Эх, малыш, малыш…
Не успел Дениска обзавестись полным набором молочных зубов, так почти сразу они начали сдаваться под напором конфет, пирожных и соков.
Тебе было только 2,5 годика как добрые родственники, узнав, что ты даже не представляешь о существовании конфет, срочно решили исправить положение. Мой голос утонул в гневных речах бабушек: как это ребенок не ест сладкого?! это ж садизм какой-то! Бедный малыш!
При не самом хорошем состоянии мы его еще и усугубили.
И вот теперь стоим перед фактом - треть из имеющихся в наличии зубов надо уже лечить.
Я знаю, что лечить зубки ужасно неприятно, но болят они еще ужасней. А ты этого не хочешь понять, поверить мне, потерпеть капельку, ну всего несколько крошечных минуток.
Вот уже три недели мы ходим к стоматологу. Доктору, который наводил ужас на советских детей. И все три недели ты упорно не даешь помочь выздороветь одному больному зубику, которого поедает страшный микроб под названием «пульпит».
Но ведь ты же не можешь знать те старые кошмарные бор-машины, кричащих, недовольных, нервных от наших детских воплей, врачей. Эти жуткие неудобные кресла. Почему же ты так боишься?
Сейчас тебе с порога улыбаются от радости, что у тебя зубы больные, что ты к ним пришел, окружают молоденькие улыбчивые тетеньки. Тебе показывают все инструменты - палочки, зеркальца, пистолетик с водичкой (бор), пылесосик который всасывает лишнюю воду и слюну, разрешают включать и выключать «солнышко», уговаривают держать ротик на «раз.. два.. три..», а потом отдыхать, рассказывают сказки, катают на кресле, показывают мультики, дарят подарки.
В холле медцентра очень здорово: тут в клетке живет лохматый, рыжий с белыми пятнами кролик Гамми. В аквариуме плавает невозмутимая черепаха Машка, которая задумчиво смотрит на обступивших ее малышей. Большие мягкие диваны с набросанными на нем пушистыми яркими игрушками. Под потолком разговаривает и показывает что-то телевизор. Тебе хорошо и весело. На прием приходят другие детки. Ты с ними не знаком, но общий язык вы находите моментально и смеетесь с одних и тех же вещей.
Я разговариваю с тобой очень серьезно, в который раз прошу, чтобы ты открыл ротик и дал врачу сделать свое дело. Ты киваешь головой и с готовностью соглашаешься на все. Мы же пришли лечиться, а не гулять здесь.
Мы идем за ручку вместе в кабинет. Ты садишься в кресло. Но только к лицу приближается эта свистящая железная палочка, ты плотно сжимаешь губки, отворачиваешься и ни в какую не открываешь ротик.
Сначала у тебя текли слезы, такое безумное и безмолвное страдание на лице. Потом ты понял, что тебя будут утешать, долго и нудно будут уговаривать пять взрослых человек, танцевать перед тобой, объяснять показывать этих самых противных микробов на картинке. Ты перестал горько плакать, стал отворачиваться уже с хитрой улыбочкой: «Вот! Ничего вы со мной не сделаете!» И перестал разговаривать вообще с кем бы то ни было. Даже со мной. Ты как будто стал уходить глубоко в себя, не поднимая глаз и не обращая внимания на окружающее.
Сперва мы попробовали метод пряника, то есть подарка. Пообещала тебе красивую красную гоночную машину как только запломбируем зубик. Ты загорелся - вот еще такой машины у тебя нет. Но опять все повторилось, рот опять на замке.
Потом перешли к шантажу и репрессиям. Никаких радостей жизни - ни конфет, ни печенья, ни мультиков.
Твоя реакция: конфеты нельзя - отлично. Поищем хорошо, что у нас есть съедобного. О, у нас же есть яблоки! Будем есть их. Печенье нельзя - ну и ладно, съем весь хлеб. Он тоже вкусный. Мультики не показываешь - хорошо, давай свою передачу включай, будем смотреть новости и фильмы. А когда Вовка за своим компом играет, так это вообще праздник - чем не мультики.
Следующий наш шаг был - сменить врача. Ты внимательно послушал другую тетю, лежа в кресле. Но открывать рот и не собирался.
Заключение - трудный и неконтактный ребенок.
Предприняли поход с папой. Папа оказался слабым звеном - не сломал твоего упрямства, вышел ко мне со словами: иди сама к нему, сказал, что хочет, чтобы мама была рядом.
Хитрец! Тебе смешно, ты не можешь сдержать улыбку. Ведь ты еще не умеешь скрывать свои эмоции. Знаешь, что мне тебя жалко. И можно крутить вертеть мной на все 360 градусов. Я присаживаюсь слева от кресла, где ты сидишь, на корточки, держу твою ручку, но …ты попробовал на секунду приоткрыть ротик и снова отвернулся. Врач демонстративно снимает перчатки: все, вставай, я тебя лечить не буду…
Я уже готова завыть. Мое терпение лопнуло. Оставить все как есть, расслабиться и ждать, пока заболит зуб, и ты сам захочешь лечить его нереально. Это может случиться очень скоро. В этом случае к зубу невозможно будет даже прикоснуться. Ходить в гости каждый день в этот медицинский центр, играть со зверюшками и прохлаждаться на диванчике полдня, молиться и надеяться, что до тебя дойдет, что проще потерпеть три минуты - на это нет никакой надежды. Врачи там нам не могут помочь.
Едем в другую поликлинику. По твоим меркам очень далеко и нудно. Но что делать? Мы не можем жить без препятствий. Мы создаем их для того, чтобы потом героически их преодолевать.
Там нас приняли и без особых церемоний посадили в кресло сначала меня, а потом тебя мне на руки. Осмотрели и пересчитали подпорченные зубки. Лечить, оказалось, нужно очень много зубиков. Совершенно не могу понять, почему у тебя так стремительно портится эмаль.
Тот больной зуб, который был открыт, без предупреждения и предварительной ласки, врач начала чистить-сверлить. Ты, конечно, вырывался, кричал. Я держала тебя… Несколько раз пытался вцепиться в руку, держащую бор, махал ногами так, что твой сапог с ножки улетел в угол кабинета. Нет, это не лечение, это кошмар для тебя и меня тоже. Ведь не больно было, а просто панически страшно. Поставили опять временную пломбу. И отправили нас домой.
Нет, Дениска, солнышко мое, еще ничего не закончилось(.