Близнецы
- Я тебя с Федей сегодня вечером познакомлю, - говорил Серега, у которого я вписывался в Минске, - Хе-хе-хе, он тебе понравится.
И Федя меня правда впечатлил.
Разные, знаете, есть на свете фрики, но все равно - страдают схожими типажами.
А вот Федя был абсолютно ни на кого не похож.
Поджарый, высокий, очень громкий и при этом сиплый голос, вытаращенные глаза - Федя выглядел так, словно торчит непрерывно, и всему на свете изумляется.
Но на удивление не злоупотреблял - а притаращенный был по жизни.
Он мог сорваться посреди ночи автостопом в Москву, чтобы купить себе какие-то непонятные кроссовки - и срывался, и доезжал какими-то безумными перекладными, и покупал.
Он мог пойти куда угодно, и вскоре у него оказывались тучи знакомых, которые и кров предоставят, и еду, и питье.
Мог подойти к понравившейся девушке в клубе, и своим сиплым голосом, с усилением эффекта вытаращенными в изумлении глазами, сказануть ей, со святой легкостью: - Слушай, ты мне нравишься - а сделай мне минет.
И, что интересно, с минетом он оставался чаще, чем с набитой мордой.
Как у любого фрика у него были миллионы безумных историй - все из которых, впрочем, оканчивались благополучно. Подобные уникумы всегда как-то незримо ходят под охраной богов.
Оно и понятно - когда бог создавал Федю, то явно был в ударе. Такими шедеврами зазря не разбрасываются.
- Как тебе Федя?, - спросил, смеясь, Серега, когда тот ушел.
- Впечатляет, - искренне ответил я, - Абсолютно эксклюзивный экземпляр.
Серега хитро рассмеялся еще больше: - Эксклюзивный, говоришь...
Потом с хитрецой перевел тему:
- А я его тоже спросил - Федя, а как тебе Корум? Он глаза вытаращил, и говорит мне, словно величайшее научное открытие совершил: Корум! Он! Такой!.. БОРОДАТЫЙ!
Я легко представил, на свежих впечатлениях, как он это произносит, и мы с Серегой только и могли, что ржать с минуту в голос.
Не знаю, что вкладывал Федя в "БОРОДАТОГО", но явно что-то одобрительное, и меня это удовлетворило.
Но истинно ошарашен я был на следующий день. И понял природу Серегиной хитрецы.
К нам снова пришел в гости Федя, и вскоре, в разгар его какой-то очередной громкой и сиплой истории, дверь (она не закрывалась, гостей вечно полна палата) отворилась, и к нам вошел... еще один Федя.
Вот это была воистину картина Репина.
Я, наверное, выглядел в тот миг не менее изумленно, чем Федя (Феди) по жизни.
Не, ну понятное дело - близнецы на свете встречаются. И действительно интересно видеть, как капли воды похожих людей.
Но одно дело просто люди, а другое дело - ФЕДЯ!
Как?! Да как это вообще?!
Даже один Федя, весь как он есть невероятный, это слишком много для мира, а тут еще и Ваня, брат-близнец - такой же сиплый голос, такие же вытаращенные глаза, такой же ореол увлекательного театрального безумия.
Это просто не вмещалось в сознании - ну ладно один неповторимый шедевр, но два! Два разом!
Ваня, на счастье мира и наше счастье, был, впрочем, Феди поспокойнее, и в целом менее склонным к фирменным эксцессам - но внешне они все равно были идеальными копиями друг друга.
И даже не пытались быть одинаковыми - носили разную одежду, имели разные привычки, но все равно - когда в пространстве раздавались уже два сиплых голоса, а на меня смотрели уже четыре изумленных глаза - я начинал беспокоиться, не забросило ли меня в фильм Дэвида Линча.
Если в тот момент пришел бы карлик - я бы точно склонился к этой версии.
Одно было спасением - в заботе об окружающих Ваня сделал себе татуировку на шее, и по ней, слава богу, эти отражения можно стало различить.
Но вообще, конечно, с того времени я получил серьезный урок и знание об изобильности и безумстве мира.
Да, я как-то в прошедшем времени все говорю - не волнуйтесь, Федя и Ваня живы, здравствуют и поныне.
Захочется новых впечатлений - попробуйте с ними познакомиться.
Федю, по крайней мере, вы легко найдете в каком-нибудь самом безумном месте, при каких-нибудь самых удивительных обстоятельствах.
И Федя меня правда впечатлил.
Разные, знаете, есть на свете фрики, но все равно - страдают схожими типажами.
А вот Федя был абсолютно ни на кого не похож.
Поджарый, высокий, очень громкий и при этом сиплый голос, вытаращенные глаза - Федя выглядел так, словно торчит непрерывно, и всему на свете изумляется.
Но на удивление не злоупотреблял - а притаращенный был по жизни.
Он мог сорваться посреди ночи автостопом в Москву, чтобы купить себе какие-то непонятные кроссовки - и срывался, и доезжал какими-то безумными перекладными, и покупал.
Он мог пойти куда угодно, и вскоре у него оказывались тучи знакомых, которые и кров предоставят, и еду, и питье.
Мог подойти к понравившейся девушке в клубе, и своим сиплым голосом, с усилением эффекта вытаращенными в изумлении глазами, сказануть ей, со святой легкостью: - Слушай, ты мне нравишься - а сделай мне минет.
И, что интересно, с минетом он оставался чаще, чем с набитой мордой.
Как у любого фрика у него были миллионы безумных историй - все из которых, впрочем, оканчивались благополучно. Подобные уникумы всегда как-то незримо ходят под охраной богов.
Оно и понятно - когда бог создавал Федю, то явно был в ударе. Такими шедеврами зазря не разбрасываются.
- Как тебе Федя?, - спросил, смеясь, Серега, когда тот ушел.
- Впечатляет, - искренне ответил я, - Абсолютно эксклюзивный экземпляр.
Серега хитро рассмеялся еще больше: - Эксклюзивный, говоришь...
Потом с хитрецой перевел тему:
- А я его тоже спросил - Федя, а как тебе Корум? Он глаза вытаращил, и говорит мне, словно величайшее научное открытие совершил: Корум! Он! Такой!.. БОРОДАТЫЙ!
Я легко представил, на свежих впечатлениях, как он это произносит, и мы с Серегой только и могли, что ржать с минуту в голос.
Не знаю, что вкладывал Федя в "БОРОДАТОГО", но явно что-то одобрительное, и меня это удовлетворило.
Но истинно ошарашен я был на следующий день. И понял природу Серегиной хитрецы.
К нам снова пришел в гости Федя, и вскоре, в разгар его какой-то очередной громкой и сиплой истории, дверь (она не закрывалась, гостей вечно полна палата) отворилась, и к нам вошел... еще один Федя.
Вот это была воистину картина Репина.
Я, наверное, выглядел в тот миг не менее изумленно, чем Федя (Феди) по жизни.
Не, ну понятное дело - близнецы на свете встречаются. И действительно интересно видеть, как капли воды похожих людей.
Но одно дело просто люди, а другое дело - ФЕДЯ!
Как?! Да как это вообще?!
Даже один Федя, весь как он есть невероятный, это слишком много для мира, а тут еще и Ваня, брат-близнец - такой же сиплый голос, такие же вытаращенные глаза, такой же ореол увлекательного театрального безумия.
Это просто не вмещалось в сознании - ну ладно один неповторимый шедевр, но два! Два разом!
Ваня, на счастье мира и наше счастье, был, впрочем, Феди поспокойнее, и в целом менее склонным к фирменным эксцессам - но внешне они все равно были идеальными копиями друг друга.
И даже не пытались быть одинаковыми - носили разную одежду, имели разные привычки, но все равно - когда в пространстве раздавались уже два сиплых голоса, а на меня смотрели уже четыре изумленных глаза - я начинал беспокоиться, не забросило ли меня в фильм Дэвида Линча.
Если в тот момент пришел бы карлик - я бы точно склонился к этой версии.
Одно было спасением - в заботе об окружающих Ваня сделал себе татуировку на шее, и по ней, слава богу, эти отражения можно стало различить.
Но вообще, конечно, с того времени я получил серьезный урок и знание об изобильности и безумстве мира.
Да, я как-то в прошедшем времени все говорю - не волнуйтесь, Федя и Ваня живы, здравствуют и поныне.
Захочется новых впечатлений - попробуйте с ними познакомиться.
Федю, по крайней мере, вы легко найдете в каком-нибудь самом безумном месте, при каких-нибудь самых удивительных обстоятельствах.