Мудрец о поэзии
Дун Мин Хуэй был мастером в стихосложении. Однажды ему принесли свиток стихов некоторого поэта, который знал много иностранных языков и прожил много лет в других странах. Его поэзия была похожа на прозу: созвучий практически не было, ритм прерывался или, напротив, растягивался безо всякой гармонии.
Дун Мин Хуэй собрал учеников, прочитал им избранные произведения новомодного поэта и поведал, что это очень хорошая литература -- возможно, лучшая из всего, что он когда-либо читал или писал, -- но никак не поэзия. Проза, сказал он -- это то, что пишет поэт, это -- его мысли, заключённые во фразы. Поэзию же, пояснил мудрец, пишет сам язык, а поэт -- лишь слепой его инструмент. Если автор заранее знает, каким будет его следующий иероглиф -- это проза. Если не знает, и сам удивляется точности нового слова -- это уже поэзия.
К сожалению, впоследствии новый стиль стал весьма популярен в Империи и наложил существенный отпечаток на нынешнюю поэзию, во многом отшедшую от классических образцов додинастичестической эпохи.
Дун Мин Хуэй собрал учеников, прочитал им избранные произведения новомодного поэта и поведал, что это очень хорошая литература -- возможно, лучшая из всего, что он когда-либо читал или писал, -- но никак не поэзия. Проза, сказал он -- это то, что пишет поэт, это -- его мысли, заключённые во фразы. Поэзию же, пояснил мудрец, пишет сам язык, а поэт -- лишь слепой его инструмент. Если автор заранее знает, каким будет его следующий иероглиф -- это проза. Если не знает, и сам удивляется точности нового слова -- это уже поэзия.
К сожалению, впоследствии новый стиль стал весьма популярен в Империи и наложил существенный отпечаток на нынешнюю поэзию, во многом отшедшую от классических образцов додинастичестической эпохи.