Роберт С. Мендельсон. Исповедь еретика от медицины
Содержание: http://healthy-back.livejournal.com/127576.html
Вперёд: http://healthy-back.livejournal.com/131395.html
Назад: http://healthy-back.livejournal.com/133596.html
Глава V. Крестовый поход на Семью
Если бы перед кем-то стояла задача разрушить семью, то нельзя было бы и мечтать о лучшем её выполнении, чем как это делает Современная Медицина. Уже многие годы общеизвестно, что семья претерпевает изменения в своей структуре. Каждый шестой ребёнок сейчас воспитывается одним родителем (1). Не предрешена ли судьба остальных браков?
(1) Эти статистические данные верны применительно к США середины 70-х годов XX века. - Прим. ред.
Мы даже обесценили само слово «семья». Когда я произношу это слово, я имею в виду всех кровных родственников: детей, матерей, отцов, бабушек и дедушек, дядьев и тетушек, двоюродных братьев и сестер. Увы, только одна из двадцати семей состоит более чем из двух взрослых, живущих под одной крышей. «Расширенный состав семьи» - таким словосочетанием обозначается это исчезающее из нашей жизни явление. С другой стороны, специалисты снабдили нас термином «ядро семьи», чтобы пробудить все те положительные образы, которые когда-то были связаны с атомной энергией. Эти образы никогда не несли в себе ничего положительного. Кого предполагается поместить в ядро такой атомной семьи? Родителей? Детей? Никого? Употребление «ядерной» терминологии по отношению к семье подготавливает нас к тому, что природа семьи носит взрывной и нестабильный характер, как и природа атома. И когда от «ядра семьи» начинают отделяться его «элементарные частицы», нам кажется, что семья не разрушается, а напротив, выполняет своё предназначение.
Школу и учителей иногда обвиняют в разрушении семьи. Да, учителя и другие деятели образования действительно входят в армию профессионалов, атакующую и наносящую ущерб семье. Но генералами в этой армии служат врачи.
Врачи - вот настоящие лидеры, потому что без их санкции, без благословения Современной Медицины, ни одно учреждение, работающее на разрушение семьи, не могло бы не то что преуспевать, но просто существовать. Более того, крестовый поход Современной Медицины на семью приносит столь невиданные доселе опустошение и порочность, что школе и не снились.
Семейная медицина, к примеру, должна подразумевать здоровое семейное влияние. Однако, для врача семейная медицина обозначает необходимость вмешательства в семейные дела в священных целях. Любое влияние, которое может оказать на пациента его семья, врач склонен считать не просто второстепенным, но бесполезным и даже вредным. Люди ошибаются, думая, что врачи перестали приходить на дом лишь потому, чтобы принять больше людей в своих кабинетах. Объяснение иное: врачи не хотят встречаться с семьёй пациента на его территории. Кабинеты нужны не только для того, чтобы впихнуть туда побольше людей, но и для того, чтобы изолировать человека от влияния его семьи. Врачу гораздо труднее контролировать ситуацию и разрушать семейные узы, когда он у вас в гостях.
Чтобы преуспеть в своей «медицине», врач должен подменить семейную этику собственными этическими воззрениями и убеждениями. При этом он активно претендует на роль, традиционно выполнявшуюся членами семьи. Ни к чему хорошему это не приведёт. Врачи не только не разделяют чувств, культурных традиций, привязанностей членов семьи, - им просто безразлично, что в семье происходит. Если пациент умирает - ничего страшного, потому что это просто пациент, а не мать или отец, дядя или тётя, двоюродный брат или сестра. Врачей тщательно обучают держать дистанцию между собой и пациентами.
Это умение отстраняться пригодится врачу, когда ему доведётся переживать кризис или стресс и «принимать это». Все религии и кульминационные жизненные моменты совершают таинства или ритуалы, потрясающие нас своей загадочностью и намёками на смысл жизни. Рождение, созревание, свадьба и смерть - события, сопровождаемые священнодействием. Все религии совершают эти обряды, чтобы поддержать семью - Церковь Современной Медицины старается её расколоть.
Я уже объяснил, какое опасное место больница. Современная Медицина так самонадеянна, что называет больничный полицейский наряд семьей! Ни одна религия не зашла так далеко, как это ежедневно делает Церковь Современной Медицины. Ни одна coвременная религия не требует кровавых жертв, однако, чтобы жениться с благословения врача, вы должны сдать кровь. Анализы крови перед свадьбой имеют чисто ритуальное значение. Как только какая-либо процедура становится обыденной, люди перестают относиться к ней серьёзно. Лаборатории делают столько ошибок, что врачи даже не тратят время на чтение результатов анализов. В ходе одного эксперимента лаборатория намеренно давала положительные результаты анализов на венерические заболевания, и очень немногие врачи назначали повторные анализы.
Эти кровавые жертвоприношения, необходимые, чтобы получить разрешение на создание семьи, - относительно безобидные предвестники грядущих мрачных ритуалов. Кампания активизируется, когда на сцену выходит третий член семьи. И вот, там, где другие религии удовлетворились бы разумными ненавязчивыми церемониями, Современная Медицина предпринимает полномасштабную атаку, разыгрывая трагедию из нормальной ситуации. Относясь к рождению ребёнка как к болезни, акушер-гинеколог делает свое вмешательство неизбежным. Если акушеры-гинекологи публично признают тот факт, что более девяносто пяти процентов родов протекают абсолютно без осложнений, отпадет потребность ровно в таком же количестве их услуг. Меньше акушеров - больше здоровых семей.
Но они никогда не признают этого. Вот почему мы имеем роды, проходящие в операционной. Неплохая мысль - проводить все больничные роды в операционной, не правда ли? Неплохая уже потому, что больничные роды гораздо опаснее. Дети, рождаемые в больнице, имеют в шесть раз большую вероятность пострадать во время родов, в восемь раз большую - застрять в родовых путях. Вчетверо чаще они оказываются в реанимации, а также инфицируются. Наконец, у них в тридцать (!) раз больше шансов получить пожизненные заболевания. У их матерей при больничных родах втрое чаще случается кровотечение.
Тогда как в примитивных религиях рождение - это событие, в котором может принять полезное участие каждый член семьи (например, муж или мать роженицы могут помогать при родах), современная медицина не допускает присутствия на этом таинстве посторонних. Только врач и его ассистенты! Так называемые «реформы» - семейные палаты, присутствие мужей на родах, обсуждение с будущими матерями их пожеланий к ведению родов - немногим более чем маркетинговые заигрывания. Как только акушеру-гинекологу удастся заманить вас на свою территорию - всё! Он контролирует ситуацию. Он демонстрирует свою власть или даже щеголяет ею, пропуская женщину через серию унизительных процедур. Он обязательно заставит её выбрить область гениталий, несмотря на то, что ещё в 1930-х годах было доказано, что бритьё непосредственно перед родами не уменьшает количества бактерий, а способствует их значительному увеличению в этой области. Упиваясь неограниченной властью, он обязательно заставит её принять лежачее положение и положить ноги на подставки, ради удовлетворения собственного тщеславия. Наличие внутривенного катетера развязывает врачу руки, и он при первом же удобном случае пускает в ход обезболивающее. Уже разлучённую со своей семьей и потерявшую контроль над своим телом (ведь врач может даже решать, когда произойти родам), будущую мать также могут лишить возможности осознанно пережить это событие, поскольку она будет накачана лекарствами до бесчувствия и беспамятства. Конечно, врач может быть вынужден применить наркоз, чтобы нанести свой, так сказать, coup de grace - завершающий смертельный удар - кесарево сечение.
Один из побочных эффектов кесарева сечения не обязательно проявляется в первые недели или месяцы после рождения, но дети, рождённые таким путем, чаще становятся жертвами жестокого обращения со стороны взрослых. Матери, родившие посредством кесарева сечения, обычно не имеют возможности находиться вместе с детьми в первые часы и дни их жизни, поскольку иногда требуется много времени, чтобы полностью прошли последствия анестезии. Кроме того, они плохо себя чувствуют из-за самой операции. Эта операция не только нарушает установление первых самых важных родственных уз между матерью и ребёнком, но и запятнывает болью и разочарованием даже те немногие чувства, которые испытывает мать.
Конечно, матери, пережившие нормальные роды или родившие недоношенных детей, тоже заслуживают того, чтобы их первые жизненно важные часы и дни, проведённые с новорожденным ребёнком, не были чем-то запятнаны. Но если мать, отстаивая свои права, не устроит адское побоище (а это нелегко сделать после родов, эпизиотомии и анестезии), то её ребёнка мгновенно утащат в концлагерь, называемый отделением для новорожденных.
Больничный режим всё больше изолирует семью от процесса родов. Ограничения в посещениях вносят раскол в семью, вынуждая молодую мать выбирать одного-двух членов семьи, которые могут её посетить за один раз. Я не знаю лучшего повода для обид, чем выбор между мужем, матерью, свекровью, отцом, свёкром, тётями, дядьями и двоюродными братьями и сёстрами. Кроме того, в больницы почти никогда не допускаются братья и сёстры, а когда допускаются, то только для встречи через стеклянную перегородку. Как это способствует единению семьи!
Педиатры так же, как и акушеры-гинекологи, предназначены для ослабления семейных уз. Они начинают с того, что заставляют мать чувствовать себя совершенно неспособной обеспечивать благополучие своего ребёнка. Ещё до того, как на сцене появляется педиатр, основные мероприятия для передачи ребёнка в его руки проводит целый взвод детских медсестёр, которые непрерывно изводят мать своими ценными указаниями по каждому вопросу ухода за ребёнком. Конечно, они всего лишь выполняют распоряжения врача.
Первая благая весть об отношениях между матерью и ребёнком, которую педиатр доносит до матери, это его «совет» относительно вскармливания малыша. Молодой матери говорится, что искусственное питание во всех отношениях так же хорошо, как и грудное молоко, будто бог сделал ошибку, наполнив её грудь молоком, а не «Симилаком». Когда я начинал свою педиатрическую практику, меня учили, что если мать спрашивает, какое выбрать вскармливание - грудное или искусственное, надо отвечать: «Как вы сами решите, я помогу вам в любом случае».
Конечно же, этот ответ - полная ложь. Искусственное питание - дедушка всего неполноценного питания (быстрого, вкусного и сытного, но не имеющего питательной ценности), никогда не было, не является и не будет «так же хорошо», как грудное молоко. Человеческое молоко предназначено для детей, коровье - для телят. Структура и состав каждого из них подходит тому, для кого это молоко создано природой. Замена молока у животных - если, например, дать телёнку свиное молоко - приводит к болезни, а часто и к смерти, новорожденного.
Человеческий детёныш, вскармливаемый из бутылочки, имеет существенно большую вероятность пострадать от кошмарного набора болезней. Диареи, коликов, желудочно-кишечных и респираторных инфекций, менингита, астмы, крапивницы, других аллергических заболеваний, пневмонии, экземы, ожирения, повышенного давления, атеросклероза, дерматита, отставания в росте, гипокальцемической тетании, гипотериоза новорожденных, некротизирующего энтероколита и синдрома внезапной детской смерти. С научной, биологической точки зрения искусственное питание нельзя рассматривать как приемлемую альтернативу грудному молоку - особенно учитывая тот факт, что девяносто девять процентов молодых матерей замечательно могут кормить детей грудью.
Даже недоношенные дети должны получать грудное молоко. Когда более двадцати пяти лет назад я проходил специализацию по педиатрии, на меня, к счастью, сильно повлияла одна из величайших медсестёр по уходу за недоношенными детьми Эвелин Лундин (Evelyn Lundeen). Мисс Лундин не просто поощряла, а заставляла матерей передавать молоко своим детям, даже тем, кто весил всего 900 граммов. Я помню, как мужья приносили бутылочки со сцеженным грудным молоком. Я ничуть не сомневаюсь, что недоношенные дети, вскармливаемые грудным молоком, поправляются гораздо лучше, чем недоношенные, вскармливаемые искусственно. В ходе своей собственной практики я выписал из больницы многих детей, весивших менее пяти фунтов, - все они, конечно, были на грудном вскармливании - и теперь я не стану лечить ребёнка, прежде чем не заставлю мать кормить грудью.
Говорить матерям, что грудное вскармливание значительно лучше искусственного - вот мой рецепт уничтожения педиатрии. Когда педиатр говорит матери правду, то есть, что грудное вскармливание - это хорошо, а искусственное - опасно, это может вызвать чувство вины у матерей, решившихся на искусственное вскармливание. Такая мать сбежит к другому педиатру, который будет рад принести ей облегчение, сказав, что нет никакой разницы между грудным и искусственным вскармливанием. Но, с другой стороны, у женщин, кормящих грудью, дети никогда не болеют. Зачем им нужна педиатрия!
Найдется немного педиатров, настаивающих на грудном вскармливании. Наоборот, большинство из них занимается тем, что я называю «педиатрическим раздвоением сознания»: они утверждают, что грудное вскармливание - это отлично, но искусственное - ничуть не хуже. Некоторые педиатры раздают бесплатные упаковки искусственной смеси молодым матерям; другие настаивают на том, чтобы младенцы тратили свои силы и желание сосать из бутылочки с подслащенной водой; есть педиатры, которые продвигают кормящим матерям бесплатные наборы для «докорма»; и есть также педиатры, отговаривающие матерей от грудного вскармливания, если их дети набирают вес не так, как напечатано в руководствах, распространяемых компаниями-изготовителями искусственного питания. Ещё педиатры забывают предупредить матерей о том, что искусственная смесь может содержать в десять, а то и в тысячу раз больше свинца, чем грудное молоко. Они также забывают рассказать матерям, что грудное молоко защищает детей от тех инфекционных заболеваний, которыми мать переболела или которые она перенесла «на ногах» и что грудное вскармливание способствует правильному развитию костей и умственному развитию, а кормящую мать защищает от рака груди.
Грудное вскармливание играет важную роль и в укреплении семьи. Связь между матерью и ребёнком при грудном вскармливании обеспечивает защиту и здоровье. Гормоны, выделяющиеся в организме матери, когда ребёнок сосет грудь, не только предотвращают послеродовое кровотечение и общее недомогание и заставляют матку быстрее сокращаться, но также доставляют матери чувственное удовольствие. Кормление из бутылочки такого удовольствия не доставляет. Зато таким образом узакониваются освящённые наукой четырёхчасовые интервалы, которые приносят неизмеримый вред всем участникам процесса, и всё это во имя «режима».
Покинув больницу и вернувшись домой, женщина, её новорожденный ребёнок и вся семья всё ещё остаются незащищенными перед сеющими рознь набегами врачей. Традиционный совет педиатров и медсестёр, способствующий разрыву семейных уз, звучит примерно так: «Помните, если ребёнок закричал, дайте ему прокричаться, потому что крик развивает лёгкие, и к тому же так вы приучите его не плакать, когда ему что-нибудь нужно». Такой совет - это не просто вызов здравому смыслу, это полное безразличие к инстинктам, - как детей, так и всех матерей, которых я когда-либо встречал. Очевидно, бог сделал ещё одну ошибку, научив детей выражать свои потребности плачем!
Чем дальше - тем хуже: врачи злоупотребляют своим авторитетом, чтобы привести семью к разобщению со своими инстинктами и традициями. Вместо того чтобы доверится мудрости накопленного веками опыта, молодая семья теряет уверенность и своих чувствах и убеждениях, пасуя перед «образованностью» врача, перед его «документально подтвержденной мудростью», удостоверенной дипломами и другими сертификатами. Если вы спросите врача, где это написано, что педиатр-мужчина, который, может быть, ещё никогда не был отцом, и уж, конечно, никогда не станет матерью, может лучше матери или бабушки разбираться в том, что ребёнок хочет выразить своим плачем, то он скорее всего укажет на висящие на стене дипломы в рамочках.
Даже если женщина встречается с педиатром всего по нескольку минут в месяц, есть ещё компания рекомендованных врачом специалистов - таких, как доктора Спок, Солк, Гино и Беттельхайм - которые всегда готовы окончательно запутать её в своих противоречивых книгах и статьях. Молодая мать остается абсолютно беззащитной под шквалом таких советов, поскольку она не уверена в собственных мыслях и чувствах и поскольку врачи учили её не слушать советов мамы и бабушки, потому что это «бабушкины сказки». Вместо этого она должна слушать «дедушкины сказки» старых докторов, от которых голова идет кругом!
Так как очень немногие американские семьи живут вместе или рядом со своими родственниками, то матери физически оторваны от утешения и поддержки, которую могли бы им оказать их матери и бабушки. Мой рецепт, как сделать мать по меньшей мере нервной, а в худшем случае - свести с ума, это оставить её дома одну, нос к носу с новорожденным ребёнком и толпой несогласных друг с другом специалистов - уж они-то проведут её через кризисы первых месяцев жизни ребёнка. Такая ситуация - а она наиболее распространена в нашей стране - может сделать женщину неврастеничкой ещё до того, как ребёнку исполнится год. Молодой отец в такой ситуации не продержится и месяца. Так как дома женщине некому помочь, она начинает искать помощи вне дома. Во многих случаях напряжённость между супругами достигает такого накала, что они начинают видеть друг в друге только причину и, одновременно, решение своих проблем, что приводит семью к разводу. Или, менее радикально, женщина, не теряя времени, начинает искать «творческую» работу вне дома. В любом случае ребёнок отправляется в детский сад.
Представление женщин о творческой работе вне дома обычно оказывается иллюзией. Большинство работ, включая те, которые обычно выполняются мужчинами, меньше всего являются творческими. Это преимущественно скучные, рутинные, механические задачи, выполнение которых стоит только одной цели - зарплаты. Очень немногие профессии могут сравниться по приносимому ими удовлетворению с ведением домашнего хозяйства и воспитанием детей. Женщинам нужно и должно заниматься деятельностью (как дома, так и вне его), которая способствует их самореализации. Но далеко не всякая оплачиваемая работа позволяет делать это. Работающая женщина, даже имея интереснейшую должность, зачастую обнаруживает в себе способность играть много ролей одновременно, но при этом у неё остается мало времени - или его вообще не остается - для самого главного в жизни. Ей приходится не просто работать. Ей приходится брать на себя типично мужскую роль - целеустремлённость в борьбе за успех. А этот подход сам по себе нельзя считать здоровым ни для женщин, ни для мужчин.
Цель работы вне дома может быть иллюзорной, но результат для семьи получается вполне материальный. Несмотря на то, что ребёнку «положено» покидать дом в шесть лет, теперь, когда детские центры разрослись по всей стране, матери активно способствуют их наполнению. Они отдают туда малышей максимально рано - ребёнок «идет в школу», как только ему исполнится год! Говоря о детских центрах, я имею в виду не детские сады старого образца, где дети проводили всего несколько часов в день. И где их даже не кормили, поскольку большую часть дня они проводили дома.
Сегодняшние детские центры совсем другие. В Европе эти заведения зачастую расположены прямо при фабрике, магазине или офисном центре. Или хотя бы неподалёку от места работы матери, так чтобы мать могла смягчить стресс, вызванный разлукой, навещая ребёнка и обедая вместе с ним. Однако, в Соединённых Штатах детские центры находятся слишком далеко, для того чтобы мать в разгар дня могла встречаться с ребёнком. На долю детей достаётся только поспешное прощание, после которого мать мчится через весь город на работу, чтобы вернуться усталой и недовольной после восьми, девяти, а то и десяти часов «творческой» работы.
В детском центре ребёнка кормят посторонние люди, а не мать. Природа предусмотрела тончайший механизм, с помощью которого ребёнка воспитывает его семья. Мы его «отменили» и теперь имеем ситуацию, когда на ребёнка в решающий период его развития оказывают влияние чужие люди. А чтобы придать разлучению ребёнка с семьей видимость наукообразия, создали «факультеты подготовки специалистов по дошкольному образованию».
Во многих детских центрах дети получают завтрак, обед и полдник. Я помню, что двадцать лет назад в большинстве начальных школ не было возможности обеспечивать детей питанием, теперь же школьные обеды воспринимаются как должное в большинстве школьных округов. Так как обеды подаются прямо в здании школы, перерывы на обед сокращены настолько, что даже те дети, которые хотят пойти пообедать домой, не могут этого сделать, несмотря на то, что их мама в это время находится дома. В результате они проводят всё больше и больше времени с людьми, которые, скорее всего, не разделяют ценностей, традиций и этики их семей. Что же получается из ребёнка, который отлучён от семьи в тот важный для него период, когда формируется его характер? Он вырастает - к худу или к добру - действительно «самостоятельным». Независимым от всего, что дорого его семье, и от самой семьи.
Всё это не стало бы возможным, если бы врачи не одобряли и не поощряли нездоровые идеи о «самостоятельности». Я вспоминаю историю одной молодой нью-йоркской семьи. Молодой человек рассказал мне, что его жена пошла работать, когда он остался без работы. И хотя он быстро нашёл себе новую работу, жена решила всё-таки продолжить свою карьеру, теперь в роли директора большого семиэтажного детского центра. Я сказал отцу, что, по моему мнению, всё сложилось очень удачно, потому что ребёнок будет уверен, что мать рядом с ним весь день. «О, нет! - воскликнул отец, - я не хочу, чтобы он был так привязан к матери. Я хочу, чтобы он рос самостоятельным». И родители довели воспитание самостоятельности до абсурда: мать и сын ездили в один и тот же детский центр разными маршрутами.
Интересно, не пожалеет ли однажды тот отец о такой независимости своего сына? В конце концов, разве трёхлетнему ребёнку не положено быть зависимым? Я вижу за спиной этого недалёкого молодого отца тень педиатра, поучающего развивать независимость у членов семьи - от наставления «дать ребёнку прокричаться» до поощрения зависимости от врача, который вмешивается в зону ответственности семьи. Зависимость между матерью и ребёнком - это сердце и образец семейной взаимозависимости, приносящей здоровье. Члены семьи должны зависеть друг от друга! Нам надо бы праздновать День Семейной Зависимости каждый день.
Когда ребёнок начинает ходить в школу, Современная Медицина призывает на службу специалистов по образованию, задача которых состоит в том, чтобы держать семью в безвыходном положении. Они не просто узурпируют воспитательную роль родителей, но и вынуждают их участвовать в таких бессмысленных мероприятиях, устраиваемых Объединениями родителей и учителей, как распродажа домашней выпечки и карнавалы. Родителей удаляют с того поля боя, где действительно идёт борьба за умы их детей. Хитрая тактика изменения стилей обучения - новая математика для одного поколения, старая для другого - не даёт родителям играть существенную роль в образовании детей. Они не в состоянии даже помочь своему ребёнку делать уроки! Освещение вопросов половых взаимоотношений, которое даётся и школе, обычно не совпадает с семейными ценностями. Заседания Объединений родителей и учителей отнимают у родителей вечера, которые они могли бы провести с детьми; тех же всё чаще оставляют на дополнительные занятия. Зона отчуждения между родителями и детьми понемногу расширяется.
Когда приходит время ответственных решений, родители оказываются уже слишком далеки от действительных проблем своих детей, чтобы чем-то помочь. У них украли то доверие, которое, возможно, было в начале. Бегом к психиатру! Современная Медицина содержит в своём штате целую армию психиатров, чтобы они оказывали её Церкви помощь в психотерапии и других богослужениях.
Эта новая команда экспертов несёт семье как раз то, что нужно для решения проблем: специальную лексику. Родителям даётся терминология для характеристики ребёнка: безответственный, недоразвитый, недружелюбный, обидчивый. А детям вручается набор слов для описания родителей: они на нас давят, во всем препятствуют, чрезмерно опекают, всё запрещают. Эти слова летят в членов семьи подобно камням. Вместо того, чтобы снабдить семью инструментарием для налаживания взаимоотношений, ей предоставляется терминологический аппарат, замораживающий процесс мышления, и делается всё, чтобы люди отделились друг от друга стеной взаимонепонимания.
Психиатрия разрушительна для семьи по своей природе. Психиатры побуждают людей говорить плохие слова о своих родных. Надо признать, что если такое лечение проводится правильно, оно может ослабить напряжённость во взаимоотношениях, укрепить душевное равновесие и здоровье. Но лишь немногое из того, что предпринимается в этом направлении, делается правильно, потому что я вижу, сколько людей обращается за помощью к психотерапевтам и как немногим она помогает. Да и как это может помочь, если психиатр вешает на вас ярлык, прежде чем вы успеете открыть рот? Если вы опоздали на приём - вы враждебно настроены. Приехали раньше времени - чем-то обеспокоены. А если пришли вовремя - вы обязательный человек! Выиграть в этой игре невозможно! И когда я вижу, что семейная пара идет на консультацию к психиатру, готов держать пари, что муж с женой в конце концов разведутся.
Армия «профессионалов, готовых оказать поддержку» подрывает моральный дух семьи. Она мало что может предложить для сохранения семьи. Напротив, она обкрадывает семью, не оставляя ей нормальных методов и эффективных способов действия. Не приходится удивляться, что к возрасту, когда детям пора поступать в колледж, они в нетерпении, когда же, наконец, наступит день их отъезда из дома. А кто захочет оставаться в доме, где люди были фактически отучены общаться друг с другом иначе, чем механически, как с объектами капризов психиатрии, способом, навязанным журнальными экспертами?
В наши дни обучение в колледже считается как бы неполноценным, если колледж расположен менее чем в сутках езды от дома. В идеале все поступают в учебные заведения на противоположных от дома побережьях страны. Жители Среднего Запада имеют больший выбор. Столь значительное отдаление от семьи стирает признаки её влияния и делает ребёнка совершенно «свободными для влияния ровесников и преподавателей. Если кто-нибудь сможет мне продемонстрировать, как это положительно отражается ни родителях или детях, я оставлю в покое эту проблему. Но по собственному опыту я знаю, что уровень заболеваемости среди первокурсников так высок, как не бывает ни в одной другой социальной группе. Они более подвержены депрессии, гипотериозу, туберкулёзу, ревматизму, инфекционному мононуклеозу и нарушениям менструального цикла. И к тому же - что неудивительно - первокурсники стоят на втором месте по частоте самоубийств, уступая лишь детям американских индейцев, покинувших резервации для поступления в высшие учебные заведения.
Всё это не было бы возможным без санкции Современной Медицины. С начала и до конца жизни её Церковь вмешивается в дела семьи и заменяет семейные узы и традиции своими бессмысленными церемониями. Жизнь обесценивается. Стоит вам хоть раз позволить нарушить или «улучшить» какой-нибудь естественный процесс, относясь к нему как к болезни, все жизненные процессы организма начнут разлагаться. Когда-то дети делали полезную работу по дому. Теперь все их способности полностью реализуются вне дома. Та же судьба ожидает стариков. К пожилым людям относятся с презрением и выкидывают их в дома «отдыха» или дома престарелых. Да и что им делать дома? К их советам относятся без уважения, так как их таланты и умения не развивались в течение жизни. Современной Медицине гораздо удобнее отделить стариков от их семьи, от их талантов и от уважения к ним. Таким образом, они обеспечивают медицину большим количеством потенциальных пациентов. Они чаще болеют, потому что благодаря колдовским проклятиям, насылаемым Церковью, обречены на неизбежную слабость в старости, на долгую и мучительную смерть. Не только сам умирающий, связанный и опутанный проводами в отделении интенсивной терапии, разделён со своей семьёй в последний миг своей жизни; и родственникам, оплакивающим его но время похорон, семейный врач не даёт получить облегчение от слёз, раздавая седативные средства и транквилизаторы. Даже там Современная Медицина, всегда стоящая на страже, дабы не допустить срывов в поведении, притупляет чувства участников событий, чтобы лишить их драгоценных моментов жизни.
По мере своего развития Современная Медицина изобретает всё более жёсткие методы для борьбы с семьей. Вы должны подчиниться Церкви, чтобы попасть в школу. Они вас и в дверь не впустят, пока вы не докажете, что получили все священные прививки. Рано или поздно врачи и некоторые школьные округа станут настолько жёсткими, что начнут преследовать людей, отказывающихся от прививок своим детям. Они просто объявят таких детей жертвами жестокого обращения и отберут их у родителей.
Этот вид насилия уже существует. В последнее время меня всё чаще и чаще привлекают к помощи в делах, где моя роль врача состоит в том, чтобы освобождать детей из больниц. Обычно это бывает так: у ребёнка поднимается температура до 39,5 или 40°С и иногда обнаруживается инфекция в горле или в ухе. Ребёнка привозят в больницу, и врач при осмотре обнаруживает у него на теле несколько синяков. Вызывается социальный работник, и после нескольких вопросов палец указывает на родителей. Ребёнка госпитализируют, предположительно для его же защиты. А родители начинают искать кого-нибудь, кто может засвидетельствовать, что в их семье не допускается жестокое обращение с детьми, и что синяки имеют иное происхождение.
Когда-то случаи жестокого обращения с детьми были очевидными. Это были дети с множественными переломами костей. Теперь определение этого понятия стало настолько широким, что если у ребёнка, приведённого в приёмный покой больницы, обнаруживается несколько синяков, родителей немедленно допрашивает социальный работник. При нынешнем запустении в детских отделениях больниц всем, кроме семьи, выгодно попытаться установить ответственность за возможное жестокое обращение с детьми.
Мне довелось вести случай женщины, которая, родив ребёнка, решила покинуть больницу, потому что больница ей не нравилась и потому что она хотела кормить ребёнка грудью. Через месяц она принесла ребёнка на осмотр в поликлиническое отделение этой больницы. Ребёнок набрал недостаточно веса. Врач обвинил во всём грудное вскармливание и сказал, что нужно немедленно переходить на искусственную смесь. Но женщина решила этого не делать и продолжила грудное вскармливание. Ещё через месяц она опять понесла ребёнка на осмотр - уж не знаю, зачем она это сделала! - в этот раз ребёнок набрал больше веса, но всё же не столько, сколько было нужно врачу. Тогда врач решил, что это, возможно, свидетельствует о халатном обращении с ребёнком, и приказал госпитализировать его.
Женщина позвонила своим друзьям из La Leche League (Молочная Лига), которые консультировали её по вопросам грудного вскармливания. Они, в свою очередь, связались со мной, так как я был медицинским консультантом Лиги. Я изучил этот случай и пришёл к выводу, что женщина проделала отличную работу по грудному вскармливанию. В тот момент она больше всего переживала из-за того, что ей не разрешают находиться в больнице вместе с ребёнком. Ребёнок находился без матери уже пять-шесть часов. Грудь матери наполнялась молоком. Она начинала плохо себя чувствовать, но врачам не было до этого никакого дела. Они кормили ребёнка смесью. Накал страстей был близок к высшей точке, и я принял решение связаться с прокурором штата - в течение часа матери разрешили пройти в детское отделение и покормить ребёнка. На следующее утро было проведено экстренное слушание по этому инциденту, и ребёнок был освобожден.
И такие случаи не редки. Поскольку Современная Медицина помогает государству, благословляя его нападки на семью, государство даёт Современной Медицине широкие полномочия для навязывания её законов. Теперь я советую родителям быть чрезвычайно осторожными, принося своих детей в приёмное отделение больницы, потому что совершенно невозможно предсказать, что случится после того, как врач начнёт осматривать ребёнка.
Мне кажется, что некоторые элементы американской культуры всегда служили разрушению семьи. Само существование Америки разбило много семей во всём мире, когда наши города начали захлёстывать огромные волны эмигрантов. Хотя многие эмигранты зависели от уже переселившихся сюда родственников, которые могли им помочь в первые трудные месяцы в Новом Свете. Первые переселенцы тоже должны были держаться вместе, хотя, опять-таки, первый шаг в неизвестность отдалил родителей и детей от их старших родственников, оставшихся позади. Так как старших родственников - носителей и живых символов традиций Старого света - не было рядом, чтобы сохранять традиционную культуру, последующие поколения разучились жить «по старинке». Эмиграция не стала плавильной чашей - она стала котлом, из которого начисто выкипели семейные узы и традиции. Эмиграция прекратилась после Первой Мировой войны, и освободился плацдарм для того, чтобы всерьёз взяться за войну против семьи. Без прилива новых эмигрантов, которые могли бы поддерживать семейные связи и традиции, люди в конце концов начнут не просто игнорировать традиции, но и вообще забудут, что они когда-либо существовали.
Современная Медицина воспользовалась преимуществами этой ситуации для подъёма педиатрии - моей собственной специальности. В первые четыре десятилетия двадцатого века вся педиатрия состояла из нескольких тысяч врачей. Но с началом Второй Мировой войны заводам страны понадобились женщины, которые заменили мужчин, ушедших на фронт. Женщины не смогли работать и заботиться о детях столь же хорошо, как они это делали до войны. Да, конечно, при заводах можно было организовать ясли, чтобы женщины могли совмещать выполнение своего патриотического и биологического долга. Но вместо этого врачи просто отменили биологический долг. Такие слова, как «няня», «ядро семьи», «заместитель матери» вошли в моду во время войны. Вместо того, чтобы говорить, что каждому ребёнку нужна мать, врачи говорили, что ребёнку нужна мать или её заместитель. Таким образом миллионы Рози-Клепалыциц (3) смогли броситься на борьбу с врагом, не испытывая мук совести по поводу того, что о их детях заботятся чужие люди.
(3) Имеются в виду миллионы женщин, заменивших мужчин у станков. - Прим. ред.
Поскольку такие матери могли проводить со своими детьми не более нескольких часов в день, грудное вскармливание стало неудобным. Оно не перестало быть биологически необходимым или превосходящим все другие продукты с точки зрения пользы для детей. Но так как оно стало неудобным, врачи объявили, что искусственная смесь является не только практичным решением проблемы и лучшим из двух зол (вторым злом было не кормить ребёнка вообще), но и единственной научно обоснованной альтернативой грудному вскармливанию.
Содержание: http://healthy-back.livejournal.com/127576.html
Вперёд: http://healthy-back.livejournal.com/131395.html
Назад: http://healthy-back.livejournal.com/133596.html
Вперёд: http://healthy-back.livejournal.com/131395.html
Назад: http://healthy-back.livejournal.com/133596.html
Глава V. Крестовый поход на Семью
Если бы перед кем-то стояла задача разрушить семью, то нельзя было бы и мечтать о лучшем её выполнении, чем как это делает Современная Медицина. Уже многие годы общеизвестно, что семья претерпевает изменения в своей структуре. Каждый шестой ребёнок сейчас воспитывается одним родителем (1). Не предрешена ли судьба остальных браков?
(1) Эти статистические данные верны применительно к США середины 70-х годов XX века. - Прим. ред.
Мы даже обесценили само слово «семья». Когда я произношу это слово, я имею в виду всех кровных родственников: детей, матерей, отцов, бабушек и дедушек, дядьев и тетушек, двоюродных братьев и сестер. Увы, только одна из двадцати семей состоит более чем из двух взрослых, живущих под одной крышей. «Расширенный состав семьи» - таким словосочетанием обозначается это исчезающее из нашей жизни явление. С другой стороны, специалисты снабдили нас термином «ядро семьи», чтобы пробудить все те положительные образы, которые когда-то были связаны с атомной энергией. Эти образы никогда не несли в себе ничего положительного. Кого предполагается поместить в ядро такой атомной семьи? Родителей? Детей? Никого? Употребление «ядерной» терминологии по отношению к семье подготавливает нас к тому, что природа семьи носит взрывной и нестабильный характер, как и природа атома. И когда от «ядра семьи» начинают отделяться его «элементарные частицы», нам кажется, что семья не разрушается, а напротив, выполняет своё предназначение.
Школу и учителей иногда обвиняют в разрушении семьи. Да, учителя и другие деятели образования действительно входят в армию профессионалов, атакующую и наносящую ущерб семье. Но генералами в этой армии служат врачи.
Врачи - вот настоящие лидеры, потому что без их санкции, без благословения Современной Медицины, ни одно учреждение, работающее на разрушение семьи, не могло бы не то что преуспевать, но просто существовать. Более того, крестовый поход Современной Медицины на семью приносит столь невиданные доселе опустошение и порочность, что школе и не снились.
Семейная медицина, к примеру, должна подразумевать здоровое семейное влияние. Однако, для врача семейная медицина обозначает необходимость вмешательства в семейные дела в священных целях. Любое влияние, которое может оказать на пациента его семья, врач склонен считать не просто второстепенным, но бесполезным и даже вредным. Люди ошибаются, думая, что врачи перестали приходить на дом лишь потому, чтобы принять больше людей в своих кабинетах. Объяснение иное: врачи не хотят встречаться с семьёй пациента на его территории. Кабинеты нужны не только для того, чтобы впихнуть туда побольше людей, но и для того, чтобы изолировать человека от влияния его семьи. Врачу гораздо труднее контролировать ситуацию и разрушать семейные узы, когда он у вас в гостях.
Чтобы преуспеть в своей «медицине», врач должен подменить семейную этику собственными этическими воззрениями и убеждениями. При этом он активно претендует на роль, традиционно выполнявшуюся членами семьи. Ни к чему хорошему это не приведёт. Врачи не только не разделяют чувств, культурных традиций, привязанностей членов семьи, - им просто безразлично, что в семье происходит. Если пациент умирает - ничего страшного, потому что это просто пациент, а не мать или отец, дядя или тётя, двоюродный брат или сестра. Врачей тщательно обучают держать дистанцию между собой и пациентами.
Это умение отстраняться пригодится врачу, когда ему доведётся переживать кризис или стресс и «принимать это». Все религии и кульминационные жизненные моменты совершают таинства или ритуалы, потрясающие нас своей загадочностью и намёками на смысл жизни. Рождение, созревание, свадьба и смерть - события, сопровождаемые священнодействием. Все религии совершают эти обряды, чтобы поддержать семью - Церковь Современной Медицины старается её расколоть.
Я уже объяснил, какое опасное место больница. Современная Медицина так самонадеянна, что называет больничный полицейский наряд семьей! Ни одна религия не зашла так далеко, как это ежедневно делает Церковь Современной Медицины. Ни одна coвременная религия не требует кровавых жертв, однако, чтобы жениться с благословения врача, вы должны сдать кровь. Анализы крови перед свадьбой имеют чисто ритуальное значение. Как только какая-либо процедура становится обыденной, люди перестают относиться к ней серьёзно. Лаборатории делают столько ошибок, что врачи даже не тратят время на чтение результатов анализов. В ходе одного эксперимента лаборатория намеренно давала положительные результаты анализов на венерические заболевания, и очень немногие врачи назначали повторные анализы.
Эти кровавые жертвоприношения, необходимые, чтобы получить разрешение на создание семьи, - относительно безобидные предвестники грядущих мрачных ритуалов. Кампания активизируется, когда на сцену выходит третий член семьи. И вот, там, где другие религии удовлетворились бы разумными ненавязчивыми церемониями, Современная Медицина предпринимает полномасштабную атаку, разыгрывая трагедию из нормальной ситуации. Относясь к рождению ребёнка как к болезни, акушер-гинеколог делает свое вмешательство неизбежным. Если акушеры-гинекологи публично признают тот факт, что более девяносто пяти процентов родов протекают абсолютно без осложнений, отпадет потребность ровно в таком же количестве их услуг. Меньше акушеров - больше здоровых семей.
Но они никогда не признают этого. Вот почему мы имеем роды, проходящие в операционной. Неплохая мысль - проводить все больничные роды в операционной, не правда ли? Неплохая уже потому, что больничные роды гораздо опаснее. Дети, рождаемые в больнице, имеют в шесть раз большую вероятность пострадать во время родов, в восемь раз большую - застрять в родовых путях. Вчетверо чаще они оказываются в реанимации, а также инфицируются. Наконец, у них в тридцать (!) раз больше шансов получить пожизненные заболевания. У их матерей при больничных родах втрое чаще случается кровотечение.
Тогда как в примитивных религиях рождение - это событие, в котором может принять полезное участие каждый член семьи (например, муж или мать роженицы могут помогать при родах), современная медицина не допускает присутствия на этом таинстве посторонних. Только врач и его ассистенты! Так называемые «реформы» - семейные палаты, присутствие мужей на родах, обсуждение с будущими матерями их пожеланий к ведению родов - немногим более чем маркетинговые заигрывания. Как только акушеру-гинекологу удастся заманить вас на свою территорию - всё! Он контролирует ситуацию. Он демонстрирует свою власть или даже щеголяет ею, пропуская женщину через серию унизительных процедур. Он обязательно заставит её выбрить область гениталий, несмотря на то, что ещё в 1930-х годах было доказано, что бритьё непосредственно перед родами не уменьшает количества бактерий, а способствует их значительному увеличению в этой области. Упиваясь неограниченной властью, он обязательно заставит её принять лежачее положение и положить ноги на подставки, ради удовлетворения собственного тщеславия. Наличие внутривенного катетера развязывает врачу руки, и он при первом же удобном случае пускает в ход обезболивающее. Уже разлучённую со своей семьей и потерявшую контроль над своим телом (ведь врач может даже решать, когда произойти родам), будущую мать также могут лишить возможности осознанно пережить это событие, поскольку она будет накачана лекарствами до бесчувствия и беспамятства. Конечно, врач может быть вынужден применить наркоз, чтобы нанести свой, так сказать, coup de grace - завершающий смертельный удар - кесарево сечение.
Один из побочных эффектов кесарева сечения не обязательно проявляется в первые недели или месяцы после рождения, но дети, рождённые таким путем, чаще становятся жертвами жестокого обращения со стороны взрослых. Матери, родившие посредством кесарева сечения, обычно не имеют возможности находиться вместе с детьми в первые часы и дни их жизни, поскольку иногда требуется много времени, чтобы полностью прошли последствия анестезии. Кроме того, они плохо себя чувствуют из-за самой операции. Эта операция не только нарушает установление первых самых важных родственных уз между матерью и ребёнком, но и запятнывает болью и разочарованием даже те немногие чувства, которые испытывает мать.
Конечно, матери, пережившие нормальные роды или родившие недоношенных детей, тоже заслуживают того, чтобы их первые жизненно важные часы и дни, проведённые с новорожденным ребёнком, не были чем-то запятнаны. Но если мать, отстаивая свои права, не устроит адское побоище (а это нелегко сделать после родов, эпизиотомии и анестезии), то её ребёнка мгновенно утащат в концлагерь, называемый отделением для новорожденных.
Больничный режим всё больше изолирует семью от процесса родов. Ограничения в посещениях вносят раскол в семью, вынуждая молодую мать выбирать одного-двух членов семьи, которые могут её посетить за один раз. Я не знаю лучшего повода для обид, чем выбор между мужем, матерью, свекровью, отцом, свёкром, тётями, дядьями и двоюродными братьями и сёстрами. Кроме того, в больницы почти никогда не допускаются братья и сёстры, а когда допускаются, то только для встречи через стеклянную перегородку. Как это способствует единению семьи!
Педиатры так же, как и акушеры-гинекологи, предназначены для ослабления семейных уз. Они начинают с того, что заставляют мать чувствовать себя совершенно неспособной обеспечивать благополучие своего ребёнка. Ещё до того, как на сцене появляется педиатр, основные мероприятия для передачи ребёнка в его руки проводит целый взвод детских медсестёр, которые непрерывно изводят мать своими ценными указаниями по каждому вопросу ухода за ребёнком. Конечно, они всего лишь выполняют распоряжения врача.
Первая благая весть об отношениях между матерью и ребёнком, которую педиатр доносит до матери, это его «совет» относительно вскармливания малыша. Молодой матери говорится, что искусственное питание во всех отношениях так же хорошо, как и грудное молоко, будто бог сделал ошибку, наполнив её грудь молоком, а не «Симилаком». Когда я начинал свою педиатрическую практику, меня учили, что если мать спрашивает, какое выбрать вскармливание - грудное или искусственное, надо отвечать: «Как вы сами решите, я помогу вам в любом случае».
Конечно же, этот ответ - полная ложь. Искусственное питание - дедушка всего неполноценного питания (быстрого, вкусного и сытного, но не имеющего питательной ценности), никогда не было, не является и не будет «так же хорошо», как грудное молоко. Человеческое молоко предназначено для детей, коровье - для телят. Структура и состав каждого из них подходит тому, для кого это молоко создано природой. Замена молока у животных - если, например, дать телёнку свиное молоко - приводит к болезни, а часто и к смерти, новорожденного.
Человеческий детёныш, вскармливаемый из бутылочки, имеет существенно большую вероятность пострадать от кошмарного набора болезней. Диареи, коликов, желудочно-кишечных и респираторных инфекций, менингита, астмы, крапивницы, других аллергических заболеваний, пневмонии, экземы, ожирения, повышенного давления, атеросклероза, дерматита, отставания в росте, гипокальцемической тетании, гипотериоза новорожденных, некротизирующего энтероколита и синдрома внезапной детской смерти. С научной, биологической точки зрения искусственное питание нельзя рассматривать как приемлемую альтернативу грудному молоку - особенно учитывая тот факт, что девяносто девять процентов молодых матерей замечательно могут кормить детей грудью.
Даже недоношенные дети должны получать грудное молоко. Когда более двадцати пяти лет назад я проходил специализацию по педиатрии, на меня, к счастью, сильно повлияла одна из величайших медсестёр по уходу за недоношенными детьми Эвелин Лундин (Evelyn Lundeen). Мисс Лундин не просто поощряла, а заставляла матерей передавать молоко своим детям, даже тем, кто весил всего 900 граммов. Я помню, как мужья приносили бутылочки со сцеженным грудным молоком. Я ничуть не сомневаюсь, что недоношенные дети, вскармливаемые грудным молоком, поправляются гораздо лучше, чем недоношенные, вскармливаемые искусственно. В ходе своей собственной практики я выписал из больницы многих детей, весивших менее пяти фунтов, - все они, конечно, были на грудном вскармливании - и теперь я не стану лечить ребёнка, прежде чем не заставлю мать кормить грудью.
Говорить матерям, что грудное вскармливание значительно лучше искусственного - вот мой рецепт уничтожения педиатрии. Когда педиатр говорит матери правду, то есть, что грудное вскармливание - это хорошо, а искусственное - опасно, это может вызвать чувство вины у матерей, решившихся на искусственное вскармливание. Такая мать сбежит к другому педиатру, который будет рад принести ей облегчение, сказав, что нет никакой разницы между грудным и искусственным вскармливанием. Но, с другой стороны, у женщин, кормящих грудью, дети никогда не болеют. Зачем им нужна педиатрия!
Найдется немного педиатров, настаивающих на грудном вскармливании. Наоборот, большинство из них занимается тем, что я называю «педиатрическим раздвоением сознания»: они утверждают, что грудное вскармливание - это отлично, но искусственное - ничуть не хуже. Некоторые педиатры раздают бесплатные упаковки искусственной смеси молодым матерям; другие настаивают на том, чтобы младенцы тратили свои силы и желание сосать из бутылочки с подслащенной водой; есть педиатры, которые продвигают кормящим матерям бесплатные наборы для «докорма»; и есть также педиатры, отговаривающие матерей от грудного вскармливания, если их дети набирают вес не так, как напечатано в руководствах, распространяемых компаниями-изготовителями искусственного питания. Ещё педиатры забывают предупредить матерей о том, что искусственная смесь может содержать в десять, а то и в тысячу раз больше свинца, чем грудное молоко. Они также забывают рассказать матерям, что грудное молоко защищает детей от тех инфекционных заболеваний, которыми мать переболела или которые она перенесла «на ногах» и что грудное вскармливание способствует правильному развитию костей и умственному развитию, а кормящую мать защищает от рака груди.
Грудное вскармливание играет важную роль и в укреплении семьи. Связь между матерью и ребёнком при грудном вскармливании обеспечивает защиту и здоровье. Гормоны, выделяющиеся в организме матери, когда ребёнок сосет грудь, не только предотвращают послеродовое кровотечение и общее недомогание и заставляют матку быстрее сокращаться, но также доставляют матери чувственное удовольствие. Кормление из бутылочки такого удовольствия не доставляет. Зато таким образом узакониваются освящённые наукой четырёхчасовые интервалы, которые приносят неизмеримый вред всем участникам процесса, и всё это во имя «режима».
Покинув больницу и вернувшись домой, женщина, её новорожденный ребёнок и вся семья всё ещё остаются незащищенными перед сеющими рознь набегами врачей. Традиционный совет педиатров и медсестёр, способствующий разрыву семейных уз, звучит примерно так: «Помните, если ребёнок закричал, дайте ему прокричаться, потому что крик развивает лёгкие, и к тому же так вы приучите его не плакать, когда ему что-нибудь нужно». Такой совет - это не просто вызов здравому смыслу, это полное безразличие к инстинктам, - как детей, так и всех матерей, которых я когда-либо встречал. Очевидно, бог сделал ещё одну ошибку, научив детей выражать свои потребности плачем!
Чем дальше - тем хуже: врачи злоупотребляют своим авторитетом, чтобы привести семью к разобщению со своими инстинктами и традициями. Вместо того чтобы доверится мудрости накопленного веками опыта, молодая семья теряет уверенность и своих чувствах и убеждениях, пасуя перед «образованностью» врача, перед его «документально подтвержденной мудростью», удостоверенной дипломами и другими сертификатами. Если вы спросите врача, где это написано, что педиатр-мужчина, который, может быть, ещё никогда не был отцом, и уж, конечно, никогда не станет матерью, может лучше матери или бабушки разбираться в том, что ребёнок хочет выразить своим плачем, то он скорее всего укажет на висящие на стене дипломы в рамочках.
Даже если женщина встречается с педиатром всего по нескольку минут в месяц, есть ещё компания рекомендованных врачом специалистов - таких, как доктора Спок, Солк, Гино и Беттельхайм - которые всегда готовы окончательно запутать её в своих противоречивых книгах и статьях. Молодая мать остается абсолютно беззащитной под шквалом таких советов, поскольку она не уверена в собственных мыслях и чувствах и поскольку врачи учили её не слушать советов мамы и бабушки, потому что это «бабушкины сказки». Вместо этого она должна слушать «дедушкины сказки» старых докторов, от которых голова идет кругом!
Так как очень немногие американские семьи живут вместе или рядом со своими родственниками, то матери физически оторваны от утешения и поддержки, которую могли бы им оказать их матери и бабушки. Мой рецепт, как сделать мать по меньшей мере нервной, а в худшем случае - свести с ума, это оставить её дома одну, нос к носу с новорожденным ребёнком и толпой несогласных друг с другом специалистов - уж они-то проведут её через кризисы первых месяцев жизни ребёнка. Такая ситуация - а она наиболее распространена в нашей стране - может сделать женщину неврастеничкой ещё до того, как ребёнку исполнится год. Молодой отец в такой ситуации не продержится и месяца. Так как дома женщине некому помочь, она начинает искать помощи вне дома. Во многих случаях напряжённость между супругами достигает такого накала, что они начинают видеть друг в друге только причину и, одновременно, решение своих проблем, что приводит семью к разводу. Или, менее радикально, женщина, не теряя времени, начинает искать «творческую» работу вне дома. В любом случае ребёнок отправляется в детский сад.
Представление женщин о творческой работе вне дома обычно оказывается иллюзией. Большинство работ, включая те, которые обычно выполняются мужчинами, меньше всего являются творческими. Это преимущественно скучные, рутинные, механические задачи, выполнение которых стоит только одной цели - зарплаты. Очень немногие профессии могут сравниться по приносимому ими удовлетворению с ведением домашнего хозяйства и воспитанием детей. Женщинам нужно и должно заниматься деятельностью (как дома, так и вне его), которая способствует их самореализации. Но далеко не всякая оплачиваемая работа позволяет делать это. Работающая женщина, даже имея интереснейшую должность, зачастую обнаруживает в себе способность играть много ролей одновременно, но при этом у неё остается мало времени - или его вообще не остается - для самого главного в жизни. Ей приходится не просто работать. Ей приходится брать на себя типично мужскую роль - целеустремлённость в борьбе за успех. А этот подход сам по себе нельзя считать здоровым ни для женщин, ни для мужчин.
Цель работы вне дома может быть иллюзорной, но результат для семьи получается вполне материальный. Несмотря на то, что ребёнку «положено» покидать дом в шесть лет, теперь, когда детские центры разрослись по всей стране, матери активно способствуют их наполнению. Они отдают туда малышей максимально рано - ребёнок «идет в школу», как только ему исполнится год! Говоря о детских центрах, я имею в виду не детские сады старого образца, где дети проводили всего несколько часов в день. И где их даже не кормили, поскольку большую часть дня они проводили дома.
Сегодняшние детские центры совсем другие. В Европе эти заведения зачастую расположены прямо при фабрике, магазине или офисном центре. Или хотя бы неподалёку от места работы матери, так чтобы мать могла смягчить стресс, вызванный разлукой, навещая ребёнка и обедая вместе с ним. Однако, в Соединённых Штатах детские центры находятся слишком далеко, для того чтобы мать в разгар дня могла встречаться с ребёнком. На долю детей достаётся только поспешное прощание, после которого мать мчится через весь город на работу, чтобы вернуться усталой и недовольной после восьми, девяти, а то и десяти часов «творческой» работы.
В детском центре ребёнка кормят посторонние люди, а не мать. Природа предусмотрела тончайший механизм, с помощью которого ребёнка воспитывает его семья. Мы его «отменили» и теперь имеем ситуацию, когда на ребёнка в решающий период его развития оказывают влияние чужие люди. А чтобы придать разлучению ребёнка с семьей видимость наукообразия, создали «факультеты подготовки специалистов по дошкольному образованию».
Во многих детских центрах дети получают завтрак, обед и полдник. Я помню, что двадцать лет назад в большинстве начальных школ не было возможности обеспечивать детей питанием, теперь же школьные обеды воспринимаются как должное в большинстве школьных округов. Так как обеды подаются прямо в здании школы, перерывы на обед сокращены настолько, что даже те дети, которые хотят пойти пообедать домой, не могут этого сделать, несмотря на то, что их мама в это время находится дома. В результате они проводят всё больше и больше времени с людьми, которые, скорее всего, не разделяют ценностей, традиций и этики их семей. Что же получается из ребёнка, который отлучён от семьи в тот важный для него период, когда формируется его характер? Он вырастает - к худу или к добру - действительно «самостоятельным». Независимым от всего, что дорого его семье, и от самой семьи.
Всё это не стало бы возможным, если бы врачи не одобряли и не поощряли нездоровые идеи о «самостоятельности». Я вспоминаю историю одной молодой нью-йоркской семьи. Молодой человек рассказал мне, что его жена пошла работать, когда он остался без работы. И хотя он быстро нашёл себе новую работу, жена решила всё-таки продолжить свою карьеру, теперь в роли директора большого семиэтажного детского центра. Я сказал отцу, что, по моему мнению, всё сложилось очень удачно, потому что ребёнок будет уверен, что мать рядом с ним весь день. «О, нет! - воскликнул отец, - я не хочу, чтобы он был так привязан к матери. Я хочу, чтобы он рос самостоятельным». И родители довели воспитание самостоятельности до абсурда: мать и сын ездили в один и тот же детский центр разными маршрутами.
Интересно, не пожалеет ли однажды тот отец о такой независимости своего сына? В конце концов, разве трёхлетнему ребёнку не положено быть зависимым? Я вижу за спиной этого недалёкого молодого отца тень педиатра, поучающего развивать независимость у членов семьи - от наставления «дать ребёнку прокричаться» до поощрения зависимости от врача, который вмешивается в зону ответственности семьи. Зависимость между матерью и ребёнком - это сердце и образец семейной взаимозависимости, приносящей здоровье. Члены семьи должны зависеть друг от друга! Нам надо бы праздновать День Семейной Зависимости каждый день.
Когда ребёнок начинает ходить в школу, Современная Медицина призывает на службу специалистов по образованию, задача которых состоит в том, чтобы держать семью в безвыходном положении. Они не просто узурпируют воспитательную роль родителей, но и вынуждают их участвовать в таких бессмысленных мероприятиях, устраиваемых Объединениями родителей и учителей, как распродажа домашней выпечки и карнавалы. Родителей удаляют с того поля боя, где действительно идёт борьба за умы их детей. Хитрая тактика изменения стилей обучения - новая математика для одного поколения, старая для другого - не даёт родителям играть существенную роль в образовании детей. Они не в состоянии даже помочь своему ребёнку делать уроки! Освещение вопросов половых взаимоотношений, которое даётся и школе, обычно не совпадает с семейными ценностями. Заседания Объединений родителей и учителей отнимают у родителей вечера, которые они могли бы провести с детьми; тех же всё чаще оставляют на дополнительные занятия. Зона отчуждения между родителями и детьми понемногу расширяется.
Когда приходит время ответственных решений, родители оказываются уже слишком далеки от действительных проблем своих детей, чтобы чем-то помочь. У них украли то доверие, которое, возможно, было в начале. Бегом к психиатру! Современная Медицина содержит в своём штате целую армию психиатров, чтобы они оказывали её Церкви помощь в психотерапии и других богослужениях.
Эта новая команда экспертов несёт семье как раз то, что нужно для решения проблем: специальную лексику. Родителям даётся терминология для характеристики ребёнка: безответственный, недоразвитый, недружелюбный, обидчивый. А детям вручается набор слов для описания родителей: они на нас давят, во всем препятствуют, чрезмерно опекают, всё запрещают. Эти слова летят в членов семьи подобно камням. Вместо того, чтобы снабдить семью инструментарием для налаживания взаимоотношений, ей предоставляется терминологический аппарат, замораживающий процесс мышления, и делается всё, чтобы люди отделились друг от друга стеной взаимонепонимания.
Психиатрия разрушительна для семьи по своей природе. Психиатры побуждают людей говорить плохие слова о своих родных. Надо признать, что если такое лечение проводится правильно, оно может ослабить напряжённость во взаимоотношениях, укрепить душевное равновесие и здоровье. Но лишь немногое из того, что предпринимается в этом направлении, делается правильно, потому что я вижу, сколько людей обращается за помощью к психотерапевтам и как немногим она помогает. Да и как это может помочь, если психиатр вешает на вас ярлык, прежде чем вы успеете открыть рот? Если вы опоздали на приём - вы враждебно настроены. Приехали раньше времени - чем-то обеспокоены. А если пришли вовремя - вы обязательный человек! Выиграть в этой игре невозможно! И когда я вижу, что семейная пара идет на консультацию к психиатру, готов держать пари, что муж с женой в конце концов разведутся.
Армия «профессионалов, готовых оказать поддержку» подрывает моральный дух семьи. Она мало что может предложить для сохранения семьи. Напротив, она обкрадывает семью, не оставляя ей нормальных методов и эффективных способов действия. Не приходится удивляться, что к возрасту, когда детям пора поступать в колледж, они в нетерпении, когда же, наконец, наступит день их отъезда из дома. А кто захочет оставаться в доме, где люди были фактически отучены общаться друг с другом иначе, чем механически, как с объектами капризов психиатрии, способом, навязанным журнальными экспертами?
В наши дни обучение в колледже считается как бы неполноценным, если колледж расположен менее чем в сутках езды от дома. В идеале все поступают в учебные заведения на противоположных от дома побережьях страны. Жители Среднего Запада имеют больший выбор. Столь значительное отдаление от семьи стирает признаки её влияния и делает ребёнка совершенно «свободными для влияния ровесников и преподавателей. Если кто-нибудь сможет мне продемонстрировать, как это положительно отражается ни родителях или детях, я оставлю в покое эту проблему. Но по собственному опыту я знаю, что уровень заболеваемости среди первокурсников так высок, как не бывает ни в одной другой социальной группе. Они более подвержены депрессии, гипотериозу, туберкулёзу, ревматизму, инфекционному мононуклеозу и нарушениям менструального цикла. И к тому же - что неудивительно - первокурсники стоят на втором месте по частоте самоубийств, уступая лишь детям американских индейцев, покинувших резервации для поступления в высшие учебные заведения.
Всё это не было бы возможным без санкции Современной Медицины. С начала и до конца жизни её Церковь вмешивается в дела семьи и заменяет семейные узы и традиции своими бессмысленными церемониями. Жизнь обесценивается. Стоит вам хоть раз позволить нарушить или «улучшить» какой-нибудь естественный процесс, относясь к нему как к болезни, все жизненные процессы организма начнут разлагаться. Когда-то дети делали полезную работу по дому. Теперь все их способности полностью реализуются вне дома. Та же судьба ожидает стариков. К пожилым людям относятся с презрением и выкидывают их в дома «отдыха» или дома престарелых. Да и что им делать дома? К их советам относятся без уважения, так как их таланты и умения не развивались в течение жизни. Современной Медицине гораздо удобнее отделить стариков от их семьи, от их талантов и от уважения к ним. Таким образом, они обеспечивают медицину большим количеством потенциальных пациентов. Они чаще болеют, потому что благодаря колдовским проклятиям, насылаемым Церковью, обречены на неизбежную слабость в старости, на долгую и мучительную смерть. Не только сам умирающий, связанный и опутанный проводами в отделении интенсивной терапии, разделён со своей семьёй в последний миг своей жизни; и родственникам, оплакивающим его но время похорон, семейный врач не даёт получить облегчение от слёз, раздавая седативные средства и транквилизаторы. Даже там Современная Медицина, всегда стоящая на страже, дабы не допустить срывов в поведении, притупляет чувства участников событий, чтобы лишить их драгоценных моментов жизни.
По мере своего развития Современная Медицина изобретает всё более жёсткие методы для борьбы с семьей. Вы должны подчиниться Церкви, чтобы попасть в школу. Они вас и в дверь не впустят, пока вы не докажете, что получили все священные прививки. Рано или поздно врачи и некоторые школьные округа станут настолько жёсткими, что начнут преследовать людей, отказывающихся от прививок своим детям. Они просто объявят таких детей жертвами жестокого обращения и отберут их у родителей.
Этот вид насилия уже существует. В последнее время меня всё чаще и чаще привлекают к помощи в делах, где моя роль врача состоит в том, чтобы освобождать детей из больниц. Обычно это бывает так: у ребёнка поднимается температура до 39,5 или 40°С и иногда обнаруживается инфекция в горле или в ухе. Ребёнка привозят в больницу, и врач при осмотре обнаруживает у него на теле несколько синяков. Вызывается социальный работник, и после нескольких вопросов палец указывает на родителей. Ребёнка госпитализируют, предположительно для его же защиты. А родители начинают искать кого-нибудь, кто может засвидетельствовать, что в их семье не допускается жестокое обращение с детьми, и что синяки имеют иное происхождение.
Когда-то случаи жестокого обращения с детьми были очевидными. Это были дети с множественными переломами костей. Теперь определение этого понятия стало настолько широким, что если у ребёнка, приведённого в приёмный покой больницы, обнаруживается несколько синяков, родителей немедленно допрашивает социальный работник. При нынешнем запустении в детских отделениях больниц всем, кроме семьи, выгодно попытаться установить ответственность за возможное жестокое обращение с детьми.
Мне довелось вести случай женщины, которая, родив ребёнка, решила покинуть больницу, потому что больница ей не нравилась и потому что она хотела кормить ребёнка грудью. Через месяц она принесла ребёнка на осмотр в поликлиническое отделение этой больницы. Ребёнок набрал недостаточно веса. Врач обвинил во всём грудное вскармливание и сказал, что нужно немедленно переходить на искусственную смесь. Но женщина решила этого не делать и продолжила грудное вскармливание. Ещё через месяц она опять понесла ребёнка на осмотр - уж не знаю, зачем она это сделала! - в этот раз ребёнок набрал больше веса, но всё же не столько, сколько было нужно врачу. Тогда врач решил, что это, возможно, свидетельствует о халатном обращении с ребёнком, и приказал госпитализировать его.
Женщина позвонила своим друзьям из La Leche League (Молочная Лига), которые консультировали её по вопросам грудного вскармливания. Они, в свою очередь, связались со мной, так как я был медицинским консультантом Лиги. Я изучил этот случай и пришёл к выводу, что женщина проделала отличную работу по грудному вскармливанию. В тот момент она больше всего переживала из-за того, что ей не разрешают находиться в больнице вместе с ребёнком. Ребёнок находился без матери уже пять-шесть часов. Грудь матери наполнялась молоком. Она начинала плохо себя чувствовать, но врачам не было до этого никакого дела. Они кормили ребёнка смесью. Накал страстей был близок к высшей точке, и я принял решение связаться с прокурором штата - в течение часа матери разрешили пройти в детское отделение и покормить ребёнка. На следующее утро было проведено экстренное слушание по этому инциденту, и ребёнок был освобожден.
И такие случаи не редки. Поскольку Современная Медицина помогает государству, благословляя его нападки на семью, государство даёт Современной Медицине широкие полномочия для навязывания её законов. Теперь я советую родителям быть чрезвычайно осторожными, принося своих детей в приёмное отделение больницы, потому что совершенно невозможно предсказать, что случится после того, как врач начнёт осматривать ребёнка.
Мне кажется, что некоторые элементы американской культуры всегда служили разрушению семьи. Само существование Америки разбило много семей во всём мире, когда наши города начали захлёстывать огромные волны эмигрантов. Хотя многие эмигранты зависели от уже переселившихся сюда родственников, которые могли им помочь в первые трудные месяцы в Новом Свете. Первые переселенцы тоже должны были держаться вместе, хотя, опять-таки, первый шаг в неизвестность отдалил родителей и детей от их старших родственников, оставшихся позади. Так как старших родственников - носителей и живых символов традиций Старого света - не было рядом, чтобы сохранять традиционную культуру, последующие поколения разучились жить «по старинке». Эмиграция не стала плавильной чашей - она стала котлом, из которого начисто выкипели семейные узы и традиции. Эмиграция прекратилась после Первой Мировой войны, и освободился плацдарм для того, чтобы всерьёз взяться за войну против семьи. Без прилива новых эмигрантов, которые могли бы поддерживать семейные связи и традиции, люди в конце концов начнут не просто игнорировать традиции, но и вообще забудут, что они когда-либо существовали.
Современная Медицина воспользовалась преимуществами этой ситуации для подъёма педиатрии - моей собственной специальности. В первые четыре десятилетия двадцатого века вся педиатрия состояла из нескольких тысяч врачей. Но с началом Второй Мировой войны заводам страны понадобились женщины, которые заменили мужчин, ушедших на фронт. Женщины не смогли работать и заботиться о детях столь же хорошо, как они это делали до войны. Да, конечно, при заводах можно было организовать ясли, чтобы женщины могли совмещать выполнение своего патриотического и биологического долга. Но вместо этого врачи просто отменили биологический долг. Такие слова, как «няня», «ядро семьи», «заместитель матери» вошли в моду во время войны. Вместо того, чтобы говорить, что каждому ребёнку нужна мать, врачи говорили, что ребёнку нужна мать или её заместитель. Таким образом миллионы Рози-Клепалыциц (3) смогли броситься на борьбу с врагом, не испытывая мук совести по поводу того, что о их детях заботятся чужие люди.
(3) Имеются в виду миллионы женщин, заменивших мужчин у станков. - Прим. ред.
Поскольку такие матери могли проводить со своими детьми не более нескольких часов в день, грудное вскармливание стало неудобным. Оно не перестало быть биологически необходимым или превосходящим все другие продукты с точки зрения пользы для детей. Но так как оно стало неудобным, врачи объявили, что искусственная смесь является не только практичным решением проблемы и лучшим из двух зол (вторым злом было не кормить ребёнка вообще), но и единственной научно обоснованной альтернативой грудному вскармливанию.
Содержание: http://healthy-back.livejournal.com/127576.html
Вперёд: http://healthy-back.livejournal.com/131395.html
Назад: http://healthy-back.livejournal.com/133596.html