Татьяна Разумовская. Совсем нетипичная история. Ко дню Холокоста.
Ночью мама отнесла пятилетнюю Ентеле на ближайший хутор. Хозяйка, литовская крестьянка, взяла девочку, дочку сельских учителей. Взяла, хотя своих в доме мал мала меньше. Взяла, хотя каждый день объявляли по всем ближайшим деревням, что каждый, кто поможет евреям, будет уничтожен вместе со всей семьей.
Что было дальше с родителями девочки - это как раз очень типично для времени, и мой рассказ не об этом. Ентеле осталась на хуторе. Но соседи, как всегда, всё знают. И периодически докладывали в гебитскомиссариат, что доме прячут еврейку. Но когда приходили с облавой, девочка пряталась. В отхожем месте, под доской. И всё было хорошо.
Но однажды дети заигрались, и спрятаться Ентеле не успела. На хутор пришли местные литовские полицаи под командованием немецкого офицера. Всё семейство выгнали во двор.
И вот стоит литовская крестьянка, а рядом пять её детей, от тринадцати - до трёх, все белоголовые, голубоглазые. И среди них чёрный смуглый воронёнок - Ентеле.
Офицер посмотрел на них, посмотрел. И сказал: «Ну, до чего же люди подло врут! Ведь девочка - вылитая мать!»
И все ушли.
Эта Ентеле, когда выросла, стала женой моего троюродного дяди. Так что это, можно сказать, часть истории моей семьи.
Что было дальше с родителями девочки - это как раз очень типично для времени, и мой рассказ не об этом. Ентеле осталась на хуторе. Но соседи, как всегда, всё знают. И периодически докладывали в гебитскомиссариат, что доме прячут еврейку. Но когда приходили с облавой, девочка пряталась. В отхожем месте, под доской. И всё было хорошо.
Но однажды дети заигрались, и спрятаться Ентеле не успела. На хутор пришли местные литовские полицаи под командованием немецкого офицера. Всё семейство выгнали во двор.
И вот стоит литовская крестьянка, а рядом пять её детей, от тринадцати - до трёх, все белоголовые, голубоглазые. И среди них чёрный смуглый воронёнок - Ентеле.
Офицер посмотрел на них, посмотрел. И сказал: «Ну, до чего же люди подло врут! Ведь девочка - вылитая мать!»
И все ушли.
Эта Ентеле, когда выросла, стала женой моего троюродного дяди. Так что это, можно сказать, часть истории моей семьи.