Без звезды
У нас был ватный Дед Мороз с дырой в спине и мягкая Снегурочка. И картонная пятиконечная звезда, которую нужно было привязывать к верхушке елки. То есть, конечно, сосны - откуда на Урале елки… Я вообще раньше думал, что голубые ели - это не анекдот про Штирлица, а такие специальные деревья, растущие исключительно перед обкомом КПСС. Ну, еще в фильмах-сказках великого шотландского режиссера Александра Роу.
Так вот, у нас была звезда, были Дед Мороз и Снегурочка, была крестовина с винтообразными зажимами для ствола. «Елку» мы ставили в пластмассовое ведро. Ведро закрывали комками ваты. Сверху разбрасывались осколки битых игрушек - они блестели, получался как будто снег. Клочки ваты поменьше повисали на пожухлых бурых иголках маленького кривого невезучего дерева. На ниточки и прищепки вешались елочные игрушки, они, я помню, были довольно причудливые - какие-то звери, гномы… И шары, конечно. В довершение всего по веткам пропускалась гирлянда электролампочек, и от звезды к полу стремились потоки елочного «дождика»… Почему, кстати, он дождиком называется, я до сих пор не знаю.
И, конечно, запах мандаринов, который с тех советских времен считается «новогодним» - а знаете, почему? Потому что купить мандарины можно было раз в году… марокканские, с черными ромбиками и желтой надписью Maroc…
Были, конечно, и горки на центральной площади и во дворах, и «Голубые огоньки», сменявшиеся концертом «артистов зарубежной эстрады» (такое зрелище центральное телевидение тоже позволяло себе не чаще раза в год), и шампанское, возведенное в культ какой-то. Помню, что кадры из «Иронии судьбы», где Ширвиндт этак походя покупает бутылку дефицитнейшего «Советского шампанского», воспринимались с изрядной иронией. Кино, дескать! Хотя в целом фильм соответствовал - и квартира без излишеств, и шапки меховые смешные учительские, и тотальная человеческая серость, и какая гадость это ваше все.
Расписывая сейчас по возможности подробно советский Новый Год, я как будто стараюсь понять - а что же, собственно, было в нем такого, что делало его главным праздником в году? Откуда бралось ощущение чуда, которое было тогда настолько сильным, что вот уж лет пятнадцать я никак не могу избавиться от горчайшего разочарования третьего часа ночи первого января? Потому что вот опять пробили куранты, зашипело шампанское, зазвенело стекло, отпели артисты зарубежной эстрады - а ничего не случилось! Те же лица вокруг, те же стены… Спустя несколько дней елка в углу начнет терять иголки (не елка, конечно, сосна - откуда елки в Сибири?), ее придется вынести на помойку после пятого напоминания. Игрушки, сверкающие китайские, не чета матовым советским, надо будет аккуратно сложить в коробку, которая еще Ленина помнит, поди, и убрать на антресоли. С легким погребальным звоном. Ну, кухня - отдельный разговор… Зато можно будет еще пару дней метать в себя понаготовленные салаты и заливные, раскидисто раскинувшись перед телевизором. Вот он, праздник - на работу ходить не надо…
Но праздник был, я точно помню, не в этом!
Ну, во-первых, нас было значительно больше. Кстати, друзья - куда мы все подевались?! Где заблудились? Нас было за новогодним столом десять человек одних детей, я уже не говорю о взрослых. Стол приходилось раздвигать. Вот зал, залитый желтым светом польской люстры, вот в зале стол, вокруг него - диван, кресла, стулья, в углу елка и телевизор. Пространство занято полностью. Гомон стоит, как в церкви (прости, Господи). Мои тети-дяди-кузены-кузины. Проигрыватель «Мелодия» выдает цыганочку и Поля Мориа. Весело. А сейчас что? Мы вдруг поверили в западный католический миф, что Новый год - праздник сугубо семейный, и праздновать его надо в узком кругу и непременно дома. И вот все сидят по домам и давятся салатами, которые приученный к регулярности желудок отвергает - в час-то ночи, конечно... И смотрят друг на друга чуть ли не с ненавистью - где праздник?! Где он?
Самое обидное, что и миф-то искаженный - они там на западе Новый год вообще не празднуют, празднуют Рождество…
Во-вторых, уже для нескольких поколений Новый год - это праздник телевизионный. Не надо спорить. Это так и есть. Празднование начинается с поздравления президента (кстати, кто помнит - когда вообще это началось и с кого, с Горбачева или Ельцина?) Телеканалы соревнуются, кто поставит самое дорогое новогоднее шоу. Технический уровень каждого по отдельности - выше, чем у всех «Голубых огоньков», вместе взятых. Но куда деваться от пресыщения? Слишком много мандаринов и шампанского, слишком много каналов, слишком много голубых огоньков. И куда деваться от пренебрежения, которое мы испытываем по отношению к нынешнему телевидению? В советское время телевизор был нудным, лживым, пафосным - но не безграмотным и пошлым! И мы, к великому счастью, так мало знали о Магомаеве и Лещенко, Гурченко и Кобзоне. Не говоря уже о группе «Смоки», о которой мы не знали вообще ничего. Многие даже насчет пола солиста были не уверены…
Поистине, знание порождает скорбь. Нельзя безнаказанно круглый год морочить людям головы, разжигать в них злость и ненависть, а потом вдруг угостить доброй новогодней сказкой. «Вот вы матом ругаетесь, а потом этими же руками хлеб будете есть». Все эти люди, которые поют нам песни о главном и второстепенном, теперь доподлинно известны как бытовые подонки, благодаря телевизору же, газетам ли. А какого веселья ждать от подонков?..
Возможно, прежнего веселья нет еще и потому, что пятиконечную звезду мы с елки сняли, а Вифлеемскую звезду водрузить - забыли. А без звезды на верхушке, какими гирляндами ни украшай, новогодняя елка - это все-таки кривое невезучее деревце, которое привезли и продали связанным. Оно еще и ветви слежавшиеся расправить не успело, еще набок норовит завалиться - а смысла уже нет никакого, и радости - никакой…
Так вот, у нас была звезда, были Дед Мороз и Снегурочка, была крестовина с винтообразными зажимами для ствола. «Елку» мы ставили в пластмассовое ведро. Ведро закрывали комками ваты. Сверху разбрасывались осколки битых игрушек - они блестели, получался как будто снег. Клочки ваты поменьше повисали на пожухлых бурых иголках маленького кривого невезучего дерева. На ниточки и прищепки вешались елочные игрушки, они, я помню, были довольно причудливые - какие-то звери, гномы… И шары, конечно. В довершение всего по веткам пропускалась гирлянда электролампочек, и от звезды к полу стремились потоки елочного «дождика»… Почему, кстати, он дождиком называется, я до сих пор не знаю.
И, конечно, запах мандаринов, который с тех советских времен считается «новогодним» - а знаете, почему? Потому что купить мандарины можно было раз в году… марокканские, с черными ромбиками и желтой надписью Maroc…
Были, конечно, и горки на центральной площади и во дворах, и «Голубые огоньки», сменявшиеся концертом «артистов зарубежной эстрады» (такое зрелище центральное телевидение тоже позволяло себе не чаще раза в год), и шампанское, возведенное в культ какой-то. Помню, что кадры из «Иронии судьбы», где Ширвиндт этак походя покупает бутылку дефицитнейшего «Советского шампанского», воспринимались с изрядной иронией. Кино, дескать! Хотя в целом фильм соответствовал - и квартира без излишеств, и шапки меховые смешные учительские, и тотальная человеческая серость, и какая гадость это ваше все.
Расписывая сейчас по возможности подробно советский Новый Год, я как будто стараюсь понять - а что же, собственно, было в нем такого, что делало его главным праздником в году? Откуда бралось ощущение чуда, которое было тогда настолько сильным, что вот уж лет пятнадцать я никак не могу избавиться от горчайшего разочарования третьего часа ночи первого января? Потому что вот опять пробили куранты, зашипело шампанское, зазвенело стекло, отпели артисты зарубежной эстрады - а ничего не случилось! Те же лица вокруг, те же стены… Спустя несколько дней елка в углу начнет терять иголки (не елка, конечно, сосна - откуда елки в Сибири?), ее придется вынести на помойку после пятого напоминания. Игрушки, сверкающие китайские, не чета матовым советским, надо будет аккуратно сложить в коробку, которая еще Ленина помнит, поди, и убрать на антресоли. С легким погребальным звоном. Ну, кухня - отдельный разговор… Зато можно будет еще пару дней метать в себя понаготовленные салаты и заливные, раскидисто раскинувшись перед телевизором. Вот он, праздник - на работу ходить не надо…
Но праздник был, я точно помню, не в этом!
Ну, во-первых, нас было значительно больше. Кстати, друзья - куда мы все подевались?! Где заблудились? Нас было за новогодним столом десять человек одних детей, я уже не говорю о взрослых. Стол приходилось раздвигать. Вот зал, залитый желтым светом польской люстры, вот в зале стол, вокруг него - диван, кресла, стулья, в углу елка и телевизор. Пространство занято полностью. Гомон стоит, как в церкви (прости, Господи). Мои тети-дяди-кузены-кузины. Проигрыватель «Мелодия» выдает цыганочку и Поля Мориа. Весело. А сейчас что? Мы вдруг поверили в западный католический миф, что Новый год - праздник сугубо семейный, и праздновать его надо в узком кругу и непременно дома. И вот все сидят по домам и давятся салатами, которые приученный к регулярности желудок отвергает - в час-то ночи, конечно... И смотрят друг на друга чуть ли не с ненавистью - где праздник?! Где он?
Самое обидное, что и миф-то искаженный - они там на западе Новый год вообще не празднуют, празднуют Рождество…
Во-вторых, уже для нескольких поколений Новый год - это праздник телевизионный. Не надо спорить. Это так и есть. Празднование начинается с поздравления президента (кстати, кто помнит - когда вообще это началось и с кого, с Горбачева или Ельцина?) Телеканалы соревнуются, кто поставит самое дорогое новогоднее шоу. Технический уровень каждого по отдельности - выше, чем у всех «Голубых огоньков», вместе взятых. Но куда деваться от пресыщения? Слишком много мандаринов и шампанского, слишком много каналов, слишком много голубых огоньков. И куда деваться от пренебрежения, которое мы испытываем по отношению к нынешнему телевидению? В советское время телевизор был нудным, лживым, пафосным - но не безграмотным и пошлым! И мы, к великому счастью, так мало знали о Магомаеве и Лещенко, Гурченко и Кобзоне. Не говоря уже о группе «Смоки», о которой мы не знали вообще ничего. Многие даже насчет пола солиста были не уверены…
Поистине, знание порождает скорбь. Нельзя безнаказанно круглый год морочить людям головы, разжигать в них злость и ненависть, а потом вдруг угостить доброй новогодней сказкой. «Вот вы матом ругаетесь, а потом этими же руками хлеб будете есть». Все эти люди, которые поют нам песни о главном и второстепенном, теперь доподлинно известны как бытовые подонки, благодаря телевизору же, газетам ли. А какого веселья ждать от подонков?..
Возможно, прежнего веселья нет еще и потому, что пятиконечную звезду мы с елки сняли, а Вифлеемскую звезду водрузить - забыли. А без звезды на верхушке, какими гирляндами ни украшай, новогодняя елка - это все-таки кривое невезучее деревце, которое привезли и продали связанным. Оно еще и ветви слежавшиеся расправить не успело, еще набок норовит завалиться - а смысла уже нет никакого, и радости - никакой…