Ужасно шумно в доме Шнеерзона
Каюсь, Господи - скачал вчера с Рутрэкера Цитадель окаянную и посмотрел ее всю.
Из смешного было - комарик из Декстера, оказавшийся, падла, русским. Еще когда Котов надевает на Митю каску в разгар атаки и влачит его за собой с бессвязным криком что-то вроде "я покажу тебе, где растут железные кресты звезды героя". Еще дочь его Анна рожает сидя, успевая дать пресс-конференцию по поводу обстоятельств зачатия чудесного младенца Иосифа Виссарионовича.
Немцы, как всегда у Михалкова, приятны и гуманны. Им удается выражаться предложениями, содержащими подлежащее, сказуемое, пару дополнений и ни одного междометия типа ээх, да что ж и тп.
Русские, как обычно, не вполне вменяемы, легко и даже моментально переходят от всеобщего горя ко всеобщему ликованию, а любые эмоции выражают в танце.
Война представляет собой локальное явление, от которого достаточно отъехать на автомобиле или отойти пешком, и вот вокруг тебя шумят колосья, порхают мотыльки, кружит шпана с ножиками, беспечно разъезжают поезда с гражданскими людьми и только что не перекусывает йогуртом съемочная группа.
Сценарий писало четыре человека, один из которых сам Михалков, а другой - целый Глеб Панфилов, под это дело запечатавший в фильм свою гениальную жену артистку Чурикову, украсившую и без того звездный актерский состав. Что они там понаписали, я пересказывать не буду, потому что это довольно унизительно. Поражает при обильном хронометраже малое количество сцен. По большому счету их тут то ли семь, то ли восемь. Центральная сцена - возвращение комдива Котова в родовое поместье. Длится где-то час (а то и полтора, как мне показалось). Вся состоит из многозначительных переглядываний неизвестных тетушек, жужжаний, полусветов, ухмылок, ликований и истерик. "И вот на стол подали три графина" и т.п.
Вообще весь фильм - одна сплошная истерика.
Автор - человек-праздник.
"Сидит на березе и разговаривает сам с собой". Но при этом разными голосами. Глоссолалия.
Саундтрек:
Из смешного было - комарик из Декстера, оказавшийся, падла, русским. Еще когда Котов надевает на Митю каску в разгар атаки и влачит его за собой с бессвязным криком что-то вроде "я покажу тебе, где растут железные кресты звезды героя". Еще дочь его Анна рожает сидя, успевая дать пресс-конференцию по поводу обстоятельств зачатия чудесного младенца Иосифа Виссарионовича.
Немцы, как всегда у Михалкова, приятны и гуманны. Им удается выражаться предложениями, содержащими подлежащее, сказуемое, пару дополнений и ни одного междометия типа ээх, да что ж и тп.
Русские, как обычно, не вполне вменяемы, легко и даже моментально переходят от всеобщего горя ко всеобщему ликованию, а любые эмоции выражают в танце.
Война представляет собой локальное явление, от которого достаточно отъехать на автомобиле или отойти пешком, и вот вокруг тебя шумят колосья, порхают мотыльки, кружит шпана с ножиками, беспечно разъезжают поезда с гражданскими людьми и только что не перекусывает йогуртом съемочная группа.
Сценарий писало четыре человека, один из которых сам Михалков, а другой - целый Глеб Панфилов, под это дело запечатавший в фильм свою гениальную жену артистку Чурикову, украсившую и без того звездный актерский состав. Что они там понаписали, я пересказывать не буду, потому что это довольно унизительно. Поражает при обильном хронометраже малое количество сцен. По большому счету их тут то ли семь, то ли восемь. Центральная сцена - возвращение комдива Котова в родовое поместье. Длится где-то час (а то и полтора, как мне показалось). Вся состоит из многозначительных переглядываний неизвестных тетушек, жужжаний, полусветов, ухмылок, ликований и истерик. "И вот на стол подали три графина" и т.п.
Вообще весь фильм - одна сплошная истерика.
Автор - человек-праздник.
"Сидит на березе и разговаривает сам с собой". Но при этом разными голосами. Глоссолалия.
Саундтрек: