Вторая молодость полковника Квачкова
Сколько же, однако, бесплатного пиара опять дедуле перепало, ёлки-моталки.
Причём я твёрдо уверен, что никакого «покушения» и тем более «госпереворота» Квачков не готовил и не собирался готовить.
То есть представьте ситуацию. Живёт себе совсем уже не молодой человек жизнью простого пенсионера, никому зла не делает. Мерно гадает в «Тёщином языке» сканворды, баклажаны с огурчиками на даче в баночку катает, хоккей по телевизору смотрит когда наши играют. «Эх, раньше совсем по-другому играли, они бы энтих ханадцев эге-ге!». Ну, конечно, с соседом Петровичем иногда по сто грамм, по сто грамм-то можно, чего уж тут, по сто грамм не грех совсем. Да под разговор душевный, да под партишечку в домино.
Хрясь! - костяшкой о стол - хрясь! хрясь!
«Эй, Надьк, а принеси нам с Серёгой ещё картошечки жареной с лучком!».
И так каждый день - тапочки домашние, семейные трусы, хоккей по телевизору, газета «Советская Россия», Петровича морда заплывшая, кряхтящая жена с пакетом новых таблеток из аптеки, кефир на ночь. Серые, унылые будни российского пенсионера. И впереди всё то же самое, а потом - смерть. И плевать всем какой ты был по молодости удалец, орден мужества, все дела. Только старуха одна со двора вздохнёт тяжело на похоронах, смахнёт с морщинистой щеки слезу горькую, прошепчет жалостно «эх, какой мущчина был, настоящий полковник», да побредёт одиноко на рынок, палтус покупать. И всё, финита ля комедия. И жалко, невыносимо жалко себя молодого - стройного красавца из морского училища, от которого когда-то падали молодые девки, и который нынче вынужден позорно ковылять к участковому врачу за лекарством от давления.
Но всё вдруг меняется, когда приходят ОНИ.
И вот уже ты снова достаёшь из шкафа пыльный мундир, тщательно чистишь его щёткой. Ботинки - до блеска, как показывали в училище. В лицо - вспышки фотокамер, вопросы журналистов, пикет верных соратников у здания суда. Мужики дружелюбно хлопают по плечу, бодрящие письма со всей России, публикации в СМИ о боевой молодости. И даже Колька с Дальнего Востока позвонил - нашёл телефон, гадёныш, где ж ты раньше-то был. И выходишь, статный мужчина в расцвете сил, к микрофону, а вокруг тысячи людей. «Десантура с Вами, Владимир Васильич!» - «Служу России!». И вот уже девчата, румяные да сочные, как когда-то давно, сорок проклятых лет назад, смотрят на тебя с уважением и нескрываемым любопытством, пробуждая давно забытые эмоции. Это тебе не Надька с жареным лучком.
И стоя у зеркала, в отражении вдруг видишь уже не тухлого старика, а всё того же вояку со злыми хитрыми глазами и крепкими кулаками, щеголяющего заправской выправкой. «Не ссы, полковник, мы ещё повоюем!».
