Самоанализ...
«Если бы мы знали других людей так же, как самих себя, мы прощали бы им самые непростительные поступки.» Это Ключевский сказал.
С тех пор, как я прочитала это, стараюсь узнать себя получше, чтобы простить тех, кто заслуживает самого строго наказания...
У нас весна, пригрело солнышко и отогрело всех земных тварей. Ну, может и не всех, но австралийских местных точно.
Постирала белье. Пододеяльник упал с веревки и валялся на травке, прямо на том месте, где весь день накапливалось солнечное тепло. Подняла. Пока складывала заметила на пододеяльнике паука. Он бы ушел невредимым, если бы не два обстоятельства. Первое - пододеяльник был от одеяла, которым я укрываю Соню. Второе - паук был похож на одного из самых ядовитых на планете.
Я медленно понесла пододеяльник на то место, где паука можно было легко убить. По дороге восьминогое упало. Мне бы забыть про него, но я присела и стала разглядывать то место, где он мог быть. Нашла его. Взяла палочку и тщательно раздавила. Делала я все это очень медленно, чтобы не привлечь внимание Данилы, который копошился где-то поблизости . В общем, убила я бедное насекомое.
Все бы хорошо, да вот только через 20 секунд после злодеяния я увидела своего ребенка с орудием убийства, также тщательно давившего то место, где я лишала жизни паучка. Нет, он не знал, что я делала. Он просто повторил сам физический акт.
И вот, сижу я и думаю о том, как в средние века убивали ведьм. Ведь, по большому счету, убивали потому, что не знали точно, кто и что делает. Мое убийство тоже было от незнания. Если бы я знала, как выглядит этот ядовитый паук, точнее, если бы я знала, как выглядит неядовитый паук, чтобы узнать его сегодня, то мне не надо было бы бояться. Убила-то я так, на всякий случай, чтобы было спокойнее. Хуже того, Данила, я уверена, однажды поймет, что я там делала, и будет убивать не только паучков, так, на всякий случай, а всех подряд. Я же не объяснила ему свой мотив. Он же будет думать, что так надо делать, потому, что мама так делала.
Одним словом, я понимаю тех, кто сжигал ведьм. Я понимаю, что двигало теми, кто боролся с так называемой ересью и теми, кто соглашался с этими методами. Я понимаю и тех и других. Я прощаю их, потому, что в глубине своей мелкой души, я такая же, как они.
С тех пор, как я прочитала это, стараюсь узнать себя получше, чтобы простить тех, кто заслуживает самого строго наказания...
У нас весна, пригрело солнышко и отогрело всех земных тварей. Ну, может и не всех, но австралийских местных точно.
Постирала белье. Пододеяльник упал с веревки и валялся на травке, прямо на том месте, где весь день накапливалось солнечное тепло. Подняла. Пока складывала заметила на пододеяльнике паука. Он бы ушел невредимым, если бы не два обстоятельства. Первое - пододеяльник был от одеяла, которым я укрываю Соню. Второе - паук был похож на одного из самых ядовитых на планете.
Я медленно понесла пододеяльник на то место, где паука можно было легко убить. По дороге восьминогое упало. Мне бы забыть про него, но я присела и стала разглядывать то место, где он мог быть. Нашла его. Взяла палочку и тщательно раздавила. Делала я все это очень медленно, чтобы не привлечь внимание Данилы, который копошился где-то поблизости . В общем, убила я бедное насекомое.
Все бы хорошо, да вот только через 20 секунд после злодеяния я увидела своего ребенка с орудием убийства, также тщательно давившего то место, где я лишала жизни паучка. Нет, он не знал, что я делала. Он просто повторил сам физический акт.
И вот, сижу я и думаю о том, как в средние века убивали ведьм. Ведь, по большому счету, убивали потому, что не знали точно, кто и что делает. Мое убийство тоже было от незнания. Если бы я знала, как выглядит этот ядовитый паук, точнее, если бы я знала, как выглядит неядовитый паук, чтобы узнать его сегодня, то мне не надо было бы бояться. Убила-то я так, на всякий случай, чтобы было спокойнее. Хуже того, Данила, я уверена, однажды поймет, что я там делала, и будет убивать не только паучков, так, на всякий случай, а всех подряд. Я же не объяснила ему свой мотив. Он же будет думать, что так надо делать, потому, что мама так делала.
Одним словом, я понимаю тех, кто сжигал ведьм. Я понимаю, что двигало теми, кто боролся с так называемой ересью и теми, кто соглашался с этими методами. Я понимаю и тех и других. Я прощаю их, потому, что в глубине своей мелкой души, я такая же, как они.