глубокий парадокс: чем больше мы требуем объяснений, тем меньше остается места для улучшения ситуации. Если поведение политиков определяется интересами привилегированного класса, к которому они принадлежат, то призывы экономистов проводить реформы никогда не будут услышаны.
Здесь сходство гуманитарных и естественных наук завершается. К примеру, рассмотрим отношения между наукой и инженерным делом. Чем больше ученые познают сложность физических законов природы, тем лучше инженеры строят мосты и здания. Прогресс естественных наук повышает, а не уменьшает наши возможности в создании благоприятной физической среды.
Отношения между политэкономией и политическим анализом несколько отличаются. Поддерживая поведение политиков, политэкономия лишает влияния политического аналитика. Это как если бы физики изобрели теорию, которая не только объясняла бы природные феномены, но и определяла, какие мосты и здания инженеры могут построить. В этом случае мы бы не нуждались в инженерных школах.
Если вам кажется, что что-то здесь не так, вы недалеки от истины. На самом деле современная политология изобилует неявными идеями, которые лежат в основе политических систем. Озвучьте эти положения открыто, и решающая роль корыстных интересов испарится. Политический дизайн, политическое лидерство и человеческие ценности вернутся на арену.
Существует три возможности того, как идеи формируют интересы. Во-первых, идеи определяют то, как политические элиты видят себя и те цели, которым они следуют: деньги, репутация, удержание власти или просто место в истории. Эти вопросы идентификации имеют ключевое влияние на то, какой способ действий они выберут.
Во-вторых, идеи определяют то, как политики смотрят на мир. Например, могущественные бизнесмены будут лоббировать разные решения в зависимости от того, верят ли они, что количественное смягчение приносит только инфляцию, или они считают, что это увеличит агрегированный спрос.
Но наиболее важными являются идеи, определяющие стратегии, которым следуют политики. Например, одним из способов политических элит дольше оставаться у власти является подавление экономической активности. Но другой способ - напротив, поощрение экономического развития при диверсификации экономики, создание коалиций, укрепление индустриализации или ряд других стратегий, которые только придут в голову элитам. Расширьте спектр возможных стратегий (чем и занимается дизайн политики), и вы кардинально измените поведение и результаты.
В самом деле, это то, что объясняет наиболее поразительные взлеты экономических показателей в последние десятилетия таких стран, как Южная Корея, и прорыв в росте Китая (в 1960-х и конце 1970-х гг. соответственно). В обоих случаях главными бенефициантами были представители "корыстных интересов" (бизнес-истеблишмент Кореи и Коммунистическая партия Китая), которые не позволили реформе коснуться политической структуры, но породили новые стратегии. Экономические изменения часто случаются не тогда, когда побеждаются корыстные интересы, но когда для достижения этих интересов использовались новые стратегии.
Политическая экономика, без сомнения, по-прежнему важна. Без ясного понимания того, кто выигрывает и кто теряет, трудно увидеть какой-либо смысл в современной политике. Однако чрезмерный фокус на чьих-то "корыстных интересах" может отвлечь от ценного вклада, который может привнести политический анализ. Возможность для экономических изменений ограничена не только политическими реалиями, но и бедностью наших идей.
Статья взята здесь
...Почему так много секторов промышленности закрыты отреальной конкуренции? Потому что политики имеют финансовую зависимость от владельцев этих секторов. Почему правительства создают новые преградымеждународной торговле? Потому что бенефициары торгового протекционизмаобъединены и имеют политическое влияние, в то время как потребители разъединены и не организованы. Почему политическая элита выступает против реформ, которые стимулируют экономический рост и развитие? Потому что развитие и рост могут угрожать их власти. Почему происходят финансовые кризисы? Потому что банки не дают политикам выпускать законы,которые запрещали бы чрезмерный риск за счет граждан...
...Так родилась политэкономия рационального выбора и метод анализа, который
многие политологи также начали использовать в своей работе.
Предложенная методика помогает понять мотивы поведения политиков,
действия которые порой противоречат рациональности. В связи с этим мы
должны обратить внимание на “влиятельные политические круги, обладающие
особыми правами и интересами”....
Правда о связях политиков и магнатов
Экономическим изменениям препятствует не только то, что политики преследуют свои корыстные интересы, но и то, что теория не формализует наличие этих интересов. Если ввести в уравнение новые переменные, то появится больше идей, как можно действовать. Об этом пишет в Project Syndicate известный экономист, профессор Гарвардского университета Дэни Родрик.
Было время, когда мы (экономисты) старались не касаться политики. Мы считали, что основная цель нашей работы - разъяснение механизмов рыночной экономики, особенно в кризисный период. Мы анализировали плюсы и минусы рынка, предлагали рецепты, которые могли облегчить достижение экономических целей. Следовать нашим советам или нет, зависело от политиков и чиновников.
Чуть позже некоторые из нас стали более амбициозными. Устав от того, что большая часть наших советов игнорировалась, мы начали анализировать поведение политиков и чиновников, используя ту же формулу потребителя-производителя, что и в рыночной экономике. Политики стали максимизирующими доход поставщиками услуг, граждане - ищущими прибыли лобби и представителями своих интересов. Политические системы стали рыночными площадками, где происходит торговля голосами, со стороны избирателей, и политическими решениями, со стороны правителей.
Так родилась политэкономия рационального выбора и метод анализа, который многие политологи также начали использовать в своей работе. Предложенная методика помогает понять мотивы поведения политиков, действия которые порой противоречат рациональности. В связи с этим мы должны обратить внимание на “влиятельные политические круги, обладающие особыми правами и интересами”.
Почему так много секторов промышленности закрыты от реальной конкуренции? Потому что политики имеют финансовую зависимость от владельцев этих секторов. Почему правительства создают новые преграды международной торговле? Потому что бенефициары торгового протекционизма объединены и имеют политическое влияние, в то время как потребители разъединены и не организованы. Почему политическая элита выступает против реформ, которые стимулируют экономический рост и развитие? Потому что развитие и рост могут угрожать их власти. Почему происходят финансовые кризисы? Потому что банки не дают политикам выпускать законы, которые запрещали бы чрезмерный риск за счет граждан.
Для того чтобы поменять мир, нам необходимо хорошо понимать его. И этот метод анализа переносит нас на более высокий уровень понимания экономических и политических последствий. Однако во всем этом есть глубокий парадокс: чем больше мы требуем объяснений, тем меньше остается места для улучшения ситуации. Если поведение политиков определяется интересами привилегированного класса, к которому они принадлежат, то призывы экономистов проводить реформы никогда не будут услышаны.
Здесь сходство гуманитарных и естественных наук завершается. К примеру, рассмотрим отношения между наукой и инженерным делом. Чем больше ученые познают сложность физических законов природы, тем лучше инженеры строят мосты и здания. Прогресс естественных наук повышает, а не уменьшает наши возможности в создании благоприятной физической среды.
Отношения между политэкономией и политическим анализом несколько отличаются. Поддерживая поведение политиков, политэкономия лишает влияния политического аналитика. Это как если бы физики изобрели теорию, которая не только объясняла бы природные феномены, но и определяла, какие мосты и здания инженеры могут построить. В этом случае мы бы не нуждались в инженерных школах.
Если вам кажется, что что-то здесь не так, вы недалеки от истины. На самом деле современная политология изобилует неявными идеями, которые лежат в основе политических систем. Озвучьте эти положения открыто, и решающая роль корыстных интересов испарится. Политический дизайн, политическое лидерство и человеческие ценности вернутся на арену.
Существует три возможности того, как идеи формируют интересы. Во-первых, идеи определяют то, как политические элиты видят себя и те цели, которым они следуют: деньги, репутация, удержание власти или просто место в истории. Эти вопросы идентификации имеют ключевое влияние на то, какой способ действий они выберут.
Во-вторых, идеи определяют то, как политики смотрят на мир. Например, могущественные бизнесмены будут лоббировать разные решения в зависимости от того, верят ли они, что количественное смягчение приносит только инфляцию, или они считают, что это увеличит агрегированный спрос.
Но наиболее важными являются идеи, определяющие стратегии, которым следуют политики. Например, одним из способов политических элит дольше оставаться у власти является подавление экономической активности. Но другой способ - напротив, поощрение экономического развития при диверсификации экономики, создание коалиций, укрепление индустриализации или ряд других стратегий, которые только придут в голову элитам. Расширьте спектр возможных стратегий (чем и занимается дизайн политики), и вы кардинально измените поведение и результаты.
В самом деле, это то, что объясняет наиболее поразительные взлеты экономических показателей в последние десятилетия таких стран, как Южная Корея, и прорыв в росте Китая (в 1960-х и конце 1970-х гг. соответственно). В обоих случаях главными бенефициантами были представители "корыстных интересов" (бизнес-истеблишмент Кореи и Коммунистическая партия Китая), которые не позволили реформе коснуться политической структуры, но породили новые стратегии. Экономические изменения часто случаются не тогда, когда побеждаются корыстные интересы, но когда для достижения этих интересов использовались новые стратегии.
Политическая экономика, без сомнения, по-прежнему важна. Без ясного понимания того, кто выигрывает и кто теряет, трудно увидеть какой-либо смысл в современной политике. Однако чрезмерный фокус на чьих-то "корыстных интересах" может отвлечь от ценного вклада, который может привнести политический анализ. Возможность для экономических изменений ограничена не только политическими реалиями, но и бедностью наших идей.
Статья взята здесь