Шара-Нур
"- Дело номер тридцать восьмое, - прочитал комендант. - Фамилия:
прочерк. Имя: прочерк. Отчество: прочерк. Название: Коровье Вязло."
А., Б. Стругацкие
Вершины второй гряды холмов центральной части острова, как я уже говорил, покрыты лесом, тянущимся до самого восточного берега, обрывающегося в Байкал неприступными утесами. За третьим перевалом, если считать от Малого Хужира, среди гор на высоте 750 м над уровнем моря затаилось загадочное целебное озеро Шара-Нур, предположительно сакральное сердце Азии. Вот оно:
- Ну? - сказал Хлебовводов. - Дальше что?
- Дальше ничего. Всё.
- Как так - всё? - плачуще взвыл Хлебовводов. - Убили меня!
Зарезали! И для ради чего? «Звуки ахающие...» Ты зачем нас сюда
привезли, террорист? Ты это нас ухающие звуки слушать привезли?
За что же мы кровь свою проливали?
Да, просто обширная бессточная лужа в плоской впадине посреди луга, на котором, помимо прочего, наблюдаются обильные свидетельства регулярного выпаса крупного рогатого скота. Больше всего "свидетельств" у кромки воды, куда коровы, разумеется, ходят пить, однако здесь грунт помягче и какашки перемешаны копытами с луговым перегноем, прибрежным илом и мелкой щебенкой, поэтому в глаза не сильно бросаются. Ну, состав чудесной грязи понятен. Понятно также, почему она лечит "от всего" - многочисленные проводники и турбюро просто не могут договориться между собой, от чего именно. Наличие в смеси щебенки, впрочем, должно обеспечивать скрабящее действие (особенно если разбежаться и упасть лицом вниз), а если как следует изваляться, то подсохшая корка по идее спасает от кровососущих насекомых.
Самое интересное, что приехавшие на уазиках тётеньки, судя по отчетам в интернетах, продуктом таки прилежно мажутся - видимо, потому что "уже уплочено". Коровьи лепехи в таких отчетах не упоминаются - то ли от невнимательности, то ли по принципу "Королевского жирафа". Там, где слой продукта погуще, в его толще происходит анаэробное разложение, и потревоженная трясина смердит, что, видимо, и дало основания обозвать цветущую воду озера "минеральной" - по аналогии с сероводородными источниками.
"…Мы предусмотрительно взяли с собой большие (5л) пластиковые бутылки, чтобы набрать грязи с собой. Шоб дома мазаться. А грязь оказалась такой вонючей! Мама-дорогая! Запах сероводорода (сказали). Это ужас. Надо было прищепку на нос цеплять. Пока нагребали со дна грязь в бутылки - думала помру..."
Мышки плакали, кололись…
Когда-то на озере постоянно гнездились красные утки-огари, численность колонии составляли сотни птиц (иногда их видят там и сейчас, но это ненадолго - прибрежных зарослей вокруг озера не осталось совсем, при этом некоторые отдыхающие, если верить путеводителям, приезжают сюда на несколько дней, чтобы изваляться в дерьме всласть, так что условий для гнездования водоплавающих птиц нет абсолютно), а по берегу бродили дикие мустанги, численность которых в конце 1980-х была свыше 200 особей.
В 1998 в газетной публикации сообщалось: "знаменитые ольхонские мустанги, происхождение которых объяснялось постепенным одичанием домашних лошадей, вытесненных из хозяйств и колхозов с приходом техники, были полностью истреблены к концу 90-х. Еще в начале 80-х годов речь шла о значительной популяции мустангов - их насчитывалось несколько сотен особей, существующих отдельными табунами и парами. На тот момент существовала даже инициатива придать им статус нашей лошади Пржевальсого, но это было довольно хлопотно, так как юридически они по-прежнему считались колхозным стадом, хотя уже несколько поколений не знали человека, жили в лесу и были абсолютно дикими. Не успели ни статус придать, ни лошадей сохранить. Варварское их истребление завершилось в считанные годы, браконьерскую охоту на мустангов называли ольхонским сафари".
По слухам, озеро раньше было намного больше (и это видно по следам на береговой линии), сейчас же площадь водного зеркала стремительно сокращается. Стокам, впрочем, из котловины всё равно деваться некуда, так что говна еще долго хватит на всех желающих.
прочерк. Имя: прочерк. Отчество: прочерк. Название: Коровье Вязло."
А., Б. Стругацкие
Вершины второй гряды холмов центральной части острова, как я уже говорил, покрыты лесом, тянущимся до самого восточного берега, обрывающегося в Байкал неприступными утесами. За третьим перевалом, если считать от Малого Хужира, среди гор на высоте 750 м над уровнем моря затаилось загадочное целебное озеро Шара-Нур, предположительно сакральное сердце Азии. Вот оно:
- Ну? - сказал Хлебовводов. - Дальше что?
- Дальше ничего. Всё.
- Как так - всё? - плачуще взвыл Хлебовводов. - Убили меня!
Зарезали! И для ради чего? «Звуки ахающие...» Ты зачем нас сюда
привезли, террорист? Ты это нас ухающие звуки слушать привезли?
За что же мы кровь свою проливали?
Да, просто обширная бессточная лужа в плоской впадине посреди луга, на котором, помимо прочего, наблюдаются обильные свидетельства регулярного выпаса крупного рогатого скота. Больше всего "свидетельств" у кромки воды, куда коровы, разумеется, ходят пить, однако здесь грунт помягче и какашки перемешаны копытами с луговым перегноем, прибрежным илом и мелкой щебенкой, поэтому в глаза не сильно бросаются. Ну, состав чудесной грязи понятен. Понятно также, почему она лечит "от всего" - многочисленные проводники и турбюро просто не могут договориться между собой, от чего именно. Наличие в смеси щебенки, впрочем, должно обеспечивать скрабящее действие (особенно если разбежаться и упасть лицом вниз), а если как следует изваляться, то подсохшая корка по идее спасает от кровососущих насекомых.
Самое интересное, что приехавшие на уазиках тётеньки, судя по отчетам в интернетах, продуктом таки прилежно мажутся - видимо, потому что "уже уплочено". Коровьи лепехи в таких отчетах не упоминаются - то ли от невнимательности, то ли по принципу "Королевского жирафа". Там, где слой продукта погуще, в его толще происходит анаэробное разложение, и потревоженная трясина смердит, что, видимо, и дало основания обозвать цветущую воду озера "минеральной" - по аналогии с сероводородными источниками.
"…Мы предусмотрительно взяли с собой большие (5л) пластиковые бутылки, чтобы набрать грязи с собой. Шоб дома мазаться. А грязь оказалась такой вонючей! Мама-дорогая! Запах сероводорода (сказали). Это ужас. Надо было прищепку на нос цеплять. Пока нагребали со дна грязь в бутылки - думала помру..."
Мышки плакали, кололись…
Когда-то на озере постоянно гнездились красные утки-огари, численность колонии составляли сотни птиц (иногда их видят там и сейчас, но это ненадолго - прибрежных зарослей вокруг озера не осталось совсем, при этом некоторые отдыхающие, если верить путеводителям, приезжают сюда на несколько дней, чтобы изваляться в дерьме всласть, так что условий для гнездования водоплавающих птиц нет абсолютно), а по берегу бродили дикие мустанги, численность которых в конце 1980-х была свыше 200 особей.
В 1998 в газетной публикации сообщалось: "знаменитые ольхонские мустанги, происхождение которых объяснялось постепенным одичанием домашних лошадей, вытесненных из хозяйств и колхозов с приходом техники, были полностью истреблены к концу 90-х. Еще в начале 80-х годов речь шла о значительной популяции мустангов - их насчитывалось несколько сотен особей, существующих отдельными табунами и парами. На тот момент существовала даже инициатива придать им статус нашей лошади Пржевальсого, но это было довольно хлопотно, так как юридически они по-прежнему считались колхозным стадом, хотя уже несколько поколений не знали человека, жили в лесу и были абсолютно дикими. Не успели ни статус придать, ни лошадей сохранить. Варварское их истребление завершилось в считанные годы, браконьерскую охоту на мустангов называли ольхонским сафари".
По слухам, озеро раньше было намного больше (и это видно по следам на береговой линии), сейчас же площадь водного зеркала стремительно сокращается. Стокам, впрочем, из котловины всё равно деваться некуда, так что говна еще долго хватит на всех желающих.