Один в империи - не воин
В 1910 году, когда Корея была аннексирована Японией, согласно Указу об аннексии, на Корею не распространялось действие Конституции Японии, а вся власть на полуострове переходила к генерал-губернатору, которого назначал император Японии.
На протяжении всех 35-лет колониального господства и в Корее и в японской метрополии не смолкали разговоры о том. что с этим надо что-то делать: если Японская империя - единое государство, то почему, скажем, подданный с Хонсю может голосовать на выборах в Имперское Собрание, а подданный из Кореи - нет? Эта тема достаточно часто поднималась либералами из числа интеллигентов и чиновников но дальше введения в Корее ограниченных местных выборов и, по некоторым сведениям, предоставления корейцам, живущим в метрополии права голоса, дело не пошло.
Наиболее плотно проблемой избирательных прав корейцев занялся генерал-губернатор Коисо Куниаки, назначенный на этот пост в 1942 году. Япония уже 5 лет вела войну в Китае и год - на Тихом океане. В Азии было создано несколько марионеточных правительств для будущей "сферы сопроцветания" и в этих условиях японские власти решили объединить империю. В частности, генерал-губернатор из почти полностью автономного правителя стал простым чиновником министерства Великой Восточной Азии. Кроме того, страной де-факто правили генералы, а полномочия Имперского Собрания были весьма невелики и с учетом этого предоставление подданным из колоний избирательных прав не было особенно рискованной затеей.
После назначения на пост Коисо предложил, чтобы в парламенте было 20 депутатов от Кореи: 10 в нижней палате - избираемых и 10 - назначаемых лично императором. Этот план был отвергнут Токио. Коисо, который еще год назад мог провести его в жизнь своим указом без консультаций с центральным правительством был вынужден искать компромисс. Его следующее предложение сводилось к следующему: избирательные права в Корее будут предоставлены только мужчинам старше 24 лет, жителям шести крупнейших городов, уплачивающих не менее 5 иен местных налогов в год. Правительство Тодзё поставило жирный крест и на этом предложении.
Однако от своей затеи Коисо отказываться не собирался. В конце 1943 года из взял с собой четырёх знакомых корейцев и поехал в Токио. Там он попросил аудиенции у императора и на приеме попросил его назначить одного из корейцев депутатом верхней палаты Имперского собрания, что Хирохито и сделал.
В каком-то смысле это, конечно, была победа. Но даже такому влиятельному и вписанному в систему человеку, как Коисо, для этого потребовалось напряжение всех возможностей - и то результат был скорее символический. Что хорошо показывает косность тогдашнего японского правительства - и это несмотря на все уверения в том. что Корея не колония, что все подданные Империи - один народ и прочий найсэн иттай.
Был ли шанс у японских либералов довести дело до конца? Имхо, да, и даже два. Во-первых, такая реформа могла пройти во время политики смены имён в конце 1930-х. Типа "берешь японское имя - получаешь полные права". Проблема была том, что Кореей в это время правил генерал-губернатор Минами Дзиро - самый авторитарный из японских правителей и ожидать от него таких подвижек было бы немыслимо.
Во-вторых, конечно, корейцам равные права можно было предоставить во время аннексии Кореи, как, кстати, и тайваньцам - во время аннексии Тайваня. И никто бы слова ни сказал. Но увы.
Напоследок замечу, что автором и главным лоббистом идеи дискриминации как корейцев, так и тайваньцев был маршал Ямагата Аритомо и мне кажется, что роль этого человека в японской истории сильно недооценена.
На протяжении всех 35-лет колониального господства и в Корее и в японской метрополии не смолкали разговоры о том. что с этим надо что-то делать: если Японская империя - единое государство, то почему, скажем, подданный с Хонсю может голосовать на выборах в Имперское Собрание, а подданный из Кореи - нет? Эта тема достаточно часто поднималась либералами из числа интеллигентов и чиновников но дальше введения в Корее ограниченных местных выборов и, по некоторым сведениям, предоставления корейцам, живущим в метрополии права голоса, дело не пошло.
Наиболее плотно проблемой избирательных прав корейцев занялся генерал-губернатор Коисо Куниаки, назначенный на этот пост в 1942 году. Япония уже 5 лет вела войну в Китае и год - на Тихом океане. В Азии было создано несколько марионеточных правительств для будущей "сферы сопроцветания" и в этих условиях японские власти решили объединить империю. В частности, генерал-губернатор из почти полностью автономного правителя стал простым чиновником министерства Великой Восточной Азии. Кроме того, страной де-факто правили генералы, а полномочия Имперского Собрания были весьма невелики и с учетом этого предоставление подданным из колоний избирательных прав не было особенно рискованной затеей.
После назначения на пост Коисо предложил, чтобы в парламенте было 20 депутатов от Кореи: 10 в нижней палате - избираемых и 10 - назначаемых лично императором. Этот план был отвергнут Токио. Коисо, который еще год назад мог провести его в жизнь своим указом без консультаций с центральным правительством был вынужден искать компромисс. Его следующее предложение сводилось к следующему: избирательные права в Корее будут предоставлены только мужчинам старше 24 лет, жителям шести крупнейших городов, уплачивающих не менее 5 иен местных налогов в год. Правительство Тодзё поставило жирный крест и на этом предложении.
Однако от своей затеи Коисо отказываться не собирался. В конце 1943 года из взял с собой четырёх знакомых корейцев и поехал в Токио. Там он попросил аудиенции у императора и на приеме попросил его назначить одного из корейцев депутатом верхней палаты Имперского собрания, что Хирохито и сделал.
В каком-то смысле это, конечно, была победа. Но даже такому влиятельному и вписанному в систему человеку, как Коисо, для этого потребовалось напряжение всех возможностей - и то результат был скорее символический. Что хорошо показывает косность тогдашнего японского правительства - и это несмотря на все уверения в том. что Корея не колония, что все подданные Империи - один народ и прочий найсэн иттай.
Был ли шанс у японских либералов довести дело до конца? Имхо, да, и даже два. Во-первых, такая реформа могла пройти во время политики смены имён в конце 1930-х. Типа "берешь японское имя - получаешь полные права". Проблема была том, что Кореей в это время правил генерал-губернатор Минами Дзиро - самый авторитарный из японских правителей и ожидать от него таких подвижек было бы немыслимо.
Во-вторых, конечно, корейцам равные права можно было предоставить во время аннексии Кореи, как, кстати, и тайваньцам - во время аннексии Тайваня. И никто бы слова ни сказал. Но увы.
Напоследок замечу, что автором и главным лоббистом идеи дискриминации как корейцев, так и тайваньцев был маршал Ямагата Аритомо и мне кажется, что роль этого человека в японской истории сильно недооценена.