Масленица
Я вот думаю, русские все-таки очень нордичны.
Мне даже трудно представить, представители какой еще другой нации попрутся за сто километров на автобусе, чтобы потом весь день на свежем воздухе месить снег и дышать на лапы, пока жарится очередная порция шашлыка, и при этом прекрасно себя чувствовать, типа праздник у нас.
Нет, правда.
Мы отправились в девять утра, в автобусе были две группы - наша, молодежная (я там был старичок единственный) и учителя. Учителя через полчаса уже запели "Ах, мамочку", песню моего детства. А молодежь все обсуждала, кто какой айфон купил и что туда поставил.
Я на этом празднике жизни чувствовал себя чужим и ностальгически мерз у окошка.
Пожалуй что в классовом смысле мне нравятся только дети.
Пока добрались до Штыковских прудов, я задубел окончательно. По счастью, у людей, которые меня позвали, нашлись лишняя пара носков, лишняя кофта и даже лишние варежки. А то в беседке на берегу замерзшего пруда ветер ходит клиньями, а погреться до 12 можно только в творческих мастерских, делая вид, что интересуешься расплавленными бутылками.
Немного отогревшись, начал ходить и снимать, благо на Штыковские пруды понаехали просто-таки огромные толпы народа с детьми. А место живописное.
Наверху в лесочке на поляне состоялось сжигание чучела зимы.
Внизу среди беседок играли в ручеек, пели частушки ("Эх мужчина, ты мужчина, рубашка фиолетова - тебе девки не дают только из-за этого!"), ну и само собой жарили мясо. Блины тоже были, впрочем. Ну и водки хватало. Хотя пьяных я почти не видел. Был один черт какой-то, да еще две в возрасте женщины друг дружку материли беззлобно, но смачно. Из наших одна парочка закономерно поругалась и какое-то время договаривалась "не ебать мозг" взаимно. А так были беседы про все хорошее и про то, что к жизни надо проще относиться: "Не встал - похохотали и спать".
Заметил еще, что здесь отношения между родителями и взрослыми детьми намного здоровее, чем на Урале и в Сибири.
Где-то часам к двум стало тепло, лед на пруду начал таять, я уже не мерз, сидел на берегу на скамье-качалке и снимал, как дети за каким-то бесом носят стаканчики со снегом и выстраивают из них типа крепость. Рядом плюхнулась тетка в рыжем парике и завела светскую беседу. Тетка была изрядно поддата, тем не менее через какое-то время мне стало интересно, я с удовольствием с ней пообщался. Она сама не местная, как она сказала, с Сахалина, и у них зимой снега столько, что ей в детстве часто приходилось по утрам из окна вылезать и отгребать снег от двери, иначе не выйти. Потом за теткой пришла дочка и забрала ее на поляну.
Меня на поляне поразило количество счастливых лиц.
А говорят, что мы мрачные, подумал я мрачно.
Когда сели в автобус, одного из наших одолела икота. Икал он громко, с оттяжкой. Ему уж предлагали и попить, и дыхание задержать, ничего не помогало.
А он по внешности такой... ну, гопник.
Ну собственно там все такие и были)
Люблю, знаете, пообщаться с народом.
Поднимаю глаза - а перед гопником стоит одна из учительниц, лет 50, с короткой стрижкой, и негромко так, невыразительно говорит: "Я видела, как ты в мою сумочку лазил".
Вот это, думаю, номер. Неожиданно как-то.
- Вы, - спрашивает гопник, - у врача давно были?
- Ну что, - отвечает учительница, - прошла икота? Напугала я тебя?
Мы все-таки очень нордичны.
Мне даже трудно представить, представители какой еще другой нации попрутся за сто километров на автобусе, чтобы потом весь день на свежем воздухе месить снег и дышать на лапы, пока жарится очередная порция шашлыка, и при этом прекрасно себя чувствовать, типа праздник у нас.
Нет, правда.
Мы отправились в девять утра, в автобусе были две группы - наша, молодежная (я там был старичок единственный) и учителя. Учителя через полчаса уже запели "Ах, мамочку", песню моего детства. А молодежь все обсуждала, кто какой айфон купил и что туда поставил.
Я на этом празднике жизни чувствовал себя чужим и ностальгически мерз у окошка.
Пожалуй что в классовом смысле мне нравятся только дети.
Пока добрались до Штыковских прудов, я задубел окончательно. По счастью, у людей, которые меня позвали, нашлись лишняя пара носков, лишняя кофта и даже лишние варежки. А то в беседке на берегу замерзшего пруда ветер ходит клиньями, а погреться до 12 можно только в творческих мастерских, делая вид, что интересуешься расплавленными бутылками.
Немного отогревшись, начал ходить и снимать, благо на Штыковские пруды понаехали просто-таки огромные толпы народа с детьми. А место живописное.
Наверху в лесочке на поляне состоялось сжигание чучела зимы.
Внизу среди беседок играли в ручеек, пели частушки ("Эх мужчина, ты мужчина, рубашка фиолетова - тебе девки не дают только из-за этого!"), ну и само собой жарили мясо. Блины тоже были, впрочем. Ну и водки хватало. Хотя пьяных я почти не видел. Был один черт какой-то, да еще две в возрасте женщины друг дружку материли беззлобно, но смачно. Из наших одна парочка закономерно поругалась и какое-то время договаривалась "не ебать мозг" взаимно. А так были беседы про все хорошее и про то, что к жизни надо проще относиться: "Не встал - похохотали и спать".
Заметил еще, что здесь отношения между родителями и взрослыми детьми намного здоровее, чем на Урале и в Сибири.
Где-то часам к двум стало тепло, лед на пруду начал таять, я уже не мерз, сидел на берегу на скамье-качалке и снимал, как дети за каким-то бесом носят стаканчики со снегом и выстраивают из них типа крепость. Рядом плюхнулась тетка в рыжем парике и завела светскую беседу. Тетка была изрядно поддата, тем не менее через какое-то время мне стало интересно, я с удовольствием с ней пообщался. Она сама не местная, как она сказала, с Сахалина, и у них зимой снега столько, что ей в детстве часто приходилось по утрам из окна вылезать и отгребать снег от двери, иначе не выйти. Потом за теткой пришла дочка и забрала ее на поляну.
Меня на поляне поразило количество счастливых лиц.
А говорят, что мы мрачные, подумал я мрачно.
Когда сели в автобус, одного из наших одолела икота. Икал он громко, с оттяжкой. Ему уж предлагали и попить, и дыхание задержать, ничего не помогало.
А он по внешности такой... ну, гопник.
Ну собственно там все такие и были)
Люблю, знаете, пообщаться с народом.
Поднимаю глаза - а перед гопником стоит одна из учительниц, лет 50, с короткой стрижкой, и негромко так, невыразительно говорит: "Я видела, как ты в мою сумочку лазил".
Вот это, думаю, номер. Неожиданно как-то.
- Вы, - спрашивает гопник, - у врача давно были?
- Ну что, - отвечает учительница, - прошла икота? Напугала я тебя?
Мы все-таки очень нордичны.