В чём был феномен братаний на Восточном фронте Первой мировой
Братания на Восточном фронте начались уже в августе 1914 года, а сначала 1916-го в них с русской стороны уже участвовали сотни полков. Русские солдаты шли на них не только потому, что устали от войны, а из-за особенностей крестьянской психологии («всепрощения») и желания меновой торговли с неприятелем (в основном меняя хлеб на водку).
Братания, происходившие на Восточном фронте Первой мировой войны, значительно отличались от братаний на Западном фронте. В его основе были укоренившиеся представления о значимости православных праздников в социальных отношениях среди крестьян: так, во время Пасхи в русских деревнях богатые старались поддержать бедных, дарили пасху, куличи и т.п. То же происходило и между солдатами, когда те, «размягчённые» приливом религиозных чувств, порою плача, раздавали свой хлеб бедным своим товарищам для разговления, а затем и противнику. Во время братания непременно происходило взаимное угощение. Но со стороны русских солдат это больше походило на народное гуляние, даже бражничество, когда представители сельского схода обходили все дворы, чтобы сделать праздник всеобщим. Так в деревне не допускались «голодные разговины»: в этом случае богатые родственники, сельчане приносили на праздничный стол бедным односельчанам продукты. Так же и русские солдаты приходящим австрийцам давали подарки, угощали хлебом и даже несли в австрийские окопы пасху, яйца, сало, колбасу, хлеб («а то у них чёрный хлеб»), «конфекты».
Вообще, для крестьянского менталитета характерно неприятие долгого соперничества с врагом - например, соседом, стремление скорее пойти на мировую, даже простить его. Это является одним из условий крестьянской жизни в миру, на земле, что видно из особого отношения к соседям, знакомым в предпасхальные недели. Братания, происходившие в основном на Юго-Западном фронте, с солдатами австро-венгерской армии, в значительном количестве славянами и частью православными, представляли собой смесь религиозного прозрения со всепрощением, проявлением не то что «идентификации с противником», а порою любви и жалости к нему, с рукопожатиями и слёзами и «целованиями от радости».
Братания, происходившие на Восточном фронте Первой мировой войны, значительно отличались от братаний на Западном фронте. В его основе были укоренившиеся представления о значимости православных праздников в социальных отношениях среди крестьян: так, во время Пасхи в русских деревнях богатые старались поддержать бедных, дарили пасху, куличи и т.п. То же происходило и между солдатами, когда те, «размягчённые» приливом религиозных чувств, порою плача, раздавали свой хлеб бедным своим товарищам для разговления, а затем и противнику. Во время братания непременно происходило взаимное угощение. Но со стороны русских солдат это больше походило на народное гуляние, даже бражничество, когда представители сельского схода обходили все дворы, чтобы сделать праздник всеобщим. Так в деревне не допускались «голодные разговины»: в этом случае богатые родственники, сельчане приносили на праздничный стол бедным односельчанам продукты. Так же и русские солдаты приходящим австрийцам давали подарки, угощали хлебом и даже несли в австрийские окопы пасху, яйца, сало, колбасу, хлеб («а то у них чёрный хлеб»), «конфекты».
Вообще, для крестьянского менталитета характерно неприятие долгого соперничества с врагом - например, соседом, стремление скорее пойти на мировую, даже простить его. Это является одним из условий крестьянской жизни в миру, на земле, что видно из особого отношения к соседям, знакомым в предпасхальные недели. Братания, происходившие в основном на Юго-Западном фронте, с солдатами австро-венгерской армии, в значительном количестве славянами и частью православными, представляли собой смесь религиозного прозрения со всепрощением, проявлением не то что «идентификации с противником», а порою любви и жалости к нему, с рукопожатиями и слёзами и «целованиями от радости».