Москва. Флотская 7. 100 метров над землей
Неисповедимы пути Господи.
Есть у меня старинный друг, Лёша.
Видали мы друг друга в разных жизненных обстоятельствах.
Бывали на гребне волны, бывали на мели.
Бывало, помню, уходил Лёша в ночь, а мы ему на проезд мелочь наскребали. Да одалживали на зимнюю пору куртку.
Бывало наоборот - на мели оказывался я, а Лёша - добрый и щедрый, всегда позаботится, всегда поможет. Даже если от себя оторвать придется - оторвет.
Уж кому, как не старому другу знать, что он - средоточие талантов.
Но все равно удивительно узнавать, что ноне он (тот самый Лёша, без денег уходивший в ночь) - генеральный директор крупной и богатой управляющей компании, которая держит четыре элитных высотки на Флотской, пяток высоток по городу, несколько богатых подмосковных элитных поселков, еще что-то.
И всем Лёша рулит.
И гендиректором он стал без каких-либо протекций - как пришел работать помощником по ЖКХ, по хозяйственной части, так до директора сам и поднялся.
Общается с депутатами, общается с людьми из первых эшелонов власти, общается с криминальными авторитетами (зачастую это - одни и те же люди).
Имеет славу человека справедливого, но сурового.
Прозвище в профессиональных кругах - Шерхан.
И очень удивительно осознавать, что этот же человек, который для многих других Шерхан, для меня - всё тот же Лёша, добрый, щедрый и интеллигентный человек.
И для кого-то он Алексей Аркадьевич, и попасть к нему на ковер, в кабинет на 25-м этаже - как на эшафот.
А я могу, проходя мимо, позвонить - и если не критично отрываю от дел, то просто забрести на чай в гости.
А Лёша, он знаете какой - ты с ним можешь сто лет не видеться, а зайдешь к нему в гости, а он где-то уже добыл клубничный Липтон и кокосовые конфеты. "Ты их любишь, я помню" - и, что самое трогательное - это действительно так. Я обожаю Липтон клубничный и конфеты кокосовые.
И вот весь Лёша - в таких вот деталях.
Сколько я его знаю - всегда есть о чем поговорить.
Плюс это и само по себе безумно интересно, общаться с людьми, вхожими совершенно в разные жизненные сферы.
Лёша из первых уст квалифицированно и интересно расскажет, почему в Москве строительство такое дорогое и такого дурного качества. (Потому что согласования очень взяткоёмкие и долгие, и когда на строительство таки получены документы - застройщику нужно здание поскорее построить, поскорее отбить - а для этого и рабочие косорукие-дешевые, и материалы турецкие, и всё в спешке да тяп-ляп).
Или почему площадь Белорусского вокзала столько лет была раскопана, всё готовились там воздвигнуть очередной страшный торговый центр; а замест того - закопали многолетние раскопки, да сделали симпатичную площадь с трамвайным кругом. (Шел долгий спор и грызня, кому таки достанется лакомая земля. А когда таки догрызлись, начали строить торговый центр - наткнулись на неизвестные коммуникации, которые ни на одной карте не обозначены. Тут им сразу и намекнули - если на картах этих коммуникаций нет, значит это - коммуникации, обслуживающие бункер Того Самого. А значит - закапывайте, и валите отсюда к монахам).
А вести эти умные беседы можно как из директорского кабинета, под самой крышей, так и на самой крыше.
- А можно?, - наивно спрашиваю я.
Лёша фыркает: - Мне - везде можно.
И сидим мы с ним на крыше, и есть в этом что-то бесконечно кинематографичное.
И притягательное. Всё и всех видать.
Не каждый день есть возможность взглянуть на Москву вот с такого ракурса.
И стоя при этом своих ногах.