Подарки от моих теть из Пакистана. Мониза Алви, британский поэт.
Мне прислали шальвары
Цвета голубого павлина,
Домашние туфли, искрящиеся,
Как срез спелого апельсина,
С вышивкой, тесьмой,
Чёрной, золотой.
Стеклянные браслеты
В яркую полоску, словно
леденцы на Рождество
Разукрашенные кровью.
В Пакистане
Как и в школе,
Мода поменялась -
Просторные шальвары
Заузили к щиколотке.
Зелёное яблоко,
Кант - серебро,
Вот они, цвета,
Мои тётушки выбрали
Для юной меня.
Каждый шёлковый топ
Примерила я -
Чужестранец в гостиной
Смотрел на меня.
Столь чудесной, как эти вещи,
Никогда не смогла бы быть я, -
По джинсам и вельвету
Я сгорала от нетерпения.
Мой костюм прилип ко мне
И я пылала в огне,
Из этого огня я выбраться не могла,
Наполовину уже англичанка,
А не как тетя Джамила.
Родительскую лампадку из кожи верблюда
В моей спальне я хотела зажечь,
Чтоб жестокость и превращение
Верблюда - в абажур подстеречь,
Восхищаясь цветами,
Как на витражном стекле.
Души не чаяла мама моя в своих
Индийских украшениях золотых,
Филигранных, дразнящих, манящих,
Но из нашей машины украденных.
Подарки сияли в моем гардеробе.
Мои тети попросили кардиганы
от Марк и Спенсер.
Мои шальвары не впечатлили мою одноклассницу,
Когда она, сев на мою кровать,
Попросила мою одежду на выходные ей показать.
Перед зеркалом часто крутилась я,
В миниатюре пытаясь взглянуть на себя,
Вспоминая нашу историю
Как мы втроем переплыли в Англию.
Раздражающий зной
заставлял меня реветь в дороге.
Все закончилось в парусиновой койкой
В столовой моей английской бабушки,
Когда я обнаружила себя в одиночестве
играющей лодкой-жестянкой.
Я представляла свой день рожденья
Как на фотографиях пятидесятых.
Когда я выросла, я эту борьбу прервала,
Порвав с ней, как с газетой, трепеща.
Иногда я видела Лахор -
Женщин в помещениях тусклых,
От мужского взгляда скрытых,
Разбирающих подарки,
Оборачивающих их в ткань.
Или побирушек,
Девочек метущих,
И себя среди них,
Без национальности,
Смотрящую в изумлении
на ажурную резьбу
садов Шалимарских.
Мониза Алви
Перевод с английского Елены Оуэнс
[Читать в оригинале / Read in English]Presents from My Aunts in Pakistan
They sent me a salwar kameez
peacock-blue,
and another
glistening like an orange split open,
embossed slippers, gold and black
points curling.
Candy-striped glass bangles
snapped, drew blood.
Like at school, fashions changed
in Pakistan -
the salwar bottoms were broad and stiff,
then narrow.
My aunts chose an apple-green sari,
silver-bordered
for my teens.
I tried each satin-silken
top -
was alien in the sitting-room.
I could never be as lovely
as those clothes -
I longed
for denim and corduroy.
My costume clung to me
and I was aflame,
I couldn’t rise up out of its fire,
half-English,
unlike Aunt Jamila.
I wanted my parents’
camel-skin lamp -
switching it on in my bedroom,
to consider the cruelty
and the transformation
from camel to shade,
marvel at the colours
like stained glass.
My mother cherished her
jewellery -
Indian gold, dangling, filigree,
But it was stolen from our car.
The presents were radiant in my wardrobe.
My aunts requested cardigans
from Marks and Spencers.
My salwar kameez
didn’t impress the schoolfriend
who sat on my bed, asked to see
my weekend clothes.
But often I admired the mirror-work,
tried to glimpse myself
in the miniature
glass circles, recall the story
how the three of us
sailed to England.
Prickly heat had me screaming on the way.
I ended up in a cot
In my English grandmother’s dining-room,
found myself alone,
playing with a tin-boat.
I pictured my
birthplace
from fifties’ photographs.
When I was older
there was conflict, a fractured land
throbbing through newsprint.
Sometimes I saw Lahore -
my aunts in shaded rooms,
screened from male visitors,
sorting presents,
wrapping them in tissue.
Or there were beggars,
sweeper-girls
and I was there -
of no fixed nationality,
staring through fretwork
at the Shalimar Gardens.
Moniza Alvi
Если вы хотели бы узнать больше стихов, которые входят в школьную программу Англии, или стихов об эмиграции, - подписывайтесь на блог, читайте!
Цвета голубого павлина,
Домашние туфли, искрящиеся,
Как срез спелого апельсина,
С вышивкой, тесьмой,
Чёрной, золотой.
Стеклянные браслеты
В яркую полоску, словно
леденцы на Рождество
Разукрашенные кровью.
В Пакистане
Как и в школе,
Мода поменялась -
Просторные шальвары
Заузили к щиколотке.
Зелёное яблоко,
Кант - серебро,
Вот они, цвета,
Мои тётушки выбрали
Для юной меня.
Каждый шёлковый топ
Примерила я -
Чужестранец в гостиной
Смотрел на меня.
Столь чудесной, как эти вещи,
Никогда не смогла бы быть я, -
По джинсам и вельвету
Я сгорала от нетерпения.
Мой костюм прилип ко мне
И я пылала в огне,
Из этого огня я выбраться не могла,
Наполовину уже англичанка,
А не как тетя Джамила.
Родительскую лампадку из кожи верблюда
В моей спальне я хотела зажечь,
Чтоб жестокость и превращение
Верблюда - в абажур подстеречь,
Восхищаясь цветами,
Как на витражном стекле.
Души не чаяла мама моя в своих
Индийских украшениях золотых,
Филигранных, дразнящих, манящих,
Но из нашей машины украденных.
Подарки сияли в моем гардеробе.
Мои тети попросили кардиганы
от Марк и Спенсер.
Мои шальвары не впечатлили мою одноклассницу,
Когда она, сев на мою кровать,
Попросила мою одежду на выходные ей показать.
Перед зеркалом часто крутилась я,
В миниатюре пытаясь взглянуть на себя,
Вспоминая нашу историю
Как мы втроем переплыли в Англию.
Раздражающий зной
заставлял меня реветь в дороге.
Все закончилось в парусиновой койкой
В столовой моей английской бабушки,
Когда я обнаружила себя в одиночестве
играющей лодкой-жестянкой.
Я представляла свой день рожденья
Как на фотографиях пятидесятых.
Когда я выросла, я эту борьбу прервала,
Порвав с ней, как с газетой, трепеща.
Иногда я видела Лахор -
Женщин в помещениях тусклых,
От мужского взгляда скрытых,
Разбирающих подарки,
Оборачивающих их в ткань.
Или побирушек,
Девочек метущих,
И себя среди них,
Без национальности,
Смотрящую в изумлении
на ажурную резьбу
садов Шалимарских.
Мониза Алви
Перевод с английского Елены Оуэнс
[Читать в оригинале / Read in English]Presents from My Aunts in Pakistan
They sent me a salwar kameez
peacock-blue,
and another
glistening like an orange split open,
embossed slippers, gold and black
points curling.
Candy-striped glass bangles
snapped, drew blood.
Like at school, fashions changed
in Pakistan -
the salwar bottoms were broad and stiff,
then narrow.
My aunts chose an apple-green sari,
silver-bordered
for my teens.
I tried each satin-silken
top -
was alien in the sitting-room.
I could never be as lovely
as those clothes -
I longed
for denim and corduroy.
My costume clung to me
and I was aflame,
I couldn’t rise up out of its fire,
half-English,
unlike Aunt Jamila.
I wanted my parents’
camel-skin lamp -
switching it on in my bedroom,
to consider the cruelty
and the transformation
from camel to shade,
marvel at the colours
like stained glass.
My mother cherished her
jewellery -
Indian gold, dangling, filigree,
But it was stolen from our car.
The presents were radiant in my wardrobe.
My aunts requested cardigans
from Marks and Spencers.
My salwar kameez
didn’t impress the schoolfriend
who sat on my bed, asked to see
my weekend clothes.
But often I admired the mirror-work,
tried to glimpse myself
in the miniature
glass circles, recall the story
how the three of us
sailed to England.
Prickly heat had me screaming on the way.
I ended up in a cot
In my English grandmother’s dining-room,
found myself alone,
playing with a tin-boat.
I pictured my
birthplace
from fifties’ photographs.
When I was older
there was conflict, a fractured land
throbbing through newsprint.
Sometimes I saw Lahore -
my aunts in shaded rooms,
screened from male visitors,
sorting presents,
wrapping them in tissue.
Or there were beggars,
sweeper-girls
and I was there -
of no fixed nationality,
staring through fretwork
at the Shalimar Gardens.
Moniza Alvi
Если вы хотели бы узнать больше стихов, которые входят в школьную программу Англии, или стихов об эмиграции, - подписывайтесь на блог, читайте!