Чехов&Гумилёв - Особенность национального трэша
Продолжая чтение сборника мистических и кошмарных (не по качеству, а по сюжету) произведений, о котором я писал ранее, ознакомился с двумя рассказами. Первый, за авторством, Николая Гумилева - "Черный Дик"(хм, мозг сам подсунул скабрезный перевод на аглицкую мову :) ), и "Страхи" - Чехова.
"Черный Дик" - вполне себе безобидный трэшак, в лучших традициях кино-студии "Трома" или новорожденного скандинавского хоррор-кинематографа. Сюжет прост, как три копейки. Компания развеселого городского отребья пирует в таверне. Заходит местный падре и всех клеймит. Их предводитель - главный городской хулиган - решает посмеяться над отповедью и сотвориь богоугодное дело, а именно похитить и изнасиловать девочку, что живет с матерью отшельницей на соседнем острове. Вся ватага решает - что это диво какая крутая шутка. Эх, умели, умели раньше люди веселиться! То молодой царь Петр на колядке верному вассалу в попу свечку вобьет и зажжет, то, вот, Черный Дик объявит соседку ведьмой - и решит надругаться. Широка душа человеческая! В защиту того, что времена раньше были лучше, приведу и тот факт, что наука криминология процветала даже среди самого простого народонаселения: "Мы увидели испачканную пасть и острые белые зубы, в которых мы не посмели признать зубы Черного Дика". А вы говорите, что дактилоскопия и опознование по зубам(дентоскопия?) - достоинства нашего просвященного века.
А вот рассказ Антона Павловича - "Страхи" - гораздо, гораздо интереснее. Если Николай Степанович, скажем так, "исследует" мифологизированное, оккультное зло, в самом что ни на есть плотском исполнении, то предмет изучения Чехова - страх - как эмоция, носящая как харктер трансцендентный, так и вполне объяснимый, человеческий. Никакой мистики, кроме как мистической интерпретации своих страхов главным героем - в рассказе нет. Этот рассказ можно было бы рассматривать даже как насмешку над жанром хоррор, если бы он, на само деле, не показывал его истинную изнанку. Чехов рассказывает о том, что мы боимся не оживших мертвецов, но просто темноты, в которой таятся все химеры, которые способен выдумать человек. "За всё время, пока я живу на этом свете, мне было страшно только три раза. Первый настоящий страх, от которого шевелились мои волосы и по телу бегали мурашки, имел своей причиной ничтожное, но странное явление". Ну и, само собой, прекрасный язык классика: "Вечер был тихий, теплый и почти душный, как все те однообразные июльские вечера, которые, раз начавшись, правильной, непрерывной чередой тянутся один за другим неделю-две, иногда и больше, и вдруг обрываются бурной грозой с роскошным, надолго освежающим ливнем".
Читать рассказы:
Николай Гумилев, "Черный Дик"
Антон Чехов, "Страхи"
"Черный Дик" - вполне себе безобидный трэшак, в лучших традициях кино-студии "Трома" или новорожденного скандинавского хоррор-кинематографа. Сюжет прост, как три копейки. Компания развеселого городского отребья пирует в таверне. Заходит местный падре и всех клеймит. Их предводитель - главный городской хулиган - решает посмеяться над отповедью и сотвориь богоугодное дело, а именно похитить и изнасиловать девочку, что живет с матерью отшельницей на соседнем острове. Вся ватага решает - что это диво какая крутая шутка. Эх, умели, умели раньше люди веселиться! То молодой царь Петр на колядке верному вассалу в попу свечку вобьет и зажжет, то, вот, Черный Дик объявит соседку ведьмой - и решит надругаться. Широка душа человеческая! В защиту того, что времена раньше были лучше, приведу и тот факт, что наука криминология процветала даже среди самого простого народонаселения: "Мы увидели испачканную пасть и острые белые зубы, в которых мы не посмели признать зубы Черного Дика". А вы говорите, что дактилоскопия и опознование по зубам(дентоскопия?) - достоинства нашего просвященного века.
А вот рассказ Антона Павловича - "Страхи" - гораздо, гораздо интереснее. Если Николай Степанович, скажем так, "исследует" мифологизированное, оккультное зло, в самом что ни на есть плотском исполнении, то предмет изучения Чехова - страх - как эмоция, носящая как харктер трансцендентный, так и вполне объяснимый, человеческий. Никакой мистики, кроме как мистической интерпретации своих страхов главным героем - в рассказе нет. Этот рассказ можно было бы рассматривать даже как насмешку над жанром хоррор, если бы он, на само деле, не показывал его истинную изнанку. Чехов рассказывает о том, что мы боимся не оживших мертвецов, но просто темноты, в которой таятся все химеры, которые способен выдумать человек. "За всё время, пока я живу на этом свете, мне было страшно только три раза. Первый настоящий страх, от которого шевелились мои волосы и по телу бегали мурашки, имел своей причиной ничтожное, но странное явление". Ну и, само собой, прекрасный язык классика: "Вечер был тихий, теплый и почти душный, как все те однообразные июльские вечера, которые, раз начавшись, правильной, непрерывной чередой тянутся один за другим неделю-две, иногда и больше, и вдруг обрываются бурной грозой с роскошным, надолго освежающим ливнем".
Читать рассказы:
Николай Гумилев, "Черный Дик"
Антон Чехов, "Страхи"