(no subject)
Я честно старалась написать целых два продолжения: про корову и про собаку (про неё вы ещё не читали). Пока не успеваю закончить. Так что вот вам, друзья мои, про мою любовь. Она же специальность. Она же грех ))
«Швейцарский, соблазнительной и почти как у Булгакова - со слезой? Остренький и такой ажурный Российский? Или вон тот, празднично-зелёный с базиликом? А может, красный - с томатом? Ой, а Маасдам-то какой! И дырочкиии!»
Я стояла у витрины сырного отдела в огромном супермаркете и искушалась. Боролась с искушением и снова впадала в тягостные раздумья. Хотелось всего! Безумно хотелось ломтиков сыра, с травами, пряных, сливочных, разных… Отдать предпочтение чему-то одному? Пасть жертвой светло-янтарной Гауды и позабыть о белоснежном теле козьего сыра? Или…
Кошелёк громко протестовал от этого «или», вступал в военный альянс с совестью, альянс шёл в наступление - дома ждали домочадцы, чьи интересы должны были быть превыше всего. Не до роскоши! Но сыр так манил! «Надо держаться. Вдох-выдох. Раз-два. Теперь поворачивайся и прочь!» - скомандовала я себе.
Галоп по отделам магазина в интересах семьи. Рывок домой. Вторая смена: после работы - «у мартена». Впрочем, кому я рассказываю… Жизнь моя была типовой. Ну, или около того. Одна работа, два дома, одна не полная семья, магазин, куча полных сумок, аптека, поликлиника, собес и т.д. В этой круговерти бешеной белки с барабаном призраком в ночи, манящим миражом в пустыне то и дело возникало видение сырной тарелки. В отличие от героя известного мультика, при слове сыр мои глаза не зажигались яростным блеском и не выдавали многоцветные спиральки. Они скорее подёргивались поволокой и всё существо, прилагаемое к глазам, наполнялось мечтами.
Когда же я удрала из города, противостоять вожделенному сыру сначала стало невозможно, и из каждой поездки в райцентр я возвращалась с утешительным ломтиком. Но сыр дорожал, а работа дешевела. Конфликт обострялся. И…
Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе. Другого способа получить вожделенный продукт попросту не было. Начались эксперименты, обучение…
Чего было больше: жажды знаний или жажды обладания? Вожделение, предощущение, предвкушение… О, моё сокровище, я иду к тебе! Сквозь слёзы, ошибки, непонимание...
И вот ты передо мной. Мой первый сыр. Твой творожный предок сахарно-снежными кусочками наполнил деревянную миску. Сначала я сблизилась с ним. И близость эта повторялась и будет повторяться, ибо отступиться - значит забыть. А забыть - значит потерять мастерство. Но ты, детище моё, рождено моей волей, силой рук и мыслей моих. Белое тело твоё словно светится в сумерках, источая испарину сыворотки. День умирает, но ночь приветствует твоё рождение. И имя тебе - Первый.
Потом была Вторая. И имя ей было Качотта. Знания наполняли, прочитанные страницы ненадолго утишали неугасимое пламя внутри. Но истинным облегчением, истинным наслаждением была лишь встреча с новым Рождённым.
Я построила тебе храм, детище моё и вожделение моё, любовь моя ненасытная, неукротимая. Чаши и формы вместо курений фимиама, стол - простой и прочный - как алтарь и рецепт, как молитва. Сколько раз под покровом ночи приходило решение? Я не гений, я ремесленник, но ремесленник, обожающий дело своё, воспевающий то, что рождается. Песней звучит простое перечисление имён: Примо сале, Качотта, Канестрато, Пекорино, Моцарелла, Робиола…
И желание моё стало горением моим и радость нисходит на меня, когда прикасаюсь к основе твоей - молоку. А потом, соединяя стихии, я вершу труд свой. Прикасаюсь к сокровенному. Окунаюсь в магию.
«Робиола… Нежная и упругая, тающая даже не во рту - на тарелке под солнцем. Плачущая от жара солнечного луча в полдень. Твоя корочка, тронутая румянцем, как ланиты девушки или Роббио, город, что в Верчеллии, Италия, дали тебе имя? Кто знает… Легенды на то и легенды, чтобы мы угадывали сердцем. И оставляли за сердцем право решать.
Ты нежна, ах как ты нежна, юная! Сок твой - слёзы твои, и слёзы твои солоны, но сладки воспоминания о них. Ты прекрасна, ты рождаешь воспоминания о Песне Песней и вводишь меня во грех, искушаешь. Зёрна в теле твоём, как веснушки рыжей девушки. Вкус твой мягок, тело мало и изящно и имеет рисунок - след от тростниковой корзинки. Ты краснеешь под солнцем, созреваешь под ним, но и в тени и в прохладе ты совершенна. Лёгким вином, золотистым туманом окутать тебя - и прелесть оттенится, и лёгкая горечь зёрен проступит, и падут к ногам твоим великие. Юность твоя упоительна, но скоротечна. Так пой, дитя Италии, танцуй свой танец! Буйство и скоротечность - тебе ли о них печалиться? Не думай о времени, ибо для тебя его нет. А я прикоснусь к твоей тайне и унесу воспоминание о вкусе твоём, храня его до следующей встречи.»
Так пела я, когда в руках рождалось доселе незнакомое. Так перенеслась песнь на бумагу. Я не мастер комплиментов людям, но сотворённое не воспеть не могу. Ибо оно - чудо из сердца моего. Верите, нет ли, но почти плоть от плоти моей и уж точно кровь от крови моей и огонь от огня моего, сияющий в ночи.
Живая песня Италии, блеянье коз и мычание буйволов и коров, отголосок пастушьей свирели - вот, что слышу я, вот, что рядом со мной, когда рождается Моцарелла. Перестук камешков на склонах Апуллии, топоток коз и овец - аккомпанемент к рождению того, кого мы зовём Средиземноморский.
Плотные и с ажурной россыпью глазков, резкие и властные с голубой плесенью, вкрадчиво-нежные в шкурке нежнейшей плесени белой, чистые и с обсыпкой, наполненные орехом и травами, припорошенные золой и копчёные - гости мои, сокровища мои, творения мои. Каждого из вас стремлюсь представить, познакомить с тем, чьим наслаждением вы станете. Но кто-то остаётся одиноким.
Время идёт и одиночество ваше становится зрелостью, а я не решаюсь уже отправить вас без сопровождения. И вот капли солнечного мёда ложатся в плошку, а груша отдаёт свой аромат густому джему. Ваше сопровождение готово. Готовы и вы. Осталось назначить встречу…
#7смертныхгрехов
Всем добра и коров!
«Швейцарский, соблазнительной и почти как у Булгакова - со слезой? Остренький и такой ажурный Российский? Или вон тот, празднично-зелёный с базиликом? А может, красный - с томатом? Ой, а Маасдам-то какой! И дырочкиии!»
Я стояла у витрины сырного отдела в огромном супермаркете и искушалась. Боролась с искушением и снова впадала в тягостные раздумья. Хотелось всего! Безумно хотелось ломтиков сыра, с травами, пряных, сливочных, разных… Отдать предпочтение чему-то одному? Пасть жертвой светло-янтарной Гауды и позабыть о белоснежном теле козьего сыра? Или…
Кошелёк громко протестовал от этого «или», вступал в военный альянс с совестью, альянс шёл в наступление - дома ждали домочадцы, чьи интересы должны были быть превыше всего. Не до роскоши! Но сыр так манил! «Надо держаться. Вдох-выдох. Раз-два. Теперь поворачивайся и прочь!» - скомандовала я себе.
Галоп по отделам магазина в интересах семьи. Рывок домой. Вторая смена: после работы - «у мартена». Впрочем, кому я рассказываю… Жизнь моя была типовой. Ну, или около того. Одна работа, два дома, одна не полная семья, магазин, куча полных сумок, аптека, поликлиника, собес и т.д. В этой круговерти бешеной белки с барабаном призраком в ночи, манящим миражом в пустыне то и дело возникало видение сырной тарелки. В отличие от героя известного мультика, при слове сыр мои глаза не зажигались яростным блеском и не выдавали многоцветные спиральки. Они скорее подёргивались поволокой и всё существо, прилагаемое к глазам, наполнялось мечтами.
Когда же я удрала из города, противостоять вожделенному сыру сначала стало невозможно, и из каждой поездки в райцентр я возвращалась с утешительным ломтиком. Но сыр дорожал, а работа дешевела. Конфликт обострялся. И…
Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе. Другого способа получить вожделенный продукт попросту не было. Начались эксперименты, обучение…
Чего было больше: жажды знаний или жажды обладания? Вожделение, предощущение, предвкушение… О, моё сокровище, я иду к тебе! Сквозь слёзы, ошибки, непонимание...
И вот ты передо мной. Мой первый сыр. Твой творожный предок сахарно-снежными кусочками наполнил деревянную миску. Сначала я сблизилась с ним. И близость эта повторялась и будет повторяться, ибо отступиться - значит забыть. А забыть - значит потерять мастерство. Но ты, детище моё, рождено моей волей, силой рук и мыслей моих. Белое тело твоё словно светится в сумерках, источая испарину сыворотки. День умирает, но ночь приветствует твоё рождение. И имя тебе - Первый.
Потом была Вторая. И имя ей было Качотта. Знания наполняли, прочитанные страницы ненадолго утишали неугасимое пламя внутри. Но истинным облегчением, истинным наслаждением была лишь встреча с новым Рождённым.
Я построила тебе храм, детище моё и вожделение моё, любовь моя ненасытная, неукротимая. Чаши и формы вместо курений фимиама, стол - простой и прочный - как алтарь и рецепт, как молитва. Сколько раз под покровом ночи приходило решение? Я не гений, я ремесленник, но ремесленник, обожающий дело своё, воспевающий то, что рождается. Песней звучит простое перечисление имён: Примо сале, Качотта, Канестрато, Пекорино, Моцарелла, Робиола…
И желание моё стало горением моим и радость нисходит на меня, когда прикасаюсь к основе твоей - молоку. А потом, соединяя стихии, я вершу труд свой. Прикасаюсь к сокровенному. Окунаюсь в магию.
«Робиола… Нежная и упругая, тающая даже не во рту - на тарелке под солнцем. Плачущая от жара солнечного луча в полдень. Твоя корочка, тронутая румянцем, как ланиты девушки или Роббио, город, что в Верчеллии, Италия, дали тебе имя? Кто знает… Легенды на то и легенды, чтобы мы угадывали сердцем. И оставляли за сердцем право решать.
Ты нежна, ах как ты нежна, юная! Сок твой - слёзы твои, и слёзы твои солоны, но сладки воспоминания о них. Ты прекрасна, ты рождаешь воспоминания о Песне Песней и вводишь меня во грех, искушаешь. Зёрна в теле твоём, как веснушки рыжей девушки. Вкус твой мягок, тело мало и изящно и имеет рисунок - след от тростниковой корзинки. Ты краснеешь под солнцем, созреваешь под ним, но и в тени и в прохладе ты совершенна. Лёгким вином, золотистым туманом окутать тебя - и прелесть оттенится, и лёгкая горечь зёрен проступит, и падут к ногам твоим великие. Юность твоя упоительна, но скоротечна. Так пой, дитя Италии, танцуй свой танец! Буйство и скоротечность - тебе ли о них печалиться? Не думай о времени, ибо для тебя его нет. А я прикоснусь к твоей тайне и унесу воспоминание о вкусе твоём, храня его до следующей встречи.»
Так пела я, когда в руках рождалось доселе незнакомое. Так перенеслась песнь на бумагу. Я не мастер комплиментов людям, но сотворённое не воспеть не могу. Ибо оно - чудо из сердца моего. Верите, нет ли, но почти плоть от плоти моей и уж точно кровь от крови моей и огонь от огня моего, сияющий в ночи.
Живая песня Италии, блеянье коз и мычание буйволов и коров, отголосок пастушьей свирели - вот, что слышу я, вот, что рядом со мной, когда рождается Моцарелла. Перестук камешков на склонах Апуллии, топоток коз и овец - аккомпанемент к рождению того, кого мы зовём Средиземноморский.
Плотные и с ажурной россыпью глазков, резкие и властные с голубой плесенью, вкрадчиво-нежные в шкурке нежнейшей плесени белой, чистые и с обсыпкой, наполненные орехом и травами, припорошенные золой и копчёные - гости мои, сокровища мои, творения мои. Каждого из вас стремлюсь представить, познакомить с тем, чьим наслаждением вы станете. Но кто-то остаётся одиноким.
Время идёт и одиночество ваше становится зрелостью, а я не решаюсь уже отправить вас без сопровождения. И вот капли солнечного мёда ложатся в плошку, а груша отдаёт свой аромат густому джему. Ваше сопровождение готово. Готовы и вы. Осталось назначить встречу…
#7смертныхгрехов
Всем добра и коров!