Московские будни. Штрихи.
16 октября.
16 октября 2010 года маятник моей жизни качнулся на небывалую для меня вершину. В этот день я читала перед московскими друзьями и единомышленниками тезисы своего исследования по новой этике и эволюции.
Работа была еще очень сырая, и в моем выступлении была немалая доля дерзости. Но... «безумству храбрых...». Мой риск оправдался, и я имела честь наблюдать и участвовать в процессе коллективного мысленного сотворчества. Многие пробелы в моей работе на глазах превращались в ясные и продуманные мысли, которые я произносила уверенно и спокойно, точно зная, что минуту назад их не было. Я словно видела, как моя мысль касалась сознания слушателей, вспыхивала пониманием и, совершив в пространстве танец взаимодействия, возвращалась ко мне обновленной и дополненной. Никогда ничего подобного в одиночном мысленном творчестве мне наблюдать не приходилось (позже подобное, в массовом и значительно большем масштабе, я наблюдала на конференциях в Международном Центре-музее Рерихов, о чем я буду писать в отчете о последней конференции).
Происходило это чудо объединенной мысли в волшебной загородной даче в Загорянке, где периодически собираются для отдыха и обсуждения текущих дел участники ефремовского сообщества «Нооген». В той же Загорянке, 8 января 2011 года, я повторила эксперимент, вынеся на обсуждение другую, очень важную для меня и проблемную тему, которую я сейчас называю «Теория труда Вселенной», и потерпела полный провал. Повторился тот же процесс, но с противоположным знаком. И мои мысли, видимо, слишком сырые и неокрепшие, пущенные в пространство, вызывали реакцию протеста и возвращались ко мне, хлеща меня, как отогнутые ветки и уничтожая даже те крупицы понимания, которые были во мне.
Загорянка была как бы надводной частью какого-то огромного айсберга, проявляя собой качание безмолвного маятника моей судьбы. И с вершины небывалых возможностей этот маятник сбросил меня на выжженный песок одиночества. На сбросившую тебя лошадь нужно сесть снова. Для ощущения диалектики бытия мне нужно было почувствовать, что маятник пришел в точку равновесия на новом уровне. 16 октября 2011 года, снова побывав с друзьями в Загорянке, я это почувствовала...
17 октября. Я в гостях у замечательного и тонкого человека - художницы и неравнодушного наблюдателя жизненного потока, violika. Мы много говорим о живописи, с особым восприятием смотрим прекрасный альбом Чюрлёниса, отголоски которого я чувствую в рисунках Виолики. А ночью мне снится гималайский медведь, поедающий (о, ужас!) мои очки и зарядку к Нокии. Я спасаю из его пасти такие необходимые предметы, придающие мне смелости. Но медведь нападает на меня, кусая меня за ключицу, и я понимаю, что он меня загрызет. Бежать нельзя, и мне остается только один выход: я поворачиваюсь к нему, смотрю ему в глаза, ощущая, как мой взгляд превращается в тигриный, вырывается из моих глаз ощутимым сконцентрированным потоком и атакует медведя. Тот пятится и бежит от меня, рычащей ему вслед. Я просыпаюсь с ощущением восторга и ужаса. Сколько же в нас животной силы, и какой соблазн применить именно ее, защищаясь или нападая, вместо эфемерной, тонкой, странной, ускользающей и недоказуемой силой духовного огня...
А Виолика во сне, ощутив поле висевшей у ее изголовья моей походной курточки, в которой я прошла весь свой Алтай, и в кармане которой до сих пор еще лежат алтайские кедровые орешки - всю ночь разговаривала со мной, наутро не различая, о чем мы говорили наяву, а о чем во сне...
18 октября. Я отправилась к друзьям, к которым недавно добиралась через Алтайскую улицу. И сейчас, вместо знакомого уже мне автобуса, я машинально пошла на метро. Поняла я это, уже сев в вагон поезда. Теперь мне придется делать большой крюк. Я решила, по заведенному правилу, прислушаться, куда меня «ведут ноги», стараясь не мешать и не выдумывать. И ответ пришел быстро: ты ведь хотела побывать в Измайловском парке!
Через одну остановку я шагнула прямо в море Солнца, деревьев и золотых листьев красивейшего парка, где я гуляла в своем любимом теперь состоянии гармоничного одиночества (я вычисляю его по немотивированной и долгой улыбке на моем лице), кормила белочку алтайскими орешками и писала эти строки, сидя на одной из уютных лавочек. Видимо, я излучала спокойствие и созвучие с природой, потому что меня в качестве ландшафта сфотографировал проходящий мимо турист-азиат. Почему-то мне это очень понравилось. Почему-то мне всё нравится...
19 октября. Вчера вечером тайфун Соня мерила свой новый прогулочный комбинезончик. Это было очень трогательно, особенно когда она гонялась за его хвостовой частью.
Утром черный кот Мотя привычно угостился пуэром из чашечки для богов (очень эволюционно продвинутый кот!), а хозяин квартиры - моего чудного убежища, из которого мне так не хочется уходить - сделал для меня семантическое открытие (вспоминаем Теректинский хребет). Мы с подругой шутили, что было бы прикольно, если бы от пятитысячной купюры можно было бы отрывать по кусочку. Потом стали вспоминать, что вроде это уже где-то было... И тут Сергей напомнил нам о происхождении слова ««рубль». Последовала немая сцена, и мы с Леной поняли, что в коррекционный класс нас опять не возьмут. На этот раз двоих... Рублю и рубить - слова однокоренные. Мы с Леной мечтательно повторяли: рубль, рубль... словно пробуя на вкус. «Какое жуткое слово!» - сказала Лена. И я не почувствовала несогласия.
Впереди день прогулок на Чистых прудах и Новодевичьем кладбище (мой привычный ритуал размышления в пространственно-временных порталах). А вечером встреча с Леонидом Калошиным...
