гаммельнская крысоловка
не пей из копытца не пей из колодца
в колодце ундина смеется
На четвертый день мы пойдем и купим вина
в захудалой лавчонке у самых Чумных ворот.
Будем пить и глазеть,
как спешит чужая жена
к беспокойному мужу, не пряча кровавый рот,
как чумазый мальчишка в ладонях несет грозу,
как рождается буря на кухне в большом котле.
Я молчу, я смотрю. Зачерствевший пряник грызу.
..Крысы держат совет на заброшенном корабле.
"Город слаб, - говорит серый бархатный генерал, -
и падет, как и все рукотворные города".
Поправляет очки философ:
"Град есть нора,
мы ее займем ныне, присно и навсегда".
Начинай игру!
Наше время стоит в дверях,
у него на пальцах синеют следы чернил.
И не ты ли сказал, что за ночью придет заря?
И не ты ли, как сорок тысяч, меня любил?
Сорок тысяч крыс исступленно пищат :"Играй!"
Сорок тысяч крыс замирают, не шевелясь.
...Ох, не пей из копытца, мой бедный неверный брат -
а не то превратишься в крысиного короля.
не пей из копытца не пей из колодца
сестрица не плачет
смеется
в колодце ундина смеется
На четвертый день мы пойдем и купим вина
в захудалой лавчонке у самых Чумных ворот.
Будем пить и глазеть,
как спешит чужая жена
к беспокойному мужу, не пряча кровавый рот,
как чумазый мальчишка в ладонях несет грозу,
как рождается буря на кухне в большом котле.
Я молчу, я смотрю. Зачерствевший пряник грызу.
..Крысы держат совет на заброшенном корабле.
"Город слаб, - говорит серый бархатный генерал, -
и падет, как и все рукотворные города".
Поправляет очки философ:
"Град есть нора,
мы ее займем ныне, присно и навсегда".
Начинай игру!
Наше время стоит в дверях,
у него на пальцах синеют следы чернил.
И не ты ли сказал, что за ночью придет заря?
И не ты ли, как сорок тысяч, меня любил?
Сорок тысяч крыс исступленно пищат :"Играй!"
Сорок тысяч крыс замирают, не шевелясь.
...Ох, не пей из копытца, мой бедный неверный брат -
а не то превратишься в крысиного короля.
не пей из копытца не пей из колодца
сестрица не плачет
смеется