Разделяющий нож. Горизонт. Эпилог
По крыльцу протопали шаги; когда раздался стук в дверь кухни, Фаун схватила тряпку, сняла котелок с крюка над очагом и заторопилась открывать. Она надеялась, что это не еще один срочный вызов. Но дверь распахнулась, и за ней оказался мокрый и прохладный день и Барр. На нем была одежда дозорного, пропахшая лошадью и дождем. Он был без трости. Туман нанизался на его тусклые светлые волосы, поблескивая капельками влаги.
- Привет, Фаун!
- Однако! Какое зрелище для усталых глаз! Входи, входи.
Он протиснулся в жаркое тепло и огляделся.
Фаун на мгновние выглянула в дверь, чтоб взглянуть на промокший коричневый пейзаж. Теплый воздух пришел в долину Грейс вчера вечером, выдыхая струйки низкого тумана над печальными полосами грязного снега. Серым хвостам не продержаться долго. Это была если и не весна, то явно конец зимы. Других всадников во дворе не было и не приближалось со стороны дороги, насколько она могла отсюда увидеть. Она заперла дверь и повернулась к своему неожиданному гостю.
Барр благодарно придвинулся ближе к огню и потирал красные обветренные руки, напомнив ей самый первый раз, когда они встретились. К счастью, в этот раз он был намного менее мокрый, замерзший и отчаянный. Он принюхался:
- Что ты готовишь?
- Лекарство.
- О, вот как! Я подумал было, что ужин, и обеспокоился.
Фаун засмеялась и показала на открытую книгу, лежащую на кухонном столе:
- Помнишь пустую книгу, которую мне подарили Готорн и Хог на девятнадцатый день рождения в Греймауте? Я записывала в нее все рецепты лекарств, которые делали в шатре целителей в Русле Новолуния, зарисовывала растения и писала о работе Даром травника тоже. Ты мог бы поспорить, что она уехала в моих седельных сумках, когда мы отправились на север. Аркади жутко удивился, когда я ее достала. Он не понимал, как многому я набралась там.
Барр расстегнул свою куртку оленьей кожи и повесил ее на спинку стула сохнуть.
- Да, я встретил Сумах, когда оставлял лошадь в вашей конюшне. Она явно выглядит радостной. И, хм, тучной. Плавала вокруг, как те корабли, которые мы видели у моря. - Он обрисовал руками пузатый парусник.
- Это все пуховое одеяло, которое я подбила ее плащ, когда Аркади забеспокоился о том, сколько времени она проводит верхом в холод. Теперь она тревожится об этом меньше. Хотя, скоро ее малыш появится на свет. - Она улыбнулась. - Ты бы посмеялся о том, как Аркади хлопочет вокруг нее, если б не знал его истории. Такая смесь грусти и надежды одновременно… Должна сказать, я подозреваю, что не так плохо для мужчины подождать, пока не станешь старше, и тогда заводить детей. Он кажется более понимающим.
Барр кратко улыбнулся. «Уныло?..» Фаун стряхнула слабую фантазию и продолжила:
- К счастью, Сумах не слишком обращает внимание на то, что он ее балует. Совсем как ее мама Омба, я бы сказала. Она в основном занимается нашими лошадьми и управляет конюшней так, как Омба делала на острове Кобылы. Все еще делает, полагаю. Ты видел там дочку моей Грейс, Танцовщицу? Разве она не красавица?
- Ага, Сумах показала ее первым делом.
Фаун подвесила котелок обратно над углями.
- Ты из дозора? - Долина Клиркрик была самой восточной из всей территории дозора Жемчужных Перекатов. Она задумалась, стоит ли предлагать сарай на конюшне для ночлега, не считая только того, что Сумах побьет ее за это. - Или ты сейчас курьер?
- Нет, я приехал сам. Частный визит. Приехал повидать Дага. И тебя.
- Нога тебя не беспокоит?
- Нет, это… о! - Он начал шумно двигать стул к очагу, заметил большую корзину, стоящую в углу комнаты, и вместо этого поднял стул и переставил его с преувеличенной осторожностью, опустив сперва две ножки. Он спросил шепотом: - Это Нетти-Мари? Уснула, мы ее не разбудим?
- Скорее всего, нет, если ты не будешь кричать или ронять мебель. Она только что поела, так что какое-то время будет сладко спать. Не важно, если проснется - она спит ночью лучше, если я не позволяю ей дремать весь день… - Фаун зевнула. - И я тоже. Хотя, так много нужно делать, что огромное искушение позволить ей спать побольше.
Она подошла ближе, а Барр вглядывался внутрь корзины с неясной мужской тревогой. Фаун сказала тише:
- Она все еще круглолицая как Блуфилды, но я надеюсь, что у нее будут скулы Дага. Ее головка сильно выросла за последний месяц. И волосы, к счастью. - Она нагнулась и дотронулась кончиком пальца до черного пуха. - Ты сможешь взять ее на руки попозже.
- Хм… спасибо, - Барр осторожно отошел от корзины и уселся в кресло. Фаун взяла деревянную ложку и помешала свое серо-зеленое варево, которое стало замечательно густым.
- Папа проделал с мамой весь путь из Вест-Блу, шлепая по грязи - они успели всего лишь за пару дней до того, как Нетти-Мари родилась. Оставались здесь три недели, а затем мама уехала обратно к первенцу Кловер. Мама говорит, что не одобряет мужчин при рождении, но Аркади отстоял свое право. Я думаю, на самом деле она чувствовала облегчение - несмотря на всех своих детей, акушерство - это не совсем ее занятие. Даг очень нервничал, но хорошо сохранял хладнокровие, я думаю. Лучше чем я иногда. Это была самая сильная боль в мое жизни, но в итоге сделки у меня есть настоящий прекрасный ребенок, так что, думаю, это честно.
Барр стесненно пошевелился, и Фаун милостиво решила уберечь его от всех ужасных и прекрасных подробностей. Дети других людей, по ее воспоминаниям, гораздо менее интересны, что свои собственные. Возникла небольшая пауза.
- Даг и Аркади должны скоро вернуться, - преположила она. - Их вызвали к какому-то парню, который поранился при разгрузке, и они собирались остановиться на обратном пути, чтоб осмотреть одну женщину неподалеку с легочной лихорадкой. Я сейчас не уезжаю надолго из-за Нетти-Мари, но я - левая рука Дага, когда люди приезжают сюда. Я стараюсь помогать ему, когда могу, а то Даг увлекается интересной частью и забывает взять деньги. Готова поклясться, это от Аркади. И наоборот - Аркади уже совсем привык к загрязненному Дару за эти дни. - На самом деле Аркади не говорил «думаю, это здорово», но Фаун считала, это подразумевается.
- Значит… твой план шатра целителей для крестьян сработал?
Фаун не была уверена, пытается ли Барр ее разговорить или избежать разговора самому; в любом случае, она продолжила рассказывать без умолку:
- Начало было медленным. Берри была клином, которым провернули этот фокус. Не могу представить, как бы это было, если бы мы просто приехали как чужаки и обосновались здесь. Но Даг и Аркади вылечили несколько ее родственников и друзей, а Бо и Готорн и даже Хог говорили о нас по всему городу. Можешь быть уверен, первый вечер, когда к нам за помощью постучался кто-то, кого мы едва знали, был большим шагом. - Она задумалась, нахмурив брови. - Но, я думаю, самым важным было… я знаю, это прозвучит странно для тебя… самым важным, что случилось этой зимой, было потерять нескольких пациентов. Потому что целители должны, знаешь ли… спустя достаточное время это должно было случиться. Не тот парень, который умер за два дня до того, как его принесли к двери привязанным к доске, за этого Дага никто не винил, хоть ему и было что сказать. Никогда не видела его таким раздраженным. - Она поджала губы, вспомнив то, что должно было быть забавным с точки зрения черного юмора, если не считать горя друзей умершего. - Но люди, которых мы немного узнали… - Старик со сломанным бедром, ребенок со странно сильной лихорадкой, женщина с выкидышем, которая почти истекла кровью до того, как Даг прибыл, хотя он гнал Копперхеда так, что пена летела. - Даг старался изо всех сил, честное слово, он просто выворачивался наизнанку… но иногда этого просто недостаточно. Хотя, разумные люди это видели и поправили пару менее разумных. Это мудреный танец, но мы все, кажется, разучиваем па, и мы, и люди вокруг нас.
- Хм, - Барр наклонил голову. - Я всегда знал, что нужно учиться на целителя, но никогда не думал, что на пациента тоже нужно учиться.
- Стражи Озера в лагерях учатся этой мудрости и доверию друг другу так же легко, как плавать, и будучи такими же юными. У нас есть способы крестьянских акушерок и костоправов, но никто точно не знает, что в первую очередь ждать от нас. И даже мы сами, так что мы все учимся вместе.
Барр потянулся, почесал подбородок, огляделся.
- А Берри и Вит построили свою осеннюю баржу и уплыли? Я нигде не видел их, когда приехал.
- О, они уплыли несколько месяцев назад, и взяли Бо, Хога и Готорна в команду, правда Бо клялся, что это его последнее плаванье. Сейчас еще не время ждать их, но осталось недолго. Они не были уверены, вернутся ли обратно по реке или по Тракту. Надеюсь, что по реке, и надеюсь, Вит привезет мне железную кухонную плиту. Не притащит же он ее в седельной сумке… хотя от Вита никогда не знаешь чего ждать.
- Что бы он не привез, думаю, это будет выгодно. Не знаю, как он это делает.
- У нас дома никто не предполагал за ним этого таланта. Хотя там у нас, думаю, никто не блистал. - Поселение Клиркрик было всего лишь вдвое больше деревни Вест-Блу; Фаун не была уверена в том, как так получилось, что мир стал казаться больше.
Барр прочистил горло:
- А ты… э-э… ничего не слышала о Келле и Индиго? И о Сейдже, - добавил он, подумав.
- О, да! Келла прислала два письма. Я попозже дам их тебе прочитать. К нам достаточно регулярно приходит почта сверху и снизу по реке.
- Как они поживают?
- Ну, Сейдж получил работу в литейной и выучил много нового, совсем как он надеялся. Келла говорит, он все еще хочет устроить свой дом через должное время. Индиго нашел работу, он правит товарным фургоном, и его босс высоко ценит его умение обходиться с лошадьми, хотя самому Индиго не слишком нравится городская жизнь - слишком людно. Он говорит, что от этого ему неловко, и он чувствует себя смешным. Мы написали в своем письме, что он может приехать в Клиркрик, но он пока не принял наше предложение. Но самое лучшее - Келла так заинтересовалась целительством, когда помогала Аркади, что пошла в подмастерья к повитухе в Трипойнте. Ее чувство Дара обострилось, и она в конце концов призналась в том, что она полукровка. И вместо того, чтоб взять ее за ухо и выкинуть на улицу, эта женщина отвела ее к кому-то, кто знал одного из местных Стражей Озера, и теперь Келла ездит и обучается одну неделю в месяц у целителей в лагере Трипойнта - в том самом месте, где родился Громовержец, представляешь?!
- О! - сказал Барр, светлея. - Это… хорошо. - Он нахмурился. - Даже неожиданно.
- Для меня тоже было, пока я не задумалась об этом. Келлу ведь проверяли в лагере ее отца на юге, но она не осталась у них потому, что они не взяли Индиго.
- Хм. Я этого не знал… - Барр выглядел очень задумчивым, и это было не то выражение, которое Фаун привыкла видеть на его лице. Прежде чем она успела спросить, что его беспокоит, с крыльца донесся звук шагов.
- О, это Даг! - воскликнула Фаун живо. Когда дверь распахнулась, Барр криво ей улыбнулся:
- Неужели ты натренировала чувство Дара за это время?
- Нет, но эти шаги я везде узнаю. - «Так же, как плач моего ребенка или собственную руку в темноте».
Даг, пригибаясь, вошел внутрь, выпрямился и широко улыбнулся:
- Привет, Барр! Что привело тебя сюда? - Должно быть, дела у его пациентов шли неплохо; он не падал от усталости, не был мрачен или заляпан кровью.
До того, как Барр успел ответить, Нетти-Мари в корзине завозилась и запищала.
- Сейчас приду, Искрочка, - сказал ей Даг, торопливо сбрасывая куртку и направляясь к раковине, чтоб вымыть руку.
Писк стал более требовательным, если и не полновесным плачем. Даг бросил полотенце на край раковины и заглянул в корзину с нежным и любопытным выражением на лице. Барр, нахмурившись, наблюдал, как он взял малышку и разместил ее на левом плече, осторожно поддерживая ее головку рукой. Даг уселся в удобное кресло-качалку с другой стороны от огня.
- Она не описалась? - спросила Фаун. - Проголодалась?
- Нет, она просто хочет присоединиться к компании.
- Ей нравится голос Дага, - проинформировала Фаун Барра и, успокоенная, стала вновь помешивать варево. - Я вообще удивляюсь, что дети Стражей Озера выучиваются говорить с этими взрослыми, которые все, что хотят, понимают Даром.
Даг помотал головой:
- Уверяю тебя, не все. Наши малыши должны нас учить так же, как крестьянские - своих родителей. Вот ты разве нет, Искорка? Ты ведь научила своего папашу всем видам фокусов, нет?
Нетти-Мари уселась в своем новом креслице с видом обладателя, ее маленькие пальчики согнулись, а глазки наполовину закрылись. Ее глаза при рождении были довольно мутными, но позднее стали глубокого карего цвета с прекраснейшими красно-золотыми искорками. Даг добавил, обращаясь к Барру:
- Как дела в Жемчужных Перекатах? Как у целителя Верела продвигаются щиты Дара?
- Лучше, с тех пор как Вит приезжал осенью и расхвастался о своем ореховом кулоне и убийстве Злого в каждой таверне на Пристани и в Излучине, и у Верела цена выросла вчетверо. Это успокоило совет лагеря - и увеличило число крестьян, которые хотели бы его попробовать, я этого не понимаю, но Вит сказал, что сработает.
- Вит знает что говорит, - сказала Фаун довольно. Она постучала деревянной ложкой по краю котелка, выровняла расстояние до углей, уселась у огня к Дагу на колени и стала слушать.
- Верел взял двух новых подмастерьев в подмогу, - продолжил Барр. - Так что работа над щитами не выбьет его из колеи.
- Отлично, - сказал Даг. - А командир Амма? Она уже решилась поэкспериментировать?
- Да, в конце концов. Она отправила четверых крестьянских парней с моим дозором с наказом мне пасти их - потому что считает, что я знаю крестьян лучше, чем любой другой дозорный у нее. Двое из них ушли после первого похода, когда узнали, как это скучно и неприятно, особенно зимой, и, конечно, вокруг не было никаких признаков Злых. И на них свалилась вся грязная работа, хотя я все время объяснял, что все новые дозорные делают грязную работу. Но другие остались, и пришло еще двое. На следующей неделе мы отправляемся вновь.
- Знаешь, - сказал Даг, - Аркади научил Хохарию делать щиты, когда был на озере Хикори с Сумах, так же как я научил Верела.
Барр кивнул.
- Да, полдюжины выживших после Злого ребят из Рейнтри… До них дошли слухи, и они пришли добровольцами. Громовержец заявил, что это дело дозора, и постарался, чтоб совет лагеря разделился во мнениях и не смог его переспорить. Он поставил к ним в напарники Рейза и Ремо, чтоб те научили их всему, и это сработало довольно хорошо. Скука и работа их не отпугнули, с местью за родню-то. Я всего лишь на прошлой неделе получил от Ремо письмо - они пережили свою первую проверку с настоящим Злым. Это был всего лишь маленький сидячий Злой, но щиты Хохарии выдержали, и ни одно из мрачных пророчеств скептиков не оправдалось. Так что, сейчас все хорошо. Ты вернешься туда? На озеро Хикори?
Даг покачал головой:
- Не сейчас. У меня нет времени. Пока что ко мне и Аркади пришло одиннадцать разных целителей из девяти лагерей, чтоб научиться нашим фокусам, щитам и расколдовыванию и прочему такому. Новые люди, кажется, приходят каждую неделю.
- У нас всегда наготове спальня для посетителей, - добавила Фаун. - Мы тебя туда положим на ночь.
Барр кивнул с благодарностью.
- Это в дополнение ко всем тем длинным описаниям, которые Аркади отправил Хохарии и Верелу, чтоб те разослали их по стране вместе со своими целительскими отчетами, и Громовержцу и Амме в их дозорные инструкции. Даже если у Копперхеда завтра получится исполнить свою мечту и размазать меня об дерево, идея будет расходиться дальше.
- Счастлив ли Ремо там, в Хикори? Настолько, насколько Ремо всегда мог быть счастлив, конечно, - добавил Барр.
- Сдается, что так, - Даг медленно улыбнулся. - Тиока Ворон была упомянута в письме трижды. Она хорошенькая, насколько я помню - в некоем суровом смысле.
- Надеюсь, в этот раз ему повезет в любви больше, - Барр потряс головой.
- Если это в самом деле Тиока, полагаю, она об этом позаботится.
- Знаешь, он не должен был уходить. Амма была готова засунуть его обратно в дозор Жемчужных Перекатов. Мне кажется, было бы лучше, если бы он, как положено, выполнял приказы. Он всегда счастливее, когда думает, что следует правилам.
Даг выразил должное согласие изгибом брови.
- Правила на самом деле создаются не для того, чтобы их нарушать. Они, в основном, изобретаются, потому что кто-то допустил ошибку или неразбериху, и людям неохота вечно прибираться за всеми такими же случаями.
Барр прочистил горло:
- Да. Если говорить об этом…
Сейчас приступит, подумала Фаун. Она не думала, что Барр проскакал бы полтора дня по плохой погоде просто, чтобы повидать Нетти-Мари. Что-то, конечно, засело у него в голове.
- Знаешь, когда я был молодым дозорным, я мог быть куском идиота.
Фаун решила, что будет невежливо слишком уж чистосердечно соглашаться. Она уселась у очага с видом «не позволяйте мне мешать вам». Даг ограничился ободрящим «Хм?»
- Я думал, большинство правил - тупые. И, наверное, я был еще новичок в том, что касалось своих сил, и мне хотелось проверить их. Так же, как мальчишки бегают кругами или поднимают бревна и прочее такое. Как бы то ни было, я кое-что натворил… - Его взгляд переместился к Фаун. - Фаун это не понравится.
Фаун потерла губы. Не то чтоб она желала упростить для него рассказ, но…
- Если ты говоришь о том случае, когда ты заколдовал крестьянскую девушку, чтоб отправиться с ней на сеновал, а затем уговаривал Ремо соблазнить ее сестру, то я об этом уже слышала.
Губы Барра сложились в тихое «О».
- Хм… когда?
- Ремо рассказал нам перед тем, как ты впервые появился на «Надежде». Когда мы все пытались разработать расколдовывание.
- Ремо рассказал! - Барр выпрямился, выглядя так, будто его предали.
- Вспомни, он все еще злился на тебя из-за несчастного случая с разделяющим ножом. Вы двое угодили в засаду в первую очередь потому, что девчонка с баржи затащила тебя туда за нос - или за что бы она тебя там ни тащила, а он полез следом за тобой.
- О. Хм. Да. - Барр снова взглянул на Фаун. - Это поэтому ты едва уделяла мне время, когда я объявился впервые.
- Ну, давай просто скажем, твоему делу это не способствовало.
Барр предпочел сменить вид преданного товарища на печальный.
- Что ж, это правда. Не то чтобы та крестьянская девчонка этого не хотела даже до того, как… хм. А потом Ремо закатил истерику, и я больше этого никогда не смел делать. И со всем, что произошло потом, я почти забыл об этом вплоть до последнего дозора. Нас занесло именно в ту маленькую деревню. Примерно в тридцати милях к северу от Перекатов.
Даг с отрешенным видом подался вперед. Фаун похолодела, но помалкивала; если она поспешит судить, то не получит всей истории.
- Это ведь была почти шутка. В то время. Я так думаю.
- Вряд ли для нее она была такой уж смешной, - сказала Фаун.
- Да. Я об этом и узнал.
Фаун выпрямилась:
- Она пошла и повесилась, так?
- Повесилась? - Барр широко открыл глаза. - Неужели крестьянки действительно так поступают?
- Иногда. Или топятся.
- Нет, все не настолько, хм… плохо. Другой случай. Я пошел к кузнецу, и увидел ее… она вышла замуж. И у нее ребенок.
- Один из тех семимесячных детей с волосами как на девятом месяце? - спросил Даг. - Они у нас иной раз получаются.
- Я думаю, они у всех иной раз получаются, - признала Фаун. «У меня у самой мог бы быть такой когда-то, если б не некая странная несчастливая случайность.»
- Мы наткнулись друг на друга около деревенской кузницы. Был холодный, но солнечный день, такие бывают перед первыми оттепелями. Мой дозор сделал остановку, чтоб поправить пару подков. Она вывозила тележку починенных инструментов. И узнала меня сразу, но притворилась, что не знает. Как будто я невидим или она бы хотела этого. За ней плелась маленькая девочка, размером с Оулета, блондиночка, кудряшки везде, в такой вязаной шапочке с длинными розовыми кисточками. Она все время головой вертела, и они летали вокруг, а она хихикала. Даг, она моя.
Фаун нахмурилась.
- Откуда ты знаешь? Просто по ее возрасту и цвету волос?
- Нет, по ее Дару!
Фаун задумчиво посмотрела на Дага; тот кивнул.
- Барр бы узнал, верно.
- И что ты потом сделал? - спросила Фаун в тревоге.
- Поехал за ней, конечно. Нагнал ее тележку за первым поворотом, чтоб в деревне не было видно. Сначала она сказала, что не знает меня, потом сказала мне уходить, потому что она меня ненавидит, и чтоб я уходил или она будет кричать, и тогда я сказал, что эта маленькая девочка - моя, а она сказала, нет, не твоя, а я сказал - моя, и тогда девочка начала плакать и кричать, и ее мама в конце концов остановила тележку, чтоб поговорить. - Он добавил спустя мгновение: - Она назвала ее Лили.
Барр набрал воздуха и продолжил, как если бы боялся, что если он остановится, то не сможет начать заново:
- Она сказала, что у нее хорошая жизнь сейчас и хороший муж, и я не должен вертеться около нее и ломать ее мир.
- Снова, - пробормотала Фаун.
- И я сказал, что, этот парень думает, что моя дочь - его? Она сказала - да. И предложила мне все деньги в своем кошельке, если я уйду тихо.
- Взял? - спросила Фаун ласково.
Барр смотрел на нее, вне себя от ярости.
- Прекрати сейчас же, Фаун, - отругал ее Даг.
Фаун вздохнула. По крайней мере, добром было хотя бы то, что применять к Барру традиционное крестьянское средство - высечь плетью - было уже поздно. Или кого-либо еще, как она поняла.
Он уяснил свои уроки другим способом, возможно, не менее мучительным.
- Тогда она сказала, что если я хочу от нее другой услуги, то я ее не получу, потому что она сейчас беременна, и этот ребенок от ее мужа, и я сказал, нет, я не хочу, и да, я вижу, это крестьянский мальчик, здоровый. Она обрадовалась, когда это узнала, и немного успокоилась. Но затем она сказала, что я должен уехать прочь и оставить ее в покое, потому что я уже нанес ей достаточно вреда, которого хватит на одну человеческую жизнь. - Барр заморгал. - На самом деле, она не выглядела так, будто ей пришлось сильно мучиться.
- Откуда ты знаешь? - сказала Фаун колко. - Тебя там не было, чтоб наблюдать за худшей частью. Лишь одно то, что ты выжил, не означает, что ты не истекал кровью раньше.
- Так что ты сделал? - Глубокий голос Дага перебил Фаун прежде, чем она смогла углубиться в мысль. Лицо Барра сморщилось.
- Я не знал что делать. Так что повернулся и ушел, как она хотела. Но Даг… эта девочка… она могла бы, должна бы, должна была бы быть моей, наследницей моего шатра. В каком-то другом мире.
- Я думаю, для этого слишком поздно, - сказал Даг.
- Я знаю. Но всю дорогу домой я думал о ней. И о Келле и Индиго. Не знаю, понял бы я проблему до того, как встретил Келлу и ее брата. Что, если Лили вырастет с чувством Дара? Что она будет делать, когда ей будет одиннадцать-двенадцать лет и в ее голове начнут твориться все эти странные штуки - ты знаешь, как это ощущается, когда твое чувство Дара впервые просыпается, все разом - и никого вокруг, чтоб подсказать ей, как быть? Что, если муж ее матери начнет подозревать и, и… не позаботится о ее правах? - Он заколебался. - Что, если я внезапно встречу конец свой жизни в дозоре, и никто не будет знать, что она существует?
Даг сказал:
- Ты не проинформировал, как я понял, своих родителей, что у них есть наполовину крестьянская внучка? Их интерес - следующий ближайший по праву.
Барр содрогнулся.
- Отсутствующие боги, нет!
Фаун вспомнила, что по стандартам Стражей Озера Барр был все еще очень молод.
«Позднее он может изменить свои взгляды».
- Ну. Мы их не знаем, их знаешь ты; не стану спорить с твоим суждением, - Даг скорчил гримасу.
Барр благодарно наклонил голову.
- Но я подумал… Лучше, если кто-то будет знать о Лили. На всякий случай. И если и есть кто-то, кто может сказать мне что делать, то это вы двое. Так что… я приехал сюда.
Даг пошевелился в клесле, и Нетти-Мари на его плече - тоже; она тихонько фыркнула, почмокала и снова задремала.
- А что ты хочешь сделать?
- Ну, для начала… не навредить.
- Тогда тебе лучше оставить бедную женщину в покое жить своей жизнью, - сказала Фаун. - Похоже, она нашла способ выжить… - Она не была уверена, стоит ей сказать «выжить без тебя» или «пережить тебя», так что решила не говорить этого вовсе. - Ты не посмеешь отобрать у нее что-то до тех пор, пока не будешь готов заменить его, а я не думаю, что ты сможешь. И тут не прозвучало, что она бы сильно этого хотела.
- Нет, наверное… нет.
Даг пососал губу, постучал своим крюком мягко по ручке качающегося кресла:
- Но ты не должен, я думаю, оставлять маленькую Лили одной без какого бы то ни было присмотра. Все меняется. Родители могут умереть - ее или твои, если подумать, и судьба может повернуться другой стороной. Семьи снимаются с места и уезжают. Самое малое, что ты задолжал ребенку - это осмотрительность. И если ты не знаешь, как быть осмотрительным, то пора научиться - проверяй постоянно, сейчас и потом. Так ты сможешь узнать, если ей понадобится какая-либо помощь.
- Я могу это сделать, наверное, - сказал Барр медленно. Его напряжение ослабло, теперь, когда его признание вышло наружу. И если оно заменилось на почти такую же печаль, как у Ремо, что ж, это не нанесет ему постоянного вреда. Взгляд Барра сместился к Нетти-Мари, счастливо спящей на плече своего папы, и Фаун наконец распознала его странный взгляд, как некую зависть. Он добавил, извиняясь:
- Мой отец - отличный, в основном, правда мы обычно бодаемся до тех пор, пока мама не пригрозит утопить нас обоих в Перекатах. Он провел кучу времени со мной и моей сестрой, всему нас учил… Странно думать, что я никогда… не важно.
Установившаяся после этого тишина закончилась, только когда Нетти-Мари завозилась и запищала. Даг взглянул на Фаун и улыбнулся:
- Иди сюда, тут работа для двух рук.
- Хм. Забавно, как твоя ловкость появляется и исчезает, целитель.
Она поднялась, помешала еще раз содержимое котелка, подвесила его безопасно, а затем нагнулась и взяла свою дочь. Ой, мокро. У Дага совершенно не осталось влажных пятен на рубашке, хотя он вытянул руки и повращал плечами. Она могла бы предложить научить Барра как делать иной раз эту работу для двух рук, если, конечно, он еще не научился этому с младшей сестренкой. Хотя, не сейчас - позже, когда его страдание несколько ослабнет. Раньше в их знакомстве она часто желала, чтоб кто-нибудь съездил Барра доской по голове и поправил его зацикленный на самом себе взгляд на мир. Кажется, маленькой Лили, наконец, это удалось, но за результатом оказалось вовсе не так здорово наблюдать, как ей представлялось.
Когда Фаун вернулась, Даг освободил для нее и Нетти-Мари старое кресло-качалку у огня, занял ее место у очага и продолжил живую беседу с Барром. Новый дизайн щитов Дара, обучение расколдовыванию, и то, как много лагерей прислали запросы, и сколько целителей обещали распространять данные. Аркади ворвался внутрь вместе с Сумах, топая ногами и жалуясь, как обычно, на смертельный северный холод (который, на самом деле, был сегодня очень мягким), и разговор повернулся на целительстве в Клиркрике, новых подмастерьев, просящихся к ним, жеребящихся лошадей и планы на весну.
И если надежды на их огромный зеленый мир росли так же медленно, как ребенок растет в матери, что ж, никто никогда не говорил, что воспитание - это задача для слабых сердцем или нетерпеливых.
Фаун покачивалась в кресле и кормила будущее.