Москва. Коломенское
Сюда стоит приходить за неожиданным для Москвы ощущением разрядки психологического аккумулятора
За древесной романтикой
За душистой сиренью
За городским парком в его, неожиданно, европейском смысле слова, а не тоталитарном
Парком где можно валяться на газонах, не боясь нарваться на грозный оклик
Парком где нет вечных могильников и отсутствия лавочек
Где каждый может миролюбиво по своему сойти с ума, и ему за это ничего не будет
А есть поляны и лески, водоемы и тучи внезапно мирных горожан
Изогнулась Москва-река, обдавая горожан водяной пылью и романтикой утерянной Москвы
Путь в овраг, тенист но не тернист
В овраге два валуна, которым в качестве прикола кто-то приписал магические свойства, а нет на свете более простого способа проложить народную тропу.
На мужском камне аншлага не заметно.
Зато на женском молча восседают разномастные люди (включая одного мужика), в молчаливой солидарности молящие камень о маленьком женском счастье
Я верю в то, что слово сказанное многажды начинает вращаться.
Любое место которому молятся, становится намоленным, воздух вокруг него начинает напоминать промоченную вату.
Это Стена Плача в Иерусалиме такая - она ведь не имеет отношения к тому, библейскому разрушенному храму, но намолилась так, что в этом эффекте висящей ваты сомневаться не приходится.
Есть вещи, которые люди в любой точке планеты не сговариваясь делают одинаково.
Везде одинаков Господень посев
И врут нам о разности наций
Все люди - евреи, но просто не все
Нашли в себе смелость признаться
Российская намоленность, правда, неизменно детски наивная и эклектичная
Я об этом рассуждал - наивные, в глубине своей языческие верования людей, которые могут ходить в церковь, интересоваться при этом гороскопами, следовать предписаниям шаманов и наливать молоко в блюдечко для домового
Любой ритуал берется в бездумное пользование - авось поможет.
Эдакий Бог - чиновник, принимающий депеши.
Повисли на буддийских ленточных письмах георгиевские лоскуты. На всякий случай
Распят и положен на алтарь снеговик. На всякий случай
Господи, мы и снеговика тебе пожертвовали, и ленточку, и монетку кинули, и сигарету, и на камне посидели - что ж тебе еще, Боженька, надо?
Боженька, извергни глубинные воды, дам всей счастья, и пусть никто не уйдет обиженным
Я - эдакий Коля Герасимов в неожиданно открывшемся мире, ходит по парку, на диковины смотрит
И каждый пригорок, как божье пастбище, поле божьей жатвы и божественных россыпей полон господними созданиями
Творениями господними, нивами для возделывания
Землями жаждущими орошения
Благородными животными, имя которых звучит гордо и ракурсы коих восхитительны
Здесь нужно ходить, слушая обрывки разговоров
И любоваться платьюшками, на которые снова, после засилия офисных эмансипированных одежек-уебищ, кажется вернулась мода.
Мода на женственность у женщин, и мужественность у мужчин.
И мода на продолжение рода.