Как у меня с людьми
Оригинал взят у marta_ketro в Как у меня с людьми
*
Отчётливо поняла, что для меня мужчины-друзья и мужчины-мужчины, это две совершенно разные группы, и они между собой никак не смешиваются.
С мужчиной выстраиваются отношения взрослый-взрослый или, если ему зачем-то нужно меня удочерить, родитель-ребёнок. Он уникален в моей жизни и я в его тоже. У меня к нему определённые запросы - чтобы заботился, был верен, любил.
С друзьями же всегда получалась связка ребёнок-ребёнок. Это мой товарищ по играм, у него могут быть другие друзья, и у меня тоже, мы ничего друг другу не должны. О заботе речи нет, если сбегаешь с приятелем в Африку, странно требовать, чтобы он нёс твой рюкзак.
С другом можно наделать рискованных вещей. Скажем, если бы мужчина подарил мне на день рождения марку, я бы решила, что он мной не дорожит, раз подвергает риску. А с другом можно нализаться чего угодно, пока взрослые не видят. Мы совместного будущего не планируем, у нас только здесь и сейчас. И, разумеется, никакого секса, потому что с детьми не трахаются, с ними только играют.
Другу я расскажу свои стыдные секреты, но с бедой пойду к мужчине. И когда речь о больших ставках, останусь на стороне мужчины, потому что мы пара, связанная взаимной ответственностью. И у друга есть какие-то свои взрослые тётки, которые могут не пустить его в Африку, запереть дома и заставить быть серьёзным. Что ж, имеют право, и спасибо, если хоть мячик скинут.
*
Всё же виктима обижать - только сапоги пачкать. Сценарий часто один и тот же. Человек начинает настойчиво нарушать границы, упорно повторяя то, что его просили не делать. На увещевания не реагирует, поэтому я с отвращением иду на конфликт - мне тяжело обижать людей, но вроде как вынуждают. Выдыхаю, зажмуриваюсь, выдаю все гадости, которые имею сказать (а их обычно немало), а потом осторожно открываю один глаз. Уверена, что человек смертельно оскорбился, развернулся и ушёл (ну или нагадил напоследок и всё равно удалился). Нет, стоит со странным лицом и говорит: да, вот такой я урод, несчастный неудачник, сиротинка бессмысленная. А ты такая классная, пожалей меня! Получается, что самолюбия, в которое я целилась, у него нет совсем, вместо него какая-то гадкая аморфная масса, которую даже невозможно от себя оттолкнуть, липнет. И от этого становится противно - и без того не люблю ссориться, а тут вообще инвалида обидела. Я содрогаюсь, замолкаю и ухожу мыть сапог.
Надо ли говорить, что через какое-то время он снова тут и напрашивается.
Самое плохое, что у меня нет правильного сценария - игнорировать нельзя, вторгается он очень грубо; меньше затрачиваться я не могу, мне неприятно обижать людей, а приходится; убивать как-то бесконфликтно можно только в интернетах, с тотальным баном, а если живой человек, приходится взаимодействовать. И долго потом вздрагивать, будто наступила на таракана, а подошва слишком тонкая.
*
Отчётливо поняла, что для меня мужчины-друзья и мужчины-мужчины, это две совершенно разные группы, и они между собой никак не смешиваются.
С мужчиной выстраиваются отношения взрослый-взрослый или, если ему зачем-то нужно меня удочерить, родитель-ребёнок. Он уникален в моей жизни и я в его тоже. У меня к нему определённые запросы - чтобы заботился, был верен, любил.
С друзьями же всегда получалась связка ребёнок-ребёнок. Это мой товарищ по играм, у него могут быть другие друзья, и у меня тоже, мы ничего друг другу не должны. О заботе речи нет, если сбегаешь с приятелем в Африку, странно требовать, чтобы он нёс твой рюкзак.
С другом можно наделать рискованных вещей. Скажем, если бы мужчина подарил мне на день рождения марку, я бы решила, что он мной не дорожит, раз подвергает риску. А с другом можно нализаться чего угодно, пока взрослые не видят. Мы совместного будущего не планируем, у нас только здесь и сейчас. И, разумеется, никакого секса, потому что с детьми не трахаются, с ними только играют.
Другу я расскажу свои стыдные секреты, но с бедой пойду к мужчине. И когда речь о больших ставках, останусь на стороне мужчины, потому что мы пара, связанная взаимной ответственностью. И у друга есть какие-то свои взрослые тётки, которые могут не пустить его в Африку, запереть дома и заставить быть серьёзным. Что ж, имеют право, и спасибо, если хоть мячик скинут.
*
Всё же виктима обижать - только сапоги пачкать. Сценарий часто один и тот же. Человек начинает настойчиво нарушать границы, упорно повторяя то, что его просили не делать. На увещевания не реагирует, поэтому я с отвращением иду на конфликт - мне тяжело обижать людей, но вроде как вынуждают. Выдыхаю, зажмуриваюсь, выдаю все гадости, которые имею сказать (а их обычно немало), а потом осторожно открываю один глаз. Уверена, что человек смертельно оскорбился, развернулся и ушёл (ну или нагадил напоследок и всё равно удалился). Нет, стоит со странным лицом и говорит: да, вот такой я урод, несчастный неудачник, сиротинка бессмысленная. А ты такая классная, пожалей меня! Получается, что самолюбия, в которое я целилась, у него нет совсем, вместо него какая-то гадкая аморфная масса, которую даже невозможно от себя оттолкнуть, липнет. И от этого становится противно - и без того не люблю ссориться, а тут вообще инвалида обидела. Я содрогаюсь, замолкаю и ухожу мыть сапог.
Надо ли говорить, что через какое-то время он снова тут и напрашивается.
Самое плохое, что у меня нет правильного сценария - игнорировать нельзя, вторгается он очень грубо; меньше затрачиваться я не могу, мне неприятно обижать людей, а приходится; убивать как-то бесконфликтно можно только в интернетах, с тотальным баном, а если живой человек, приходится взаимодействовать. И долго потом вздрагивать, будто наступила на таракана, а подошва слишком тонкая.