маленький, большой
Большой теракт, большая политика и смерть большого человека - отличная замена разговорам о погоде. Общеизвестное и общеволнующее. Общее. И главное, всем есть, где разгуляться - и жопоголикам, от которых власти снова все скрывают, и правоверным, которым власти снова все всенепременно исправят. А если не исправят - то хоть венок дадут. А если не дадут - то какой же он тогда большой человек. Эти вечные темы - верные спутники любого разговора в курилке между интересующимися людьми. Непременные вставные слова: "ну понятно, что" или "да все знают". Без них ваш разговор будет настолько же пресен, как разговор о погоде без народной приметы, по которой завтра всенепременно потеплеет/похолодает на 10+ градусов.
Однако большой теракт, большая политика и смерть большого человека - ужасно скоропортящиеся продукты. И те, кто едят несвежее, вызывают в лучшем случае вежливое недоумение. Все равно, что подобрать с пола тухлый помидор, стоя у лотка с едва сорванными, мясистыми. Тем не менее, любители ретро находятся. Недавно, допустим, мне встретился товарищ, который с заговорщицким видом, едва ли не шепотом говорил про фбр и 9/11 сами понимаете что. Минут семь реального времени излагал, почти на выпуск новостей наговорил. С другой стороны, анекдот про девочку, которую кирпичом ударило и с тех пор она улыбается - наверное, не просто так выдумали.
Но ни одно убийство, ни один взрыв, ни одна массовая казнь заложников, ни даже тайфун с тысячами жертв не впечатляют рядового зрителя настолько, как одна маленькая квадратная коляска, которая, вырвавшись у мамочки из рук, катится по наклонной плоскости прямо под прибывающий поезд. Где они, эти теракты. Что они, эти трупы. Сколько зрителей знают, как пахнет слезоточивый газ? Зато каждая мамочка и каждая потенциальная мамочка отлично представляет себя на месте той, которая упустила колясочку, подтягивая штаны. И то, что ребенок отделался синяками, уже не играет никакой роли. Все дело в этих секундах: коляска-поезд-бросающаяся к поезду мать. Выносите зрительниц. Валидол в студию.
Коляска - это идеальная новость. Цепляющая за все живое, что есть. В этом случае - еще и с хэппи-эндом. Коляска - это чужая трагедия с непременной доставкой на дом, самораспаковывающийся в мозг архив с запретом на редактирование. Про коляску никто не будет говорить так, как про большой теракт, она сразу становится слишком личной. По-настоящему личной, а не как обычно бывает.
Жалко, в общем, что людей, способных из большого теракта извлечь квадратную колясочку, на самом деле очень немного.
Однако большой теракт, большая политика и смерть большого человека - ужасно скоропортящиеся продукты. И те, кто едят несвежее, вызывают в лучшем случае вежливое недоумение. Все равно, что подобрать с пола тухлый помидор, стоя у лотка с едва сорванными, мясистыми. Тем не менее, любители ретро находятся. Недавно, допустим, мне встретился товарищ, который с заговорщицким видом, едва ли не шепотом говорил про фбр и 9/11 сами понимаете что. Минут семь реального времени излагал, почти на выпуск новостей наговорил. С другой стороны, анекдот про девочку, которую кирпичом ударило и с тех пор она улыбается - наверное, не просто так выдумали.
Но ни одно убийство, ни один взрыв, ни одна массовая казнь заложников, ни даже тайфун с тысячами жертв не впечатляют рядового зрителя настолько, как одна маленькая квадратная коляска, которая, вырвавшись у мамочки из рук, катится по наклонной плоскости прямо под прибывающий поезд. Где они, эти теракты. Что они, эти трупы. Сколько зрителей знают, как пахнет слезоточивый газ? Зато каждая мамочка и каждая потенциальная мамочка отлично представляет себя на месте той, которая упустила колясочку, подтягивая штаны. И то, что ребенок отделался синяками, уже не играет никакой роли. Все дело в этих секундах: коляска-поезд-бросающаяся к поезду мать. Выносите зрительниц. Валидол в студию.
Коляска - это идеальная новость. Цепляющая за все живое, что есть. В этом случае - еще и с хэппи-эндом. Коляска - это чужая трагедия с непременной доставкой на дом, самораспаковывающийся в мозг архив с запретом на редактирование. Про коляску никто не будет говорить так, как про большой теракт, она сразу становится слишком личной. По-настоящему личной, а не как обычно бывает.
Жалко, в общем, что людей, способных из большого теракта извлечь квадратную колясочку, на самом деле очень немного.