La Defensa
Vladimir Nabokov
La defensa
Увидела в библиотеке Института Сервантеса «Защиту Лужина» Набокова и не смогла пройти мимо. В этот раз решила читать практически без словаря, при необходимости перечитывая строки-абзацы несколько раз, а искать значения только тех слов, которые встречаются очень часто и/или без которых вообще не понятно, что говорится в отрывке (вроде carruaje (повозка) и zanja (канава), которых в блокноте разделяют всего два слова). Русский вариант у меня лежал на столе, но решила, что будет лучше, если к нему я обращусь только после прочтения испанского, так что очень скоро книга обросла наклейками. Для меня это обычное дело, но раньше я приклеивала бумажки, чтобы не делать отметок в книге, здесь же, чтоб просто отметить места, которые хочется сравнить. Первое, что мне показалось странным - это matar («убить») в отношении шахматных фигур, но потом встречалось и привычное «съесть» (comer), хотя у Набокова вообще «взять» и «летит» используются. Потом я зацепилась за boules-de-gomme, выделенные курсивом, очевидно, французское «резиновые шарики», мне почему-то вспомнилось, что читая оригинал мне представлялись сначала круглые жвачки из автомата, а потом леденцы (может, наоборот), здесь же мне показалось, что речь идет про жевательный мармелад, и то, что они chocaban («стукались») вовсе не мешало, если бы я не посмотрела в русский текст, где «глухо стукавшимися» дает уже совершенно другое ощущение - и мармелад снова обратился в жвачки-леденцы, кстати, Набоков вообще использует транслитерацию - «бульдегом». По-испански для меня как-то странно показалось azul esmeralda («синий изумруд»), увидев же русский вариант, все стало ясно и понятно - «изумрудно-синий». Даже не знаю, почему мне захотелось проверить как на самом деле, ведь минута молчания (un minuto de silencio) у нас часто используется, но у Набокова оказалось «почтило его память вставанием».
До отъезда книгу я не успела дочитать, так что как только вернулась, пошла в Институт Сервантеса и взяла ее снова. Я записала номер страницы, на которой остановилась на библиотечной карточке (карандашом с обратной стороны), а ее поменяли - дали мне новую. Почему-то в голове крутилось «184», решила, если открою, а там новая глава - значит правильно. Оказалось, что глава начинается на 185-ой, но это один разворот так что продолжила оттуда. Потом, когда я уже пару глав прочла, почему-то стала сомневаться: вроде бы я только до восьмой главы дошла, вернулась пролистала, вроде бы читала - все знакомо, но с другой стороны - может из-за того, что я просто помню, что в русском варианте…Но думаю: нет, читаю и читаю - пропустила, значит пропустила.
В Испании была ситуация, когда я человеку пыталась сказать, что иллюминация похожа на наш русский кокошник, как кокошник будет я не знала, посмотрела в словаре - там его не было, попыталась объяснить, что это головной убор такой, часть национального костюма, но меня так кажется и не поняли, а в «Дефенсе», «Защите» то есть, черным по белому написано el kokoshnik típico de la mujer rusa.
Чуть дальше я встретила «un libro infantil, algo sobre un gatito», честно говоря, о какой книге в оригинале говорилось, я не помнила, но почему-то подумала про «Кошкин дом», и удивилась, что не «una gatita», оказалось же что «Кот Мурлыка», только вот не понятно, почему поточнее перевести нельзя было, какой-нибудь Gato Ronronero (ну или как ronronear/ronroneo преобразовать?!)?!
Я уже миллион раз спрашивала про слово «patético», мне так никто и не смог объяснить про его негативное значение, так что я просто не могла не подсмотреть Набоковское слово, оказалось, что переводчик посчитал, что «несчастненький» - это «патетико», ну предположим, хотя мне все-таки кажется, что в сериалах его в несколько ином качестве используют.
Момент про воскового мужчину с двумя лицами один из моих любимых «В защите Лужина», так что как только я дошла до «un hombre de sera con dos caras», сразу же полезла за моей потрепанной книжечкой, найдя то самое место в который раз убедилась, что русский намного богаче - это милое «двуликий» против все тех же «dos caras», только уже с определенным артиклем и с «de» вместо «con».
У Набокова герои очень часто носят котиковое пальто, было интересно, как это по-испански - abrigo de foca.
¡Qué ternura! - susurró su mujer-. ¡Ah, qué dulzura! - хотя я и поняла смысл, все-таки захотелось взглянуть, как на самом деле, просто dulzura как-то глаз резала, понятно, что от dulce, но в таком виде ни разу не встречала; каково же было мое удивление, когда я прочла: «Нежности-то какие, - шепнула жена, - ах, какие милые нежности». Чуть раньше мне встретилось тоже понятное, но странное глазу: ¡Qué tontorrón, que tipo más raro! - раз уж стала смотреть и это заодно глянула, надо сказать, оно меня еще больше удивило: «Ну и балда, ну и типчик!». Вроде бы все то, но оттенки, по-моему, совсем другие. Но это мелочи, я пока искала, наткнулась на имя Митька, думаю, странно - в испанском варианте ничего похожего, стала читать, это про сына гостьи из Союза, переводчик его в Ивана переименовал.
Фраза «un hombre melifluo de voz también meliflua» поразила меня своей корявостью (по-испански может это и нормально, но для русского глаза, по-моему, это ужасно), оригинал правда оказался не многим лучше: «весь мягкий, мягкоголосый», но все-таки когда используются рядом однокоренные слова, а не полные кальки, с измененным окончанием - как-то не обращаешь внимания.
Я часто жалуюсь на то, что понимаю все слова, но не понимаю смысла, вот «Quédase en cama un poco más, es bueno para su gordura» я для себя перевела как: «Останьтесь еще немного в постели, это хорошо для вашей полноты» - вроде бы все правильно, а смысла нет, точнее он странный какой-то, посмотрела, а у Набокова так: «Полежите еще, вам полезно, вы толстый» и все сразу ясно и понятно.
А теперь немного про чувства, которые возникали при чтении, мне всегда казалось, что присутствие Турати у Набокова очень сильно, даже если о нем не упоминается, он все равно как будто в воздухе висит, здесь же он как будто вскользь упомянут и все. Зато вот страхи Лужина давят - у меня сложилось впечатление, что его пространство прямо на глазах тает, уже за две главы до конца я стала чувствовать, что ему угрожает опасность, а когда оригинал читала - такого не было (читала я несколько раз и всегда это было как-то внезапно, хотя и знаешь, чем все закончится). Самая последняя строчка «Pero Alexander Ivánovich ya no existía» меня разочаровала, не знаю, может просто это мои «тараканы», но по-моему, «но Александр Иванович уже не существовал» и «Но никакого Александра Ивановича уже не было» - две большие разницы, может я, конечно, не права, переводя дословно, но мне кажется здесь уместнее había использовать.
La defensa
Увидела в библиотеке Института Сервантеса «Защиту Лужина» Набокова и не смогла пройти мимо. В этот раз решила читать практически без словаря, при необходимости перечитывая строки-абзацы несколько раз, а искать значения только тех слов, которые встречаются очень часто и/или без которых вообще не понятно, что говорится в отрывке (вроде carruaje (повозка) и zanja (канава), которых в блокноте разделяют всего два слова). Русский вариант у меня лежал на столе, но решила, что будет лучше, если к нему я обращусь только после прочтения испанского, так что очень скоро книга обросла наклейками. Для меня это обычное дело, но раньше я приклеивала бумажки, чтобы не делать отметок в книге, здесь же, чтоб просто отметить места, которые хочется сравнить. Первое, что мне показалось странным - это matar («убить») в отношении шахматных фигур, но потом встречалось и привычное «съесть» (comer), хотя у Набокова вообще «взять» и «летит» используются. Потом я зацепилась за boules-de-gomme, выделенные курсивом, очевидно, французское «резиновые шарики», мне почему-то вспомнилось, что читая оригинал мне представлялись сначала круглые жвачки из автомата, а потом леденцы (может, наоборот), здесь же мне показалось, что речь идет про жевательный мармелад, и то, что они chocaban («стукались») вовсе не мешало, если бы я не посмотрела в русский текст, где «глухо стукавшимися» дает уже совершенно другое ощущение - и мармелад снова обратился в жвачки-леденцы, кстати, Набоков вообще использует транслитерацию - «бульдегом». По-испански для меня как-то странно показалось azul esmeralda («синий изумруд»), увидев же русский вариант, все стало ясно и понятно - «изумрудно-синий». Даже не знаю, почему мне захотелось проверить как на самом деле, ведь минута молчания (un minuto de silencio) у нас часто используется, но у Набокова оказалось «почтило его память вставанием».
До отъезда книгу я не успела дочитать, так что как только вернулась, пошла в Институт Сервантеса и взяла ее снова. Я записала номер страницы, на которой остановилась на библиотечной карточке (карандашом с обратной стороны), а ее поменяли - дали мне новую. Почему-то в голове крутилось «184», решила, если открою, а там новая глава - значит правильно. Оказалось, что глава начинается на 185-ой, но это один разворот так что продолжила оттуда. Потом, когда я уже пару глав прочла, почему-то стала сомневаться: вроде бы я только до восьмой главы дошла, вернулась пролистала, вроде бы читала - все знакомо, но с другой стороны - может из-за того, что я просто помню, что в русском варианте…Но думаю: нет, читаю и читаю - пропустила, значит пропустила.
В Испании была ситуация, когда я человеку пыталась сказать, что иллюминация похожа на наш русский кокошник, как кокошник будет я не знала, посмотрела в словаре - там его не было, попыталась объяснить, что это головной убор такой, часть национального костюма, но меня так кажется и не поняли, а в «Дефенсе», «Защите» то есть, черным по белому написано el kokoshnik típico de la mujer rusa.
Чуть дальше я встретила «un libro infantil, algo sobre un gatito», честно говоря, о какой книге в оригинале говорилось, я не помнила, но почему-то подумала про «Кошкин дом», и удивилась, что не «una gatita», оказалось же что «Кот Мурлыка», только вот не понятно, почему поточнее перевести нельзя было, какой-нибудь Gato Ronronero (ну или как ronronear/ronroneo преобразовать?!)?!
Я уже миллион раз спрашивала про слово «patético», мне так никто и не смог объяснить про его негативное значение, так что я просто не могла не подсмотреть Набоковское слово, оказалось, что переводчик посчитал, что «несчастненький» - это «патетико», ну предположим, хотя мне все-таки кажется, что в сериалах его в несколько ином качестве используют.
Момент про воскового мужчину с двумя лицами один из моих любимых «В защите Лужина», так что как только я дошла до «un hombre de sera con dos caras», сразу же полезла за моей потрепанной книжечкой, найдя то самое место в который раз убедилась, что русский намного богаче - это милое «двуликий» против все тех же «dos caras», только уже с определенным артиклем и с «de» вместо «con».
У Набокова герои очень часто носят котиковое пальто, было интересно, как это по-испански - abrigo de foca.
¡Qué ternura! - susurró su mujer-. ¡Ah, qué dulzura! - хотя я и поняла смысл, все-таки захотелось взглянуть, как на самом деле, просто dulzura как-то глаз резала, понятно, что от dulce, но в таком виде ни разу не встречала; каково же было мое удивление, когда я прочла: «Нежности-то какие, - шепнула жена, - ах, какие милые нежности». Чуть раньше мне встретилось тоже понятное, но странное глазу: ¡Qué tontorrón, que tipo más raro! - раз уж стала смотреть и это заодно глянула, надо сказать, оно меня еще больше удивило: «Ну и балда, ну и типчик!». Вроде бы все то, но оттенки, по-моему, совсем другие. Но это мелочи, я пока искала, наткнулась на имя Митька, думаю, странно - в испанском варианте ничего похожего, стала читать, это про сына гостьи из Союза, переводчик его в Ивана переименовал.
Фраза «un hombre melifluo de voz también meliflua» поразила меня своей корявостью (по-испански может это и нормально, но для русского глаза, по-моему, это ужасно), оригинал правда оказался не многим лучше: «весь мягкий, мягкоголосый», но все-таки когда используются рядом однокоренные слова, а не полные кальки, с измененным окончанием - как-то не обращаешь внимания.
Я часто жалуюсь на то, что понимаю все слова, но не понимаю смысла, вот «Quédase en cama un poco más, es bueno para su gordura» я для себя перевела как: «Останьтесь еще немного в постели, это хорошо для вашей полноты» - вроде бы все правильно, а смысла нет, точнее он странный какой-то, посмотрела, а у Набокова так: «Полежите еще, вам полезно, вы толстый» и все сразу ясно и понятно.
А теперь немного про чувства, которые возникали при чтении, мне всегда казалось, что присутствие Турати у Набокова очень сильно, даже если о нем не упоминается, он все равно как будто в воздухе висит, здесь же он как будто вскользь упомянут и все. Зато вот страхи Лужина давят - у меня сложилось впечатление, что его пространство прямо на глазах тает, уже за две главы до конца я стала чувствовать, что ему угрожает опасность, а когда оригинал читала - такого не было (читала я несколько раз и всегда это было как-то внезапно, хотя и знаешь, чем все закончится). Самая последняя строчка «Pero Alexander Ivánovich ya no existía» меня разочаровала, не знаю, может просто это мои «тараканы», но по-моему, «но Александр Иванович уже не существовал» и «Но никакого Александра Ивановича уже не было» - две большие разницы, может я, конечно, не права, переводя дословно, но мне кажется здесь уместнее había использовать.