Один день побега лейтенанта гвардии. Часть 12, заключительная
Впрочем, в карете мне стало лучше.
Совершенно для меня незаметно в Риэски уже настала ночь. Фонари освещали мокрую от накрапывающего дождя мостовую, а случайные прохожие прятали лица под капюшонами плащей. Это было к лучшему - я никого не хотела видеть.
Кроме, может быть, Николаса.
Мы сидели, отгородившись темным, неуютным пространством дворцовой кареты от темного, неуютного мира. Сиденье было жестким, воздух - холодным, влажным и пах ночью и немного лошадьми. Дверца поскрипывала.
Я сунула руки под мышки, но ничего не помогало; меня продолжало слегка знобить. А плащ я забыла в кабинете Зойира.
- Идите-ка сюда, - сказал Николас, подвинувшись и похлопав рукой по сиденью рядом с собой. Я пересела и прижалась к его боку, а он обнял меня за плечи и укрыл нас обоих полой своего плаща. Я даже не заметила, когда и где он успел раздобыть новый.
Я стала немного согреваться и, кажется, даже слегка задремала. Из дремы меня выдернул голос Николаса.
- Знаете, Карен, я должен вас поблагодарить.
- Не стоит, - проворчала я. - Гвардеец я или нет?
- Я говорю сейчас не про Тассара, вернее… - Он задумался. - Вы знаете, я ведь был совершенно пустой и ничего не мог ему противопоставить. День был долгий. На блок дальней связи я бросил все силы, а до этого были иллюзии, порты, щиты… Защита от огня на мне еще оставалась, но уже такая слабая, что она бы не выдержала волну пламени, усиленную грагоном. Она и не выдержала. Возможно, я бы не умер, но проводить вас домой точно бы не смог. Я не рассчитывал попасть под заклинание у себя дома. - Он помолчал и добавил: - При этом, выводить меня из строя ему было совершенно ни к чему. Какая ирония… Хорошо, что он этого не знал, тогда бы он использовал артефакт на ком-то еще.
- А как же тогда… - Я запнулась. - Но чем же я смогла помочь?
Николас поднял руку и показал амулет, болтающийся у него на запястье.
- Узнаете? - спросил он.
Я попыталась разглядеть то, что он показывал в смутном свете фонаря, льющемся из окна кареты. Серебряные цепочки я раньше не видела, а вот центр брелка…
- Чешуйка! - воскликнула я, узнавая. - Для Его Высочества Майкла!
- Верно, - сказал Николас, - я сделал амулет, как и обещал, а передать его, конечно, не успевал. Носил с собой - как выяснилось, очень удачно.
- Вот это да… - прошептала я, представив себе иной финал дня. - Можно потрогать?
- Вам все можно, - сказал Николас серьезно и протянул руку. Когда я перебирала пальцами тонкое серебро, повторявшее полоски чешуи, его рука перевернулась и накрыла мою. Так прошло какое-то время, пока каждый из нас думал о чем-то своем - или, может быть, о чем-то общем.
- Скажите, вы в самом деле простили меня за то, что я не воспользовался предложением Зойира? - спросил он. - Мне бы не хотелось, чтобы в глубине вашего сердца осталась обида.
Я помотала головой и добавила:
- Я обиделась бы, если бы вы им воспользовались.
- Формально все было бы в порядке, - сказал принц печально, - но ваша репутация была бы навек загублена. До конца жизни нам не удалось бы избавиться от подозрения, что я прикрыл заговорщика статусом, уведя реальное положение дел в область догадок.
- Я знаю, - проговорила я и добавила: - Спасибо, что подумали о моей чести.
Возможно, в мой голос пробралась капля грусти. По крайней мере, Николас сменил тему.
- А что вы думаете о наших крылатых ящерицах? - спросил он неожиданно весело. - Правда, они умеют преподносить сюрпризы?
- Я думаю, что это просто в голове не укладывается, - проворчала я.
- Несправедливо, правда? - поддразнил меня принц. - Хотите быть драконой?
- Не то чтобы хочу, но…
- Не стоит завидовать, - посоветовал Николас серьезно. - Вспомните нашего последнего противника, и вы поймете почему. Это ведь, в конце концов, так глупо…
Я задумалась и поняла, что он прав. Вот уж кем-кем, а Арманом Тассаром с его словечком «Несправедливо!» мне быть точно не хотелось. От сердца отлегло, и я с удивлением поняла, что мне нравится быть собой в нашем причудливом мире, который настолько велик, что вмещает даже такие огромные чудеса.
Я подумала, что, может быть, у меня только одна жизнь, но я буду учиться так же, как это делают драконы - день за днем, не упуская ни одного из них.
- Спасибо, - сказала я благодарно. - Знаете, драконой быть я не хочу, но вот что я думаю: а что если наша жизнь - это чей-то сон? Знали бы мы об этом?
Николас задумался.
- Про вас я говорить никак не могу, а в отношении себя сомневаюсь, что я являюсь объектом чьего-то пристального внимания, - сказал он в конце концов. - Мне кажется, я должен был бы почувствовать это. А вот что я действительно думаю - так это то, что кое-кто третий знает обо всем этом больше, чем говорит.
- Кто третий? - спросила я с любопыством. Николас засмеялся.
- Неважно, - сказал он. - Если я узнаю что-то, я вам расскажу, обещаю.
Карета проехала последний поворот и остановилась у ворот моего дома. Мы вышли из кареты в мокрое пятно света от фонаря и пошли к крыльцу. Подруги были здесь - окна дома горели веселым светом. Одна из занавесок шевельнулась и испуганно возвратилась на место.
- Вот вы и дома, - произнес Николас у ступеней, останавливаясь там, где начинались ступеньки с навесом. - Вы ведь простите меня, если я не стану заходить? Мне бы не хотелось сейчас общаться с посторонними, пусть даже с милыми фрейлинами матушки.
- Конечно, - сказала я. - Честно говоря, я подумываю, не стоит ли мне попасть в свою комнату по вон тому дубу, и только усталость препятствует мне в этом.
- Возможно, это был бы менее трудоемкий способ, - сказал Николас, улыбаясь. - Я ведь увижу вас завтра? Ваш конь остался в горах, а мне надо свернуть свой лагерь. Что вы скажете о совместной прогулке в те края?
- Конечно, - согласилась я. - Бросить Райана под седлом вообще было большим свинством.
- Я передам, чтобы его нашли и позаботились о нем до нашего приезда. - Николас покосился на вздрагивающую занавеску и нехотя выпустил мою руку. Мы попрощались, и я пошла к дверям.
Толкая входную дверь, я думала, что не знаю, является ли моя жизнь чьим-то сном или нет; но как бы там ни было, некоторые ее дни оказывались вполне достойны этого, и, пожалуй, прошедший день был одним из них.