Про Гумилева некстати
Езжу много по городу в последнее время, в метро надо что-то читать, качнула книг на телефон: давно собиралась про Серебряный век почитать, еще с девяностых, когда что-то попадалось в отрывках и по журналам. Начала с Одоевцевой, а у нее "на самом интересном месте" провал в истории с Гумилевым, ничего не пишет о том, как он умер; ну, теоретически каждый школьник ведь знает теперь, забрали-расстреляли, сказал перед этим что-то героическое...
Сижу это я на полу осенним вечером 86-го в ТЮЗе имени сами знаете кого, время сильно вечернее, раскладываю по экземплярам машинописную распечатку Гумилева. "Эрика" брала четыре копии, а электрическая "Ятрань" - восемь на тонкой бумаге без проблем) Чтоб я помнила, кто мне дал оригинал, по идее, можно было бы пошариться в дневниках, и сохранились они, и написано там все наверняка, но ни малейшего желания не ощущаю уходить в это измерение. Открывается дверь, входит штатный стукач В. (еще парочка, как минимум, прилагалась к дружному коллективу, но этот был самый записной, смачный, и не скрывающийся). Берет листочек, читает, радостно вскрикивает - ах, Гумилев! Пауза. И ностальгически так, мечтательно - эх, года на два пораньше напечатала бы, не здесь бы мы с тобой говорили... И ведь сам разговор уже не помню до реплик, а вот рожа того прокоммунистического крысеныша и желание чем-нибудь тяжелым по ней приложить запомнились очень хорошо. Ой, говорю, мы с вами одни во всем театре, так сделаем же это наконец, почитаем вслух Гумилева, я по лицу вижу, вам ведь хочется! Засмущался крысеныш и убежал.
Так вот, возвращаясь к Одоевцевой, - читала я ее "На берегах Невы" и раньше, и всегда удивлялась, как такое может быть, откровенно инфантильный персонаж, не особо умный-добрый-красивый, что там еще для идеального портрета надо, - а, ну и не самый талантливый, что греха таить, злой, саркастичный позер, бабник, и скажем прямым текстом это слово "лузер", а ведь цепляет таким, какой выписан.
"Недавно были опубликованы воспоминания Шилейко, в которых он излагает свою версию гибели Гумилева: поэт во время допроса попросился из камеры на оправку; охранники отказали - это была характерная чекистская пытка в те времена; Гумилев, будучи очень вспыльчивым человеком (об этой черте характера вспоминают все его знакомые), оскорбился, начал орать и ломиться в дверь камеры - и охранники, для которых поэт был всего лишь очередным «контриком», забили его прикладами. Той же версии придерживался поэт Михаил Лозинский: он сообщает о том, что труп Гумилева сожгли вместе с другими телами в крематории на Васильевском острове." ©
На самом деле, крематорий на Ваське к тому времени уже гавкнулся, его прикрыли еще в феврале. И тем не менее, в оставшуюся часть версии верю почему-то. Смотрю на это фото из дела (в свое время из дела изъятое, и изъяли странно, и вернули еще страннее) и верю, а как тут не поверишь, все ведь понятно...
И конечно, без легенды не обошлось, а что ... им оставалось, ну нехорошо ведь как-то получилось, не утерпели до расстрела, приходилось выкручиваться - "О самой расстрельной сцене известно от эмигрировавшего поэта Георгия Иванова, который записал рассказ поэта Сергея Боброва: «Знаете, шикарно умер. Я слышал из первых рук. Улыбался, докурил папиросу… Даже на ребят из особого отдела произвел впечатление. Мало кто так умирает». ©
"Вскоре после мученической смерти Рыцаря на Час одна из его восточных пьес была поставлена в коммунистическом театре. Мне рассказывали:
В первом ряду сидел комиссар Чека и двое следователей.
Усердно аплодировали и... вызывали автора!
Убитого ими." (Василий Немирович-Данченко "Рыцарь на час") ©
... Удивительнее всего, конечно, что спектакль внезапно сразу после этого запретили.
И вот казалось бы, я в этой стране всю жизнь живу, а третью ночь не могу заснуть.
С одной стороны, ну до чего предсказуемая история - дальше некуда, казалось бы, а с другой - сидишь и думаешь, - а ведь ничего не изменилось... В этом весь и ужас, собственно.
Сижу это я на полу осенним вечером 86-го в ТЮЗе имени сами знаете кого, время сильно вечернее, раскладываю по экземплярам машинописную распечатку Гумилева. "Эрика" брала четыре копии, а электрическая "Ятрань" - восемь на тонкой бумаге без проблем) Чтоб я помнила, кто мне дал оригинал, по идее, можно было бы пошариться в дневниках, и сохранились они, и написано там все наверняка, но ни малейшего желания не ощущаю уходить в это измерение. Открывается дверь, входит штатный стукач В. (еще парочка, как минимум, прилагалась к дружному коллективу, но этот был самый записной, смачный, и не скрывающийся). Берет листочек, читает, радостно вскрикивает - ах, Гумилев! Пауза. И ностальгически так, мечтательно - эх, года на два пораньше напечатала бы, не здесь бы мы с тобой говорили... И ведь сам разговор уже не помню до реплик, а вот рожа того прокоммунистического крысеныша и желание чем-нибудь тяжелым по ней приложить запомнились очень хорошо. Ой, говорю, мы с вами одни во всем театре, так сделаем же это наконец, почитаем вслух Гумилева, я по лицу вижу, вам ведь хочется! Засмущался крысеныш и убежал.
Так вот, возвращаясь к Одоевцевой, - читала я ее "На берегах Невы" и раньше, и всегда удивлялась, как такое может быть, откровенно инфантильный персонаж, не особо умный-добрый-красивый, что там еще для идеального портрета надо, - а, ну и не самый талантливый, что греха таить, злой, саркастичный позер, бабник, и скажем прямым текстом это слово "лузер", а ведь цепляет таким, какой выписан.
"Недавно были опубликованы воспоминания Шилейко, в которых он излагает свою версию гибели Гумилева: поэт во время допроса попросился из камеры на оправку; охранники отказали - это была характерная чекистская пытка в те времена; Гумилев, будучи очень вспыльчивым человеком (об этой черте характера вспоминают все его знакомые), оскорбился, начал орать и ломиться в дверь камеры - и охранники, для которых поэт был всего лишь очередным «контриком», забили его прикладами. Той же версии придерживался поэт Михаил Лозинский: он сообщает о том, что труп Гумилева сожгли вместе с другими телами в крематории на Васильевском острове." ©
На самом деле, крематорий на Ваське к тому времени уже гавкнулся, его прикрыли еще в феврале. И тем не менее, в оставшуюся часть версии верю почему-то. Смотрю на это фото из дела (в свое время из дела изъятое, и изъяли странно, и вернули еще страннее) и верю, а как тут не поверишь, все ведь понятно...
И конечно, без легенды не обошлось, а что ... им оставалось, ну нехорошо ведь как-то получилось, не утерпели до расстрела, приходилось выкручиваться - "О самой расстрельной сцене известно от эмигрировавшего поэта Георгия Иванова, который записал рассказ поэта Сергея Боброва: «Знаете, шикарно умер. Я слышал из первых рук. Улыбался, докурил папиросу… Даже на ребят из особого отдела произвел впечатление. Мало кто так умирает». ©
"Вскоре после мученической смерти Рыцаря на Час одна из его восточных пьес была поставлена в коммунистическом театре. Мне рассказывали:
В первом ряду сидел комиссар Чека и двое следователей.
Усердно аплодировали и... вызывали автора!
Убитого ими." (Василий Немирович-Данченко "Рыцарь на час") ©
... Удивительнее всего, конечно, что спектакль внезапно сразу после этого запретили.
И вот казалось бы, я в этой стране всю жизнь живу, а третью ночь не могу заснуть.
С одной стороны, ну до чего предсказуемая история - дальше некуда, казалось бы, а с другой - сидишь и думаешь, - а ведь ничего не изменилось... В этом весь и ужас, собственно.