Михоэльс Брут. Спокоен и крут.
(Калининград, Кёник).
Идти по каменному, зачищенному советами городу, чувствуя рогатые фашисткие каски, выпирающие сквозь почву, глыбы, листву ив. Запах перемешается с пылью и морем вдали, человеческим потом, деньгами, сущностью.
Старьё, узбекская кухня на кирпичном, красном мосту, что ведёт к вершине форта.
Я не чувствую здесь Русь, повторюсь, но и Европы здесь тоже нет. Спёкшийся воздух, несмотря на воду вокруг, пропитан тяжелой историей этих мест.
А потом от прудов и фортов, ты выходишь на одну из центральных улиц и забываешься, и вроде как ты на Павелецкой, да-да, в Москве. Но автобус крайне прост, и он везёт тебя сквозь качающиеся зеленые поля, и на узкой дороге, что прорезает горизонталь пастелей шпината с Иван-чаями, стоят «безмолвные солдаты Вермахта», убивающие водителей пачками до сих пор, с традиционной немецкой стабильностью.
