В память о...
Час назад мне написал Олег. Он сейчас в Америке, я думала, что его сообщение будет иметь другой смысл. Думала, он снова напишет о том, как они с одногрупниками живут на десять баксов в день, как готовят каши в электрочайнике, или же скажет, что нашел вторую работу. Но нет.
От его сообщения у меня стали дрожать руки, я стала спрашивать "Олег, ты пиздишь же, правда?", я надеялась, что это одна из неудачных шуток наших друзей, мол, как раньше он писал "Юль, Вова пропал, уже третий день о нем ни слуху, ни духу!".
-Нет. Это правда. Никита умер этой ночью.
Никита, парнишка семнадцати лет, был поклонник хэви-мэтала. Когда ему было двенадцать, он влюбился. В меня. Мне тогда было семнадцать. Это что-то, о чем я никогда не хотела вспоминать. Он хотел, чтобы я его поцеловала. Первая. Он хотел, чтоб первой была я. Я поцеловала тогда. И тогда впервые решила быть занятой для него. Пока. Ведь это позор, как я считала. Теперь-то я считаю, что все было правильно. Я подарила ему одно из немногих счастливых мгновений.
В последнюю нашу встречу он все спорил со мной о музыкальных предпочтениях, мол, "хуйня эти ваши Трактор Боулинг". Я была у него дома, подвыпившая. Помню эту тяжелую обстановку. Такая же воцарилась тогда, когда я прочитала сообщение Олега. Я рассказала в тот день Никите свой секрет. И от этого стало стыдно, настолько, что я решила быть впредь занятой для него. По крайней мере, пока. Никогда не знаешь, какая из встреч станет последней, увы.
Последние пол-года после нашей последней встречи, я стала его избегать. "Что имеем-не храним...", как сказал Олег. Плачем. Прости, что так и не нашла времени в своем "плотном" графике.
Я думала, что его ждет великое будущее вопреки всем неприятностям. Вопреки тому, что его мать сидит уже третий год за несовершенное ею убийство. Вопреки тому, что его отец разбился на мотоцикле три года назад (и я до сих пор помню, как утешала его, как мне было больно и обидно за его судьбу.) Но, наверное, он и так настрадался... Иметь две врожденные смертельные болезни-не лучшая перспектива.
Земля пухом.
От его сообщения у меня стали дрожать руки, я стала спрашивать "Олег, ты пиздишь же, правда?", я надеялась, что это одна из неудачных шуток наших друзей, мол, как раньше он писал "Юль, Вова пропал, уже третий день о нем ни слуху, ни духу!".
-Нет. Это правда. Никита умер этой ночью.
Никита, парнишка семнадцати лет, был поклонник хэви-мэтала. Когда ему было двенадцать, он влюбился. В меня. Мне тогда было семнадцать. Это что-то, о чем я никогда не хотела вспоминать. Он хотел, чтобы я его поцеловала. Первая. Он хотел, чтоб первой была я. Я поцеловала тогда. И тогда впервые решила быть занятой для него. Пока. Ведь это позор, как я считала. Теперь-то я считаю, что все было правильно. Я подарила ему одно из немногих счастливых мгновений.
В последнюю нашу встречу он все спорил со мной о музыкальных предпочтениях, мол, "хуйня эти ваши Трактор Боулинг". Я была у него дома, подвыпившая. Помню эту тяжелую обстановку. Такая же воцарилась тогда, когда я прочитала сообщение Олега. Я рассказала в тот день Никите свой секрет. И от этого стало стыдно, настолько, что я решила быть впредь занятой для него. По крайней мере, пока. Никогда не знаешь, какая из встреч станет последней, увы.
Последние пол-года после нашей последней встречи, я стала его избегать. "Что имеем-не храним...", как сказал Олег. Плачем. Прости, что так и не нашла времени в своем "плотном" графике.
Я думала, что его ждет великое будущее вопреки всем неприятностям. Вопреки тому, что его мать сидит уже третий год за несовершенное ею убийство. Вопреки тому, что его отец разбился на мотоцикле три года назад (и я до сих пор помню, как утешала его, как мне было больно и обидно за его судьбу.) Но, наверное, он и так настрадался... Иметь две врожденные смертельные болезни-не лучшая перспектива.
Земля пухом.