Зонтик за горизонтом
Это курортное тихое местечко звалось Плайя дель Кура. Я долго выбирала в интернете подходящую гостиницу, перебирая трудно произносимые названия и обращая внимание на близость моря. Цены меня мало волновали с тех пор, как я получила небольшое наследство от шведского дядюшки, заработавшего, но сильно промотавшего свое состояние на лошадях и скачках. Поговаривали, что он был невероятно хорош собой в молодости и что у него случилась интрижка с особой королевских кровей, когда та училась верховой езде, а дядюшка - дамский угодник - подарил ей отменного вороного дабы снискать расположение дамы. Но я не верю этим сказкам про принцесс, главное, благодаря моему родственнику денег хватало ровно на столько, чтобы они перестали иметь для меня значение - они просто водились, делая жизнь невероятно легкой и необременительной. Я перестала интересоваться ценой вещей, а только их эстетической стороной и удобством.
Отель располагался прямо на берегу моря, усыпляя и будя отдыхающих шумом прибоя. Изумрудные волны разбивались о прибрежные утесы, а девственно-белая пена их нежно обнимала, а потом отступала и растворялась в океане, чтобы с новой волной обнажить свою белизну. За дивную красоту стоило платить и отель, не смущаясь, брал двойную плату за красоты, которые ему не принадлежали.
Вокруг двух бассейнов с джакузи и ночной подсветкой располагался небольшой сад с пальмами и неведомыми хвойными деревьями. Полный садовник в импозантной соломенной шляпе поливал ухоженные газоны и неизменно насвистывал что-то жизнерадостное. По садовым дорожкам разгуливали лесные голуби, точно такие же, как у нас на Садовой улице, только эти, испанские, были заметно изящнее, но не менее говорливы, чем их северные сородичи. Они садились на балконы и с любопытством разглядывали, нельзя ли поживиться крошками. К счастью, их было довольно мало, а единичные экземпляры только оживляли пейзаж.
Сад отеля отделялся от небольшой набережной стеклянным ограждением, который практически ежедневно мыли мыльной жидкостью. Меня поразило, что у каждого работника отеля свои обязанности: один поливал сад, другой мыл ограждение, третий прибирал комнаты, четвертый подметал дорожки, пятый ремонтировал сломанные замки дверей, шестой присматривал за купающимися, чтобы те не заплывали далеко. К этому списку добавлялись еще служащие SPA салона, многочисленные официанты, а также музыканты и певцы ночных шоу.
Отель можно было бы назвать совершенным и безупречным, как невеста в день венчания, если не одна совсем незначительная деталь, выставляющая некоторых обитателей отеля сущими идиотами. Дверь стеклянной изгороди, отделяющей бассейны от набережной, была закрыта на замок, а объявление на двери лживо вещало, что она бывает закрыта только вечером. Неподозревающие подвоха пары, направлялись к двери и пытались открыть ее карточкой, служащей ключом в собственный номер. Огромного замка, висящего чуть выше глаз, отдыхающие почему то не замечали. Обычно борьба с дверью продолжалась несколько минут и заканчивалась тем, что вышедшие из себя мужчины начинали исступленно трясти дверь за ручку. Их тупость без труда можно было бы оправдать полуденным солнцем и нестерпимым желанием окунуться в прохладные волны Атлантики.
Мы лежали на раскладных топчанах в тени зонтиков от солнца и потешались над «горячим» темпераментом скандинавских отдыхающих, которых на побережье местные жители прозвали «сканди». Я была настолько счастлива, насколько ленива и в этой обрушившейся на меня счастливой лени, хотелось мурлыкать нежные глупости про любовь, про рай в шалаше фешенебельного отеля и про купание ночью обнаженными, когда маленькие неприятности в виде целлюлита абсолютно незаметны в лучах неоновой подсветки.
Я редко говорила, что люблю его. Это случалось в те минуты, когда было необходимо что-то ответить на его безграничную нежность вместо правдивых, но жестоких слов «спасибо тебе за все». Он уже дремал и порывистый ветер уносил мои слова в лазурную бесконечность Атлантики.