Подводные камни "Лебединого озера"
Я не удержалась и решила накляпать свое видение всем знакомого либретто.
Итак, в сюжете фигурирует без пяти минут совершеннолетний принц Зигфрид, которого одержимая матримониальной лихорадкой королева-мать срочно хочет на ком-нибудь удачненько женить. Правда, сына больно придирчив, вон как воротит нос от холенных придворных дам! Которые, кстати, отплясывают перед ним так, будто через пару мгновений их отошлют прямиком на гильотину. Сыночку скучно, хотя его можно понять: юнец совсем зелен, ему б на войну сходить и понюхать пороху, да только что-то пока подобное не намечается. На дворе - тишь да гладь, а меж тем «сердце рвется к выстрелу», как писал незабвенный товарищ Маяковский.
Что же делает мужик, если женское общество внезапно опротивело, бойни в ближайшее время не намечается, а онлайн-танки недоступны по причине тотального отсутствия Wi-Fi во всем Средневековье? Правильно, мужик идет на охоту! Итак, наш ненаглядный пробирается вглубь лесной чащи, а, как известно, чем дальше в лес, тем сочнее гуски… О, а гуски-то непростые, а очень даже антропоморфные! Но просто хорошенькая гуска с тремя перьями в, кхе-кхе, ой, на голове, не прокатывает. Королевичу, естественно, нужна именно царевна, и чтоб обязательно звезда во лбу горела! Принц, как сорока, весьма падок на блестяшки. И вот наша сорока встречает на свою венценосную голову не просто гуску, а настоящую лебедь. И тотчас решается дать клятву вечной любви! Юхуху!
Увы, дав клятву одной, он вскоре увлекается другой, более развязной версией своей ненаглядной, заботливо подосланной во дворец чародеем, который держит в страхе всех обитателей волшебного озера. На смотринах, замаскированных под королевский бал, Зигфрид настолько очаровывается коварной соблазнительницей, что все клятвы верности летят к лебедям собачьим! Конечно, все можно свалить на колдовство, но... На самозванке блестяшек было больше, да и сверкали они адским пламенем... Мораль: девки, не верьте на слово всяким заезжим Зигфридам! Ну а вы, уважаемые товарищи, если не отличаетесь постоянством, «не обещаааайте деве юной любови веееечной на земле....»!
Так, идем дальше, а точнее - снова в лес. У антагониста незадачливый Принц сдирает крылышко посочнее, тем самым уничтожая Ротбарта и его колдовские чары. Казалось бы, что все плохое на этом заканчивается, но… В оригинальном либретто злодей не гибнет, а нашу злосчастную сладкую парочку поглощает «озерное» цунами. Дева поплатилась за наивность, а венценосный клятвопреступник, - за предательство. Но, как известно, впоследствии милосердные постановщики дали героям второй шанс. Не очень разделяю эту позицию. Объясню, почему.
В жизни-то, конечно, все иначе, надо уметь прощать и давать шанс в некоторых случаях, да и вообще, хэппи-энды в реальности, - это очень круто, но... Конкретно для сцены, да и вообще для искусства в целом, наиболее всего важен жанр трагедии. Трагические истории отрезвляют и пытаются предостеречь от умножении зла и невежества. Впрочем, учитывая нашу человеческую природу, которая чуть более, чем полностью порочна, мы все равно будем лажать, лажать и еще раз лажать, тем самым снова и снова рождая новые трагедийные сюжеты. А потом мы, как обычно, будем оценивать результаты своих же пороков на большом экране или на сцене. И затем вновь лажать. А после - снова оценивать. И продолжать лажать, разумеется.
Такие дела (с)
Итак, в сюжете фигурирует без пяти минут совершеннолетний принц Зигфрид, которого одержимая матримониальной лихорадкой королева-мать срочно хочет на ком-нибудь удачненько женить. Правда, сына больно придирчив, вон как воротит нос от холенных придворных дам! Которые, кстати, отплясывают перед ним так, будто через пару мгновений их отошлют прямиком на гильотину. Сыночку скучно, хотя его можно понять: юнец совсем зелен, ему б на войну сходить и понюхать пороху, да только что-то пока подобное не намечается. На дворе - тишь да гладь, а меж тем «сердце рвется к выстрелу», как писал незабвенный товарищ Маяковский.
Что же делает мужик, если женское общество внезапно опротивело, бойни в ближайшее время не намечается, а онлайн-танки недоступны по причине тотального отсутствия Wi-Fi во всем Средневековье? Правильно, мужик идет на охоту! Итак, наш ненаглядный пробирается вглубь лесной чащи, а, как известно, чем дальше в лес, тем сочнее гуски… О, а гуски-то непростые, а очень даже антропоморфные! Но просто хорошенькая гуска с тремя перьями в, кхе-кхе, ой, на голове, не прокатывает. Королевичу, естественно, нужна именно царевна, и чтоб обязательно звезда во лбу горела! Принц, как сорока, весьма падок на блестяшки. И вот наша сорока встречает на свою венценосную голову не просто гуску, а настоящую лебедь. И тотчас решается дать клятву вечной любви! Юхуху!
Увы, дав клятву одной, он вскоре увлекается другой, более развязной версией своей ненаглядной, заботливо подосланной во дворец чародеем, который держит в страхе всех обитателей волшебного озера. На смотринах, замаскированных под королевский бал, Зигфрид настолько очаровывается коварной соблазнительницей, что все клятвы верности летят к лебедям собачьим! Конечно, все можно свалить на колдовство, но... На самозванке блестяшек было больше, да и сверкали они адским пламенем... Мораль: девки, не верьте на слово всяким заезжим Зигфридам! Ну а вы, уважаемые товарищи, если не отличаетесь постоянством, «не обещаааайте деве юной любови веееечной на земле....»!
Так, идем дальше, а точнее - снова в лес. У антагониста незадачливый Принц сдирает крылышко посочнее, тем самым уничтожая Ротбарта и его колдовские чары. Казалось бы, что все плохое на этом заканчивается, но… В оригинальном либретто злодей не гибнет, а нашу злосчастную сладкую парочку поглощает «озерное» цунами. Дева поплатилась за наивность, а венценосный клятвопреступник, - за предательство. Но, как известно, впоследствии милосердные постановщики дали героям второй шанс. Не очень разделяю эту позицию. Объясню, почему.
В жизни-то, конечно, все иначе, надо уметь прощать и давать шанс в некоторых случаях, да и вообще, хэппи-энды в реальности, - это очень круто, но... Конкретно для сцены, да и вообще для искусства в целом, наиболее всего важен жанр трагедии. Трагические истории отрезвляют и пытаются предостеречь от умножении зла и невежества. Впрочем, учитывая нашу человеческую природу, которая чуть более, чем полностью порочна, мы все равно будем лажать, лажать и еще раз лажать, тем самым снова и снова рождая новые трагедийные сюжеты. А потом мы, как обычно, будем оценивать результаты своих же пороков на большом экране или на сцене. И затем вновь лажать. А после - снова оценивать. И продолжать лажать, разумеется.
Такие дела (с)