Прибалтийские мужики
- У вас такой приятный акцент, вы случайно не немец?
- Нет, я с Прибалтики
- Ах, как интересно! Скажите же мне ваше имя
- Незнаускас
(с) Л.Подеревьянский
Не сказать, что я как-то прямо особенно знаком с прибалтийскими аборигенами, но малехо есть.
С аборигенками больше, и, как бы это сказать, глубже, но аборигены удивили и впечатлили меня, пожалуй, сильнее.
В Советском Союзе прибалтийских мужиков вообще любили, таки единственная доступная Европа, а они типа такие импозантные. Ивар Калныньш такой собирательный, с этим фирменным бархатистым голосом - "чьярующий ароумат настоуящего кофе. Груанд", - и слабонервные бабы уже валятся на колени, ниц, воздевая к небу длани с криками "ебите же меня, милорд! Ебите дотла!".
Или Раймонд Паулс - я помню, у меня пластинка была - Валерий Леонтьев, песни Раймонда Паулса - и там на обложке Волеро стоит чуть поодаль, а Паулс во весь фрунт - в костюме, с серьезностью в очах - я думаю половина женского населения мастурбировала на эту картинку.
Хотя мне это совершенно непонятно - прибалтийские мужики это явно не мой тип. Мне всякие крезаки нравятся, типа Игги Попа - вот это я понимаю мужик, я бы ему дал немедля. А эти прибалтийские - слишком уж витринные, ненастоящие какие-то.
А еще этот импозантный собирательный латыш, с налетом душноватой старомодности - слишком уж на одно лицо.
В Европе куча латышей работает, и я их сразу вычисляю - как вижу где-нибудь в Германии стоит за барной или отельной стойкой такой Раймонд Паулс или Ивар Карныньш - точно латыш, можно не сомневаться.
Вообще прибалты тем, что на их типаж всё ещё есть ностальгический спрос, пользуются.
Как-то в Москве заходил много в один магазинчик, "Люстры и светильники", там у меня дева тогдашняя работала - и там был некий литовец Эдмундос, которого вся местная братва звала панибратски Мундосом.
Он был любовником хозяйки магазина. Причем совершенно официально - в Литве у него жена, дети - но в Москве у него заработок - он официальный альфонс у бизнесменши.
С его женой хозяйка причем была в приветливых отношениях, и жена мужа отправляла в Москву альфонсить совершенно как в командировку, на длительную вахту.
В свои бизнес-дела хозяйка его не впутывала - он был как собачка. Поэтому пока хозяйка моталась - у нее была целая сеть магазинов - Мундос ошивался в магазинчике.
Чувак, кстати, был вполне себе свой в доску. Пока были наедине - ни тени пафоса, собеседник приятный. Но как только появлялась хозяйка, он сразу же надевал маску импозантного прибалта, накручивал тумблером бархатистый акцент, и начинал церемонно ублажать барыню.
Барыня, кстати сказать, была собой недурна, лучшая иллюстрация тезиса "в сорок пять - баба ягодка опять", вполне могла себе найти кого-нибудь и получше Мундоса, и бесплатно - но ей, очевидно, просто самой было прикольно держать ручного литовца, который днём бархатисто читает стихи, а ночью ебёт.
Это было со стороны смех смехом наблюдать. Мы Мундоса подначивали в открытую, а он лишь бросал гневные взоры, типа - "не мешайте мне работать! Я вам не мешаю, и вы мне не мешайте!" - но удержаться было трудно.
Мундос подойдет, поставит какие-то хрустальные висюльку под лампочку, да к барыне - "Оу, Татьиана, поусмотри, как преулестно играет свет", и бровями такое фирменное соблазнительное вскидывание - а мы давай ржать, хлопая себя ладонями по ляжкам.
Хозяйка, мало того, что не уродина, так и не дура, тоже улыбается - лишь Мундос искрит.
Как-то мы его подставили - он при барыне не матерился, крепко не выражался, хотя с нами мог и по матушке пройтись, и по батюшке. И как-то Мундос ушел в туалет, да чего-то его там прохватило.
Лёша, чувак там один работал, уже ему кричит: - "Мундос, выходи, тут уже всем надо!".
Мундос бормочет что-то неразборчивое.
В этот момент входит хозяйка, Лёша ещё раз кричит: - "Мундос, выходи, что ты там вообще так долго делаешь?!".
Дверь распахивается, выскакивает гневный, в испарине Мундос, да с этим прибалтийским акцентом: - "Чтоу-чтоу я там делаю! Дрочу я там, дроучу!".
Ы-ы-ы, какая ржака была!
Вообще у прибалтийских мужиков какие-то странные семейные отношения - как-то в норме вещей семью держать в одном месте, спать в другом - и все в курсе ситуации, и относятся как-то просто.
Виго, латыш один, мотающийся по миру в командировки - дорожный рабочий высшего разряда, и в Европе, и в России работал и даже в Ливии. Ну и вот - в Юрмале у него семья и домик на берегу моря, а в каждой стране, где работал - по жене. Ну, кроме Ливии.
И ничего. Воистину, как там в поговорке: богатство латыша - хуй да душа.
Или вот N.
Это у меня подруга, в прибалтийском городе родилась и выросла - её семья это мама и N.
N - это не папа. И не любовник матери. N - это N - он просто с ними живет. Вот уж лет двадцать.
У матери в какая-то своя контора, а N - один из ведущих специалистов. У него жена, трое детей, серый паспорт негражданина и тетя, завещавшая ему четырехкомнатную квартиру в центре одной дорогой европейской столицы.
По национальности он угро-финн. Что это значит - никто не может объяснить, но его такое представление устраивает.
Ну и вот - однажды N пришел к начальнице на пьянку, да остался ночевать - кроме рабочих отношений они были и вполне в дружеских.
Утром что-то поругался по телефону с семьей, попросил разрешения остаться еще на ночь, получил его, потом еще на одну ночь остался - и как-то так плавно остался на последующие двадцать лет.
Тут надо особенно отметить - они с начальницей не любовники. Он не муж, не хахаль - он просто N.
А на вопрос, а чего он тут двадцать лет живет - ну а чего не пожить, нехай живет, коль человек хороший. Тем более коллеги - очень удобно рабочие дела решать не выходя их дома.
Семью N не бросил - это как-то не в кодексе, я заметил, прибалтийского мужчины.
А отец этой моей подруги и так с детства с ними не живет - он вообще капитан подводной лодки, человек специфический, дочь видел несколько раз в жизни. Уехал на пенсию в город Березники, Пермского края, там завел себе другую семью да свой таксомоторный парк.
И так как-то каждый раз - с каким прибалтийским мужиком ни познакомлюсь - он малехо со странностью.
Вспоминается еще Игорь Архипович - русский, выросший в Эстонии, и сам больше похожий на эстонца. Запомнился тем, что имел неплохую работу и карьерные перспективы, но ушел от дел мирских, купил себе домик на Сааремаа, в эстонской глуши, и разводит там страусов (!). Русский язык почти забыл, шпрехает по-эстонски - вот уж воистину, человек обрел ментальную Родину.
Еще один латыш внезапно переехал в Россию, поселился в деревне в Псковской области, получил российское гражданство, и теперь счастливо там бухает каждый день. Очень веселый и гостеприимный чувак - мне теперь есть где в Себежском районе остановиться.
Сын его посмотрел на отца, посмотрел - и тоже переехал в Россию. Отказался от латышского гражданства, получил российское - и устроился работать в ФСБ (!).
Но это уже как-то невесело, согласен.
Ладно, тут меня Глеб опрометчиво приглашал в Литву - пожалуй надо будет этим летом съездить, пополнить мою странную коллекцию.
- Нет, я с Прибалтики
- Ах, как интересно! Скажите же мне ваше имя
- Незнаускас
(с) Л.Подеревьянский
Не сказать, что я как-то прямо особенно знаком с прибалтийскими аборигенами, но малехо есть.
С аборигенками больше, и, как бы это сказать, глубже, но аборигены удивили и впечатлили меня, пожалуй, сильнее.
В Советском Союзе прибалтийских мужиков вообще любили, таки единственная доступная Европа, а они типа такие импозантные. Ивар Калныньш такой собирательный, с этим фирменным бархатистым голосом - "чьярующий ароумат настоуящего кофе. Груанд", - и слабонервные бабы уже валятся на колени, ниц, воздевая к небу длани с криками "ебите же меня, милорд! Ебите дотла!".
Или Раймонд Паулс - я помню, у меня пластинка была - Валерий Леонтьев, песни Раймонда Паулса - и там на обложке Волеро стоит чуть поодаль, а Паулс во весь фрунт - в костюме, с серьезностью в очах - я думаю половина женского населения мастурбировала на эту картинку.
Хотя мне это совершенно непонятно - прибалтийские мужики это явно не мой тип. Мне всякие крезаки нравятся, типа Игги Попа - вот это я понимаю мужик, я бы ему дал немедля. А эти прибалтийские - слишком уж витринные, ненастоящие какие-то.
А еще этот импозантный собирательный латыш, с налетом душноватой старомодности - слишком уж на одно лицо.
В Европе куча латышей работает, и я их сразу вычисляю - как вижу где-нибудь в Германии стоит за барной или отельной стойкой такой Раймонд Паулс или Ивар Карныньш - точно латыш, можно не сомневаться.
Вообще прибалты тем, что на их типаж всё ещё есть ностальгический спрос, пользуются.
Как-то в Москве заходил много в один магазинчик, "Люстры и светильники", там у меня дева тогдашняя работала - и там был некий литовец Эдмундос, которого вся местная братва звала панибратски Мундосом.
Он был любовником хозяйки магазина. Причем совершенно официально - в Литве у него жена, дети - но в Москве у него заработок - он официальный альфонс у бизнесменши.
С его женой хозяйка причем была в приветливых отношениях, и жена мужа отправляла в Москву альфонсить совершенно как в командировку, на длительную вахту.
В свои бизнес-дела хозяйка его не впутывала - он был как собачка. Поэтому пока хозяйка моталась - у нее была целая сеть магазинов - Мундос ошивался в магазинчике.
Чувак, кстати, был вполне себе свой в доску. Пока были наедине - ни тени пафоса, собеседник приятный. Но как только появлялась хозяйка, он сразу же надевал маску импозантного прибалта, накручивал тумблером бархатистый акцент, и начинал церемонно ублажать барыню.
Барыня, кстати сказать, была собой недурна, лучшая иллюстрация тезиса "в сорок пять - баба ягодка опять", вполне могла себе найти кого-нибудь и получше Мундоса, и бесплатно - но ей, очевидно, просто самой было прикольно держать ручного литовца, который днём бархатисто читает стихи, а ночью ебёт.
Это было со стороны смех смехом наблюдать. Мы Мундоса подначивали в открытую, а он лишь бросал гневные взоры, типа - "не мешайте мне работать! Я вам не мешаю, и вы мне не мешайте!" - но удержаться было трудно.
Мундос подойдет, поставит какие-то хрустальные висюльку под лампочку, да к барыне - "Оу, Татьиана, поусмотри, как преулестно играет свет", и бровями такое фирменное соблазнительное вскидывание - а мы давай ржать, хлопая себя ладонями по ляжкам.
Хозяйка, мало того, что не уродина, так и не дура, тоже улыбается - лишь Мундос искрит.
Как-то мы его подставили - он при барыне не матерился, крепко не выражался, хотя с нами мог и по матушке пройтись, и по батюшке. И как-то Мундос ушел в туалет, да чего-то его там прохватило.
Лёша, чувак там один работал, уже ему кричит: - "Мундос, выходи, тут уже всем надо!".
Мундос бормочет что-то неразборчивое.
В этот момент входит хозяйка, Лёша ещё раз кричит: - "Мундос, выходи, что ты там вообще так долго делаешь?!".
Дверь распахивается, выскакивает гневный, в испарине Мундос, да с этим прибалтийским акцентом: - "Чтоу-чтоу я там делаю! Дрочу я там, дроучу!".
Ы-ы-ы, какая ржака была!
Вообще у прибалтийских мужиков какие-то странные семейные отношения - как-то в норме вещей семью держать в одном месте, спать в другом - и все в курсе ситуации, и относятся как-то просто.
Виго, латыш один, мотающийся по миру в командировки - дорожный рабочий высшего разряда, и в Европе, и в России работал и даже в Ливии. Ну и вот - в Юрмале у него семья и домик на берегу моря, а в каждой стране, где работал - по жене. Ну, кроме Ливии.
И ничего. Воистину, как там в поговорке: богатство латыша - хуй да душа.
Или вот N.
Это у меня подруга, в прибалтийском городе родилась и выросла - её семья это мама и N.
N - это не папа. И не любовник матери. N - это N - он просто с ними живет. Вот уж лет двадцать.
У матери в какая-то своя контора, а N - один из ведущих специалистов. У него жена, трое детей, серый паспорт негражданина и тетя, завещавшая ему четырехкомнатную квартиру в центре одной дорогой европейской столицы.
По национальности он угро-финн. Что это значит - никто не может объяснить, но его такое представление устраивает.
Ну и вот - однажды N пришел к начальнице на пьянку, да остался ночевать - кроме рабочих отношений они были и вполне в дружеских.
Утром что-то поругался по телефону с семьей, попросил разрешения остаться еще на ночь, получил его, потом еще на одну ночь остался - и как-то так плавно остался на последующие двадцать лет.
Тут надо особенно отметить - они с начальницей не любовники. Он не муж, не хахаль - он просто N.
А на вопрос, а чего он тут двадцать лет живет - ну а чего не пожить, нехай живет, коль человек хороший. Тем более коллеги - очень удобно рабочие дела решать не выходя их дома.
Семью N не бросил - это как-то не в кодексе, я заметил, прибалтийского мужчины.
А отец этой моей подруги и так с детства с ними не живет - он вообще капитан подводной лодки, человек специфический, дочь видел несколько раз в жизни. Уехал на пенсию в город Березники, Пермского края, там завел себе другую семью да свой таксомоторный парк.
И так как-то каждый раз - с каким прибалтийским мужиком ни познакомлюсь - он малехо со странностью.
Вспоминается еще Игорь Архипович - русский, выросший в Эстонии, и сам больше похожий на эстонца. Запомнился тем, что имел неплохую работу и карьерные перспективы, но ушел от дел мирских, купил себе домик на Сааремаа, в эстонской глуши, и разводит там страусов (!). Русский язык почти забыл, шпрехает по-эстонски - вот уж воистину, человек обрел ментальную Родину.
Еще один латыш внезапно переехал в Россию, поселился в деревне в Псковской области, получил российское гражданство, и теперь счастливо там бухает каждый день. Очень веселый и гостеприимный чувак - мне теперь есть где в Себежском районе остановиться.
Сын его посмотрел на отца, посмотрел - и тоже переехал в Россию. Отказался от латышского гражданства, получил российское - и устроился работать в ФСБ (!).
Но это уже как-то невесело, согласен.
Ладно, тут меня Глеб опрометчиво приглашал в Литву - пожалуй надо будет этим летом съездить, пополнить мою странную коллекцию.