Допрос зам.начальника СИБЛАГа ОГПУ по вопросам трудпоселенцев И.И. Долгих о Назинской трагедии
Оригинал взят у corporatelie в Допрос зам.начальника СИБЛАГа ОГПУ по вопросам трудпоселенцев И.И. Долгих о Назинской трагедии
Очередная стенограмма допроса - на этот раз уже знакомого читателю заместителя начальника Сибирского ИТЛ по вопросам трудпоселенцев И.И. Долгих. Формально именно Долгих отвечал за успешное проведение массовой операции весны-лета 1933 г. по расселению и приему гигантского потока депортированных в комендатуры СИБЛАГа. Интересно ознакомится с тем как лагерный начальник строит свою линию аргументации по "рационализации" произошедшего на Назино и в Аелксандровском районе.
Любопытно также что Долгих общается с краевым прокурорм Курдовым и председателем краевой контрольной комиссии ВКП(б) Ковалевым на "ты". Меж тем оперуполномоченный при Коллегии ОГПУ Фельдман именует Долгих на "Вы".
Сканы в сети публикуются впервые.
И.И.Долгих.
Стенограмма заседания комиссии крайкома партии по расследованию причин Назинской трагедии [Не позднее 31 октября 1933 г.] Допрос заместителя начальника СИБАЛГа ОГПУ по вопросам трудпоселенцев И.И. Долгих.
Тов. ДОЛГИХ - Карта в полной мере отражает исходное положение, с которым мы вступили в полосу наших деятельностей по расселению нового контингента в этом году. Эта карта составлена на миллион человек, согласно шифрованной телеграммы т. [Ягода.]
Тотчас же после обсуждения моего доклада на бюро Крайкома были вынесены решения, причем на бюро Крайкома я со всей откровенностью, как мне кажется, со всей полнотой перед руководством края поставил вопрос о том, что это чрезвычайно большая цифра миллион людей, на что обратил внимание т. Эйхе. Впоследствии этот миллион был заменен на полмиллиона. Но во всяком случае первый раз перед нами стояла проблема расселить миллион людей в течении лета, причем расселить в Нарымском и Тарском севере. Несмотря на слабость наших кадров (Вы прекрасно видели, какие у нас были кадры) мы восприняли это предложение, как предложение партии, как предложение ОГПУ и сейчас же разослали по всем местам экспедиции несмотря на то, что была зима. На основе материалов, которые собрали экспедиции от бывших переселенческих управлений и РайЗО, мы составили план расселения на местах, составили все расчеты и послали в Москву. Для того, чтобы разослать миллион, нужно тысячу вагонов, одного стекла нужно не менее нескольких десятков. Потом сошли на полмиллиона - мы снова переключились. Выбросили уже ряд районов и таким образом работа в значительной степени пошла насмарку. Потом получили 11/III - 575 тысяч, 15/IV - 360 тысяч ... тысяч, 360 тысяч 19/IV, 350 тысяч 22/V, 300 тысяч 28/V, 200 тысяч 29/VI и на 132 тысячи в августе месяце.
Вы видите какое положение. Конечно, оно не могло не отразиться, когда мы вынуждены были все очень быстро менять, ибо сегодня одни цифры, завтра другие, а лето шло. Фонды мы получили уже в средине лета и очень много хлеба забросили на север еще на 500 тысяч человек. Это опять создало такое положение, когда мы все последующее время вывозили оттуда фонды, а так в большинстве мы получали хлеб в зерне, то нам стоило громаднейших трудов, громаднейшей энергии, не раз дело доходило до Секретаря Крайкома партии, чтобы перемолоть это зерно на муку. Все это, повторяю, отнимало массу энергии и естественно в той или иной мере отражалось на деле.
Если принять во внимание еще то обстоятельство, что мы должны были получить одиночек по нарядам, как это намечалось первоначально, в количестве 63 тысяч человек, потом с изменениями до 81 тысячи, то на 9/VII мы получили только 3163 человека, т.е. 4%. Получили одиночек, например, из Семфирополя , т.е. из тех мест, откуда никогда не ожидали, - 230 человек. Я хочу сказать это для того, чтобы Вы поняли, ибо у Вас невольно встанет вопрос - почему это не предусмотрели. Вполне понятно, что предусмотреть было чрезвычайно трудно. Вы видите, какие диспропорции, в которых чрез¬вычайно трудно ориентироваться. Ведь первоначально в течении зимы 32 - 33 года мы взяли 10 тысяч одиночек, заключенных, кулаков вполне трудоспособных для того, чтобы забросить их на север, чтобы своевременно подготовить жилища. Ведь новому контингенту никто не собирался строить жилищ и никто не обязан, ибо построить для миллиона жилую площадь не так то просто. Жилища строились для того контингента, который предполагался первоначально. Предполагали строить складочные помещения, ибо в прошлом году у нас погибло много муки, других грузов, ибо там идут дожди; предполагалось строить бани, навесы для детишек. Вот для какой цели предполагался нами завоз сначала 10, потом 20 тысяч.
Мы подготавливались, но этих одиночек не получили в апреле, а как я уже доложил, на 9/VTI из них было послано 3163 человека.
Как поступали к нам контингенты? Шли эшалоны 9/IV №665 - 334 человек; 13/IV - 1013 человек, 14/IV - 463 человека, 18/IV - первый Московский эшалон 635 человек. Затем идет СевероКавказский, еще Северо-Кавказский, 20/IV - Ленинградский - 1645 человек, аналогичный Московский - рецидив. Дальше опять Северо¬Кавказский, Сочи, Минеральные воды, Туапсе и только 27/IV опять Московский 1636 человек. Таким образом к моменту открытия навигации мы имели 25 тысяч человек, из них деклассированных тысяч 5, которые начинали волынки, о чем было донесено полпреду. Волынки были в Томске, когда вызывали конную милицию. Мы докладывали т. Эйхе, т. Грядинскому, нам говорят, что Вы не отправляете. Эшалоны шли, а так как по плану тогда было 500 тысяч, следовательно ежедневно с 5/V мы должны были пропускать по 16 тысяч в день, чтобы забросить всех. Флот, который был в нашем распоряжении в то время, не мог удовлетворить нашу потребность. Поэтому была развернута громадная строительная программа флота. Госпар настаивал на первом числе, но мы знали, что на первое река не откроется и поэтому план был составлен на 5-е и 1-й эшалон пошел 5-го на Чулым и Чаю и только 14-го мая пошел первый эшалон ниже Колпашева.
К этому времени мы достаточно штатов для освоения нового контингента не имели, мы растягивали наш аппарат, наш штат, как резину и тем удовлетворялись. Таким образом лишних людей, которые чрезвычайно важны, коммунистов, которые имеют колоссальнейшее значение в условиях нашей работы, хотя бы он совершенно ничего не знал, все-таки это свой глаз, но мы их имели чрезвычайно ограниченное количество.
Когда мы получили контингент, прибывший из Ленинграда, Москвы, я пошел с т. Горшковым, посмотрели и послали в Москву телеграмму, что идет вот такой-то контингент, что прикажите с ним делать. Таких телеграмм было достаточно много. Сейчас я не могу найти эту телеграмму, на которую ссылаюсь, завтра я ее представлю. Такую телеграмму писал полпред. Нам пришло извещение по комендатурам.
Потом партии быстро поступали - эшалон шел один за другим. Были дни, когда приходило по 2 эшалона.
Началась навигация. Мы сообщили Томску, чтобы он подготовил транспорт заблаговременно, провел ряд предварительных мер и отправил, примерно 8 мая партию в Александро-Ваховское. Поставили в известность до этого коменданта Александро-Ваховской комендатуры о том, что к нему прибывает партия деклассированных, примерно в 3000 человек. Телеграмма была, примерно, от 29 апреля, адресована Цепкову. В Томске мы группировали резервы продовольствия. Хотя у нас фондов не было, но мы имели старые фонды кое-какие и все это, повторяю, группировали в Томске. Была мука, крупа, сахар - больше ничего не было к этому времени, даже рыбы и той не было в достаточном количестве. В комендатурах местами рыба была, но в Томске и Омске не было.
Мы дали распоряжение все отправляемые контингенты снабжать месячным запасом продовольствия, главным образом муки. т. Кузнецову было дано указание, чтобы он снабдил на 15 дней хлебом и помимо того еще на 8 дней в пути. Телеграмма эта была дана за 5 - 8 дней до отправки эшалона. т. Кузнецов потом пытался объяснить невыполнение этого указания тем, что печеного хлеба у него в то время не было. Это не серьезное объяснение, ибо если бы обратился в Горком, Горсовет, это можно было бы сделать, тем более, если сам Кузнецов не мог сделать, так там был помощник начальника Управления лагерей - т. Соколов. Дальше, в крайнем случае, если бы ему отказали, я бы лично сообщил в Москву: "Как мне прикажете поступить дальше". Вот мне сейчас нельзя выехать, я сообщил, что, по таким-то и таким-то соображениям выехать не могу и в результа¬те мне ответили, что ладно не выезжайте. Причем он сделал еще одну оплошность: отправить-то отправил, но не донес своевременно. Вместо того, чтобы известить Белокобыльского заранее, что я отправляю партию, так он эту партию погрузил, отправил, а после этого уже донес Белокобыльскому. И сам же он до этого изменил расписание работы часов на ...\ т.е. все телеграммы проходили не Томск - Колпашево, а Томск - Новосибирск - Колпашево. Естественно, что его телеграмма пришла тогда, когда пароход уже стоял.
Тут схватываются туда сюда, а пароход подымает якорь и идет дальше.
На Колупаева (ошибка в тексте стенограммы - правильно "Колубаева"-прим.мое) коменданта по инструкции, по нашему приказу возлагалась определенная ответственность. На Белокобыльского возлагалась ответственность за то, что там делает Управление лагерями. В марте на совещании я говорил, что нужна широкая инициатива, учтите Вы - наши старые работники, что всего не учтешь, что тут нужна душа, сердце. Лучше перерасходовать 20 - 30 тысяч рублей, чем иметь политические последствия. Там мы Вам даем полностью все права и Вы - старые опытные коменданты должны это обстоятельство учесть. т. Белокобыльский вместо того, чтобы позвонить по телефону в 2 комендатуры (Парабельскую и Каргасокскую) не сделал этого, не остановил Колупаева, а имел полное право на это. Если бы я был на его месте, я бы сел на катер, догнал и остановил и даже арестовал за безобразия. Ему предоставлялось право сле¬дить за тем, что проходит, непосредственно сноситься с комендантами, комендатурами и его распоряжения в части передвижения но¬вых контингентов должны были выполняться беспрекословно. Он не учел того положения, что могут быть последствия, и до некоторой степени встал на формальную точку зрения. Я на совещании при Нарымском окружкоме ругал его за это, а он говорит: "Да раз его не мог остановить Начальник Оперсектора, так что как я мог его остановить". Я ему резонно сказал, что Начальнику Оперсектора он не подчинен, подчинен он лагерям, а лагеря дали тебе полную власть, поэтому ты мог это сделать.
Т. Цепков был поставлен в известность о том, что идет контингент и об этом же ему сообщил т. Кузнецов. Цепков поехал вперед, встретил этот контингент и неожиданно у него и Замести¬теля председателя райисполкома Грошева возникла мысль выса¬дить этот контингент на Назинском острове для того, чтобы не разбежались. Остров совершенно не был подготовлен. Контингент думали размещать на Оксаковском, там кое-что подготовили. Разместили его здесь. Имелось еще пудов 6 печеного хлеба (Колупаев сдал - есть акт). Вместо того, чтобы организовать над-лежащим образом дело, Цепков растерялся и ничего не делал. Народ высадили, было тепло, а через день два стало холодно. В 1930 году в ноябре месяце мы переселили 5 тысяч человек в Тоинскую комендатуру на снег, ибо не было другого выхода, но тогда никаких политических событий не произошло, ибо этот контингент сразу же принялся за строительство. Строили печки, а в тамошних условиях печь можно построить в 10 часов. Если земля мерзлая, можно было бы снять пласт сделать костер и через час - два глина оттает. Здесь же этого не было сделано и потребовалось 10 - 15 дней, чтобы эти печки наладить. В этот момент народ повалился. В довершение всего 11 июня выпал снег. Сколько было градусов мороза сказать трудно, ибо термометров не было, но во всяком случае вода в лужах застывала. Народ же был одет чрезвычайно легко, если не сказать большее. Естественное, что очень многие погибли. Поселили бы в Аксаковскую в 2 -х точках, где можно было бы кормить народ, может быть такой смертности не было. Вокруг этого вопроса, когда я приехал, раздули такие политические события. Раздули, приняв в этом участие, ссылка, когда мы разговаривали с этим контингентом, оказывается никто ничего не видел. Вот это сгубило положение.
Я считаю, что если бы Кузнецов сделал то, что ему указывало Управление, не было бы рецендента для событий. Цепков все-таки организовал остяцкие печки в 5 дней. Делать эти печки очень просто: кладется сруб, посреди его забивается глина, складывается свод, вталкиваются дрова и зажигаются, выгорают и получается печь. Я считаю, что в 5 дней он мог бы сделать эти печки. Почему он не сделал, на это дело ответить чрезвычайно трудно, но он имел все возможности сделать и доказательством этому служит то, что по- том-то он все-таки сделал. Объяснять это тем, что была мерзлая глина, нельзя.
Когда к нам приехал представитель Наркомснаба с указанием Гулага, чтобы мы приняли все рыбалки, я пишу указание Белокобыльскому, чтобы он поехал сам. На бюро решили, что Белокобыльский не поедет туда, а поедет т. Нелюбин - Председатель Нарымского окрисполкома, который посмотрит, что делается в комендатуре. Помимо этого, на нас была возложена громаднейшая работа по посеву в 50 тысяч га в Нарыме - это первая попытка в истории колонизации Нарыма посеять 50 тысяч га, из них 12 тысяч га пшеницы. Посеяли, выполнили план на 103%. Следовательно на нас было возложено чрезвычайно много хозяйственных задач. Считаю, что мы чувствовали колоссальнейшую ответственность и в той области, что на нас партией и правительством была возложена задание - в течении 2-х лет дать свой хлеб контингенту.
Вот исходя из этих соображений, и Окружком, как объяснял т. Левиц и Белокобыльский решили действовать так: вопрос этот ... [,] так как сев был поздний.
И так, туда поехал т. Нелюбин, который и видел всю эту историю. Колупаев вместо того, чтобы сразу доложить Белокобыльскому, уезжает спокойно до Кузнецова, отдыхает 1 - 2 дня, потом докладывает Кузнецову, а этот чиновник не соизволил даже вызвать к проводу ни меня, ни Горшкова. Этот 3 -го июня вкатывается к нам и докладывает. Я докладываю Горшкову, а последний - Полпреду.
Я вызываю по радио Кузнецова и Белокобыльского одновременно и начинаю говорить Кузнецову, как он мог допустить ошибку, а он уже первый раз допустил ошибку, что 800 человек, которые были заброшены в Богородское, отправил без хлеба, так что у него был уже один рецедент. Говорю ему, что исправь немедленно эту ошибку таким путем, что с первым же отходящим пароходом немедленно забрось туда, что нужно. Вот записка по проводу: "Во избежания повторения ..." (Читает записку).
"БЕЛОКОПЫТСКИЙ сообщил, что выехать не могу, что запрещают выехать окружные организации, я отвечаю, что посылаю в Колпашево сотрудника Сиблага и что никаких разрешений окружных организаций на выезд ему не требуется. Он сразу приехал.
В это время у ЦЕПКИНА от старого контингента оставались мука, пилы, топоры, может недостаточно, но на первое время могло хватить.
В это же время бюро Крайкома постановило командировать РЕЩИКОВА в Нарым сроком по 16-е июня. Вместе с комиссией РЕЩИКОВА я объехал ряд комендатур. Затем получил из Новосибирска от Нач. Управления телеграмму - выехать в Александровск. Я не мог выехать немедленно в Александровск, вынужден был выехать в Парабель, в Каргасок, там было тяжелое положение с тифом. В это же время мне нужно было срочно быть в Галкинской комендатуре, там тоже надвигались события, если не такие, как в Александровске, то приближающиеся к этому. Там было плохо с подброской хлеба. В это же время наличие в Парабели свыше 200 случаев тифа. Несмотря на это я решил срочно выехать в Александровск, забрал с собой необходимый аппарат, забрал с собой все необходимые фонды, какие только мог достать, в частности я взял с собой лопат железных 340 шт., хлеба 5394 кгр., полупальто 800 шт. и остальных предметов - тысяч на 100. Все что можно было взял. Поехал на пароходе, при этом 2 дня ждал парохода. К тому времени никакими собственными средствами передвижения мы не располагали. Речной флот был весь в распоряжении Госпара и с этим Госпаром у нас имеется целый ряд стычек. Так, например, нам нужно послать катера на Чаю, а Госпар эти катера направляет в Шудельку и наоборот. На пароходе доехал до Александровска, а оттуда в Назино на катере Рыбтреста. Алек-сандровского коменданта ЦЕПКОВА сразу же по приезде отстранил от работы, взамен его назначил нового работника - ФРОЛОВА, па¬рень он молодой, работает у нас комендантом с 31 года. Лучшим работником для замены я не располагал.
В Александровске и Назино вынужден был пробыть только около суток, с тем чтобы уехать с этим же пароходом, т.к. ожидать другого парохода нужно было не менее 10 дней, а у меня на 22 число было назначено совещание в Колпашево всех комендантов и срывать это совещание совершенно не входило в мои расчеты. Я оставил здесь достаточный аппарат, разработал ряд практических указаний, дал распоряжение перенести новые участки расселения на 20 клм. ниже, отстранил от должности коменданта, завел следственное дело на одного стрелка, и коменданта Назинского острова и велел Опер- сектору повести расследование. Взял 15 человек из рецидивистов - главарей. После этого изъятия народ утихомирился, высланные рецидивисты стали вести себя лучше, чего раньше не было.
После этого на другой день на пароходе выехал в Колпашево, где провел совещание. По пути в Колпашево останавливался в Парабели, где на 2800 чел., имелось к тому времени 230 чел. больных сыпняком. Запросил Новосибирск о срочной высылке эпидемического отряда. После этого поехал в Галкинскую комендатуру, где было очень тяжелое положение с заброской продовольствия, из-за того, главным образом, что катера Госпара, снабженные немецкими импортными моторами не имели солярного масла и потому не могли быть приведены в действие. Тут спасли нас лодки, на лодках по 350 клм. в верх мной была организована заброска продовольствия. Учитывая, что существующие нормы снабжения хлебом недостаточны я велел выдавать по 500 грамм и в 10 дней положение выправилось. Дав необходимые распоряжения и указания в Галкинской комендатуре - приехал в Новосибирск, через 12 дней.
Теперь дальше, как поступали контингенты. Шли такие контингенты, которых мы не ожидали и не такие какие нужно для освоения севера. Шли калеки, престарелые, у нас есть фотоснимки, которые наглядно показывают каких неподходящих людей нам присылали. Мы возражали, по линии ПП ставился вопрос перед Москвой о том, что нам для освоения севера нужны исключительно здоровые люди. В дальнейшем нам Москва ответила, что больше неподходящих контингентов высылать не будем. А в это время в Зап. Сибирь было уже заброшено 10.000 рецидивистов и в основном такого же элемента 16 тысяч имелось в пути следования. Таким образом всего получалось 26.000, из которых 47% было чистых рецидивистов. Весь этот прибывший контингент прибывал в очень тяжелом состоянии, был сильно истощен. У нас на каждую партию имелись приемные акты. Вот некоторые выдержки из этих актов (зачитываются выдержки из приемочных актов). Таково содержание всех остальных актов. Это конечно не оправдание, но это характеризует Вам то, в каком состоянии прибывают партии. Все эти партии должны были направляться на Север в труднейшие условия жизни. Кроме того, по калорийности не могли дать им такой пищи, какую требовала их работа. Мы не имели никаких дополнительных фондов. Существующие нормы снабжения этих выселяемых партий были очень низки, но мы не могли по собственной инициативе их увеличить и не имели для этого никакой материальной возможности.
Еще хуже обстояло дело со снабжением одеждой и обувью. Все прибывшие контингенты были буквально раздеты и разуты, но мы абсолютно не имели никакой возможности им что-нибудь дать. Снабженческие организации отказались от снабжения наших контингентов теплой одеждой. В подтверждение этого я могу указать на следующие документы: (зачитывается переписка Сиблага с Гулаг’ом об отказе Союзтекстильсбыта продолжать снабжение теплой одеждой). Ответа на эту телеграмму из Москвы к сожалению не последовало. В дальнейшем наши заявки на необходимое обмундирование были Москвой урезаны и на сегодняшний день я докладываю, что полной нормы обмундирования мы не имеем. Я сам лично ходил к ГРЯДИНСКОМУ и добился его распоряжения о том, чтобы ввиду тяжелого положения вся швейная промышленность переключилась на снабжение нас, но и это мероприятие далеко не в полной степени разрешает вопрос. Мы знали, что люди раздеты, разуты, но ничего сделать не могли и если бы даже имели к этому возможности, то самостийничать в этом вопросе нам было нельзя, ни мне, ни ГОРШКОВУ. Помимо этого все отправляемые на север не имели с собой даже ложек, не имели ни пилы, ни топора, ни того необходимого скарба, который необходим для освоения тайги.
Кроме того необходимо отметить исключительно неблагоприятное лето. Нужно сказать, что за все 10 прошлых лет никогда не было такого холодного лета как нынче. Совершенно необычное явление, что 11 июня выпал снег и продержался до 13 июня. Все это сильно усугубило положение.
Теперь, товарищи, в нашем деле имеют колоссальное значение кадры. Прежнее переселенческое управление имело большие кадры старых опытных работников. Мы как органы ГПУ занялись делом переселения 3 года назад. За 25 лет существования в Сибири железной дороги было завезено в Сибирь от Челябинска до залива Святой Ольги около 100.000 человек, а нами же за 3 года - только в один Нарымский край было вселено 200 с лишним тысяч - людей. Вы видите какой громадный размах и какая проделана громадная работа и все это было сделано без наличия специально подготовленных к этому делу кадров. Ни я, как человек военный, 18 лет побывавший в армии, ни ГОРШКОВ, ни кто из других наших работников этими вопросами раньше не занимались, нас выдвинула на эту работу партия, дала нам указание эту работу проводить и мы ее проводили. У нас кадрами дело плохо. Нужно обратить самое серьезное внимание на кадры, потому что они решают исход всех операций. Мы не располагаем необходимыми кадрами ни в какой мере. Даже коммунисты-большевики в нашем трудном сложном деле, сплошь и рядом не всегда оказываются на должной высоте. Окружающая обстановка, постоянное общение с чуждым элементом, на некоторых из них оказывает разлагающее влияние. Из последней партии присланных на работу в комендатуры партийцев - один застрелился, много пошло под суд, много спилось.
Потом я думаю, что новизна этого дела естественно не могла породить очень четкого аппарата.
Очень много нами не сделано, в очень многом мы были неповоротливы и потому, что очень часто менялся конгломерат людей, сегодня одни, завтра другие. Я завтра представлю Вам документы, из которых Вы увидите, что нам даже предполагали направить 10.000 нищих.
В числе отправляемых партий шло очень много семей без глав семей.
4.000 чел. из числа наиболее сильных и здоровых контингентов мы передали в Кузбасс на уголь. Все это не могло, конечно, не отразиться на общем деле.
Заканчивая я должен сказать, что если бы с нашей стороны не было проявлено достаточно энергии, гибкости, мы имели бы не одно Александровское дело, а гораздо больше.
КОВАЛЕВ - В чем ты считаешь виноватым БЕЛОКОПЫТСКОГО? (ошибка в тексте стенограммы- правильно "Белокобыльский"- прим.мое)
ДОЛГИХ - Он видел какой контингент направляется, ему нужно было проявить больше настойчивости, решительности. Ему нужно было заставить начальника каравана остановиться в Колпашево. Ему нужно было задержать караван, осмотреть в каком состоянии находятся люди, принять меры к тому, чтобы снабдить их достаточным запасом хлеба. Ничего этого Белокопытский не сделал.
КУРДОВ - Знал ли БЕЛОКОПЫТСКИЙ своевременно о движении каравана с деклассированными.
ДОЛГИХ - Его КУЗНЕЦОВ об этом своевременно поставил в известность. Правда БЕЛОКОПЫТСКИЙ поздно получил телеграмму КУЗНЕЦОВА - за час до прихода эшелона, но это не меняет дела. Он мог и должен был проверить караван. В его обязанность входило проверять все следуемые мимо Колпашево караваны с направляемыми ссыльными.
КУРДОВ - Было ли известно руководству Сиблага о том, в каком состоянии находились в Томске намечаемые для отправки в Назино контингенты?
ДОЛГИХ - В Томске был СОКОЛОВ, который доносил, что люди босы, раздеты, истощены.
КУРДОВ - Ставился ли Вами вопрос о невозможности отправки из Томска в таком плохом состоянии этих контингентов?
ДОЛГИХ - У нас было очень тяжелое положение. До 25.000 этого народа к нам уже прибыло и около 10.000 уже находилось в пути следования к нам. Край и Томские организации настаивали на срочной разгрузке. Нам предложено было отправку начать с 5 мая с.г., мы задержали это дело до 14. Это обусловило громадную пробку.
КУРДОВ - Раз так, то эти контингенты нужно было бы переключить в лагеря.
ДОЛГИХ - Не могли мы этого сделать самостоятельно, потому что эти контингенты по постановлению Совнаркома являлись трудпоселенцами, направляющимися в трудовые поселки и по закону нельзя было их самовольно определять в условия лагерного режима. Ты как прокурор должен об этом знать.
ФЕЛЬДМАН - Из ваших слов видно, что Вы склонны рассматривать Александровское дело как некоторого рода прорыв?
ДОЛГИХ - Прорыв имеющий политическое значение.
ФЕЛЬДМАН - Как некоторого рода прорыв в силу целого ряда причин объективного, так равно и субъективного порядка, в том числе и причин до некоторой степени зависящих от Москвы, как например, в части отдельных неправильностей при отборе контингентов и проч. У меня имеется мнение, что ДОЛГИХ не формально подходил к делу но все же в чем причины таких отрицательных последствий и большой смертности среди этих отправленных контингентов.
ДОЛГИХ - Основным и главным я считаю в данном случае то, что эти контингенты по своему состоянию здоровья ни в какой степени не подходили для условий жизни на Севере. Здесь и здоровые контингенты в большом количестве погибают.
ФЕЛЬДМАН - У меня такой вопрос - сначала в Зап. Сибирь правительство намечало вселить контингентов до 1 миллиона человек, но потом эта цифра была уменьшена до 500 - 300 тысяч чело¬век. Это конечно путало расчеты, но это облегчало Ваше положение, людей меньше, их легче расселить.
ДОЛГИХ - Это верно, но частые изменения планов расселения создавали большую нагрузку для аппаратов. Кроме того если по остальным районам плановые наметки вселения в 33 году оказались значительно ниже наметок первого варианта, то Александровского р-на эти изменения отразились меньше. В Александровскую комендатуру первоначально намечалось вселить в 33 году 18 тыс. человек, фактически же было вселено 10800 человек.
ФЕЛЬДМАН - Когда Вам было известно о том, что Москва предполагает в Зап. Сибкрай направить для расселения деклассированный элемент?
ДОЛГИХ - Общие указания по этому вопросу нами были получены в середине марта с.г. В сообщении по этому вопросу указывалось, что около 50% всего контингента должны будут представлять из себя городской элемент выселяемый в порядке паспортизации.
ФЕЛЬДМАН - Получались ли Вами какие-либо специальные инструкции и указания в отношении направляемых Вам из Москвы деклассированных.
ДОЛГИХ - Специальных инструкций по этому вопросу и указаний не поступало.
КОВАЛЕВ - ЦЕПКОВ показывает, что он в приеме деклассированного элемента не был подготовлен и от Вас никаких указаний по этому вопросу своевременно не получал.
ДОЛГИХ - ЦЕПКОВ был на совещании в марте м-це, где он предупреждался о том, что некоторое количество городского элемента к нему будет брошено в нынешнем году. Он должен был это учесть, а также использовать в полной мере все имеющиеся у него возможности. К нему в помощь вместе с караваном пришло 49 человек охраны, из них половина коммунистов.
КОВАЛЕВ - Эти люди из охраны мало оказали помощи ЦЕПКОВУ. Они когда пришли, увидели, что ничего нет, условия жизни трудные - устроили забастовку, потребовали квартир, так как некоторые приехали с женами.
ДОЛГИХ - Жены были привезены потом.
ФЕЛЬДМАН - Стрелки из охраны мало чем отличались от самих ссыльных.
ДОЛГИХ - По одежде да, мало чем отличались, но [в] их составе было много коммунистов, рабочих.
ФЕЛЬДМАН - Вам позаботится об них надо, они до сих пор в палатках живут.
ДОЛГИХ - Сейчас мы строим для них общежитие. На это средств нам не отпущено. Я должен Вам сказать, что вселение в Сибирь 500.000 человек стоило государству 300 миллионов рублей. Сильно разбрасываться деньгами на не предусмотренное и не разрешенные расходы мы не могли и не можем. Вы знаете последние декреты, по которым сейчас всех хозяйственников строго учат за разбазаривание денег. Мы ходим на лезвие ножа. Если бы мы произвели непредусмотренные расходы на обслуживание указанной выше партии деклассированного элемента, нас бы сейчас вполне возможно привлекли бы к ответственности за разбазаривание денег.
ФЕЛЬДМАН - Это было бы для Вас легче. Тут простая целесообразность должна была Вам подсказывать, что несмотря ни на какие расходы эту партию нужно было задержать, не отправлять ее, а кричать караул перед Москвой.
ДОЛГИХ - Мы только лагеря, но есть и другие органы, повыше нас. Ну мы сделали ошибку, недоучли, что же остальные организации смотрели?
КУРДОВ - Давали Вы указания ФРОЛОВУ, чтобы от ссыльных никаких заявлений не принимать? Он говорит, что были такие указания.
ДОЛГИХ - Я не мог давать таких указаний. ФРОЛОВ что- нибудь путает, или меня неправильно понял. Я три года работаю на этом деле, через наш аппарат прошла не одна тысяча заявлений ссыльных, такие заявления для рассмотрения и проверки мы имеем у себя и сейчас в производстве.
КОВАЛЕВ - Какие Вами принимались меры в части снабжения медикаментами?
ДОЛГИХ - Положение с медикаментами все время было очень напряженное. Мной случайно здесь в Новосибирске с торгов удалось купить медикаментов на 23.000 рублей, это несколько спасло положение. Из центра медикаменты пришли с большим опозданием и в недостаточном количестве. На обострение положения с медикаментами отразилось также передача в 33 году на севере лечебных заведений от Наркомздрава нам - Сиблагу. Зав. Нарымским Окрздравом при передаче не сдал нам всех медикаментов и только в дальнейшем нам эти медикаменты удалось получить.
Источник: Государственный архив Новосибирской области.Ф.П-7.оп.1.Д.626.Л.65-83. Впервые опубликовано: Назинская трагедия. Серия: Из истории земли Томской. Документальное научное издание. Томск: Изд-во «Водолей», 2002. 220 с. (11,7 п.л.). Составитель д.и.н. С.А.Красильников.
Очередная стенограмма допроса - на этот раз уже знакомого читателю заместителя начальника Сибирского ИТЛ по вопросам трудпоселенцев И.И. Долгих. Формально именно Долгих отвечал за успешное проведение массовой операции весны-лета 1933 г. по расселению и приему гигантского потока депортированных в комендатуры СИБЛАГа. Интересно ознакомится с тем как лагерный начальник строит свою линию аргументации по "рационализации" произошедшего на Назино и в Аелксандровском районе.
Любопытно также что Долгих общается с краевым прокурорм Курдовым и председателем краевой контрольной комиссии ВКП(б) Ковалевым на "ты". Меж тем оперуполномоченный при Коллегии ОГПУ Фельдман именует Долгих на "Вы".
Сканы в сети публикуются впервые.
И.И.Долгих.
Стенограмма заседания комиссии крайкома партии по расследованию причин Назинской трагедии [Не позднее 31 октября 1933 г.] Допрос заместителя начальника СИБАЛГа ОГПУ по вопросам трудпоселенцев И.И. Долгих.
Тов. ДОЛГИХ - Карта в полной мере отражает исходное положение, с которым мы вступили в полосу наших деятельностей по расселению нового контингента в этом году. Эта карта составлена на миллион человек, согласно шифрованной телеграммы т. [Ягода.]
Тотчас же после обсуждения моего доклада на бюро Крайкома были вынесены решения, причем на бюро Крайкома я со всей откровенностью, как мне кажется, со всей полнотой перед руководством края поставил вопрос о том, что это чрезвычайно большая цифра миллион людей, на что обратил внимание т. Эйхе. Впоследствии этот миллион был заменен на полмиллиона. Но во всяком случае первый раз перед нами стояла проблема расселить миллион людей в течении лета, причем расселить в Нарымском и Тарском севере. Несмотря на слабость наших кадров (Вы прекрасно видели, какие у нас были кадры) мы восприняли это предложение, как предложение партии, как предложение ОГПУ и сейчас же разослали по всем местам экспедиции несмотря на то, что была зима. На основе материалов, которые собрали экспедиции от бывших переселенческих управлений и РайЗО, мы составили план расселения на местах, составили все расчеты и послали в Москву. Для того, чтобы разослать миллион, нужно тысячу вагонов, одного стекла нужно не менее нескольких десятков. Потом сошли на полмиллиона - мы снова переключились. Выбросили уже ряд районов и таким образом работа в значительной степени пошла насмарку. Потом получили 11/III - 575 тысяч, 15/IV - 360 тысяч ... тысяч, 360 тысяч 19/IV, 350 тысяч 22/V, 300 тысяч 28/V, 200 тысяч 29/VI и на 132 тысячи в августе месяце.
Вы видите какое положение. Конечно, оно не могло не отразиться, когда мы вынуждены были все очень быстро менять, ибо сегодня одни цифры, завтра другие, а лето шло. Фонды мы получили уже в средине лета и очень много хлеба забросили на север еще на 500 тысяч человек. Это опять создало такое положение, когда мы все последующее время вывозили оттуда фонды, а так в большинстве мы получали хлеб в зерне, то нам стоило громаднейших трудов, громаднейшей энергии, не раз дело доходило до Секретаря Крайкома партии, чтобы перемолоть это зерно на муку. Все это, повторяю, отнимало массу энергии и естественно в той или иной мере отражалось на деле.
Если принять во внимание еще то обстоятельство, что мы должны были получить одиночек по нарядам, как это намечалось первоначально, в количестве 63 тысяч человек, потом с изменениями до 81 тысячи, то на 9/VII мы получили только 3163 человека, т.е. 4%. Получили одиночек, например, из Семфирополя , т.е. из тех мест, откуда никогда не ожидали, - 230 человек. Я хочу сказать это для того, чтобы Вы поняли, ибо у Вас невольно встанет вопрос - почему это не предусмотрели. Вполне понятно, что предусмотреть было чрезвычайно трудно. Вы видите, какие диспропорции, в которых чрез¬вычайно трудно ориентироваться. Ведь первоначально в течении зимы 32 - 33 года мы взяли 10 тысяч одиночек, заключенных, кулаков вполне трудоспособных для того, чтобы забросить их на север, чтобы своевременно подготовить жилища. Ведь новому контингенту никто не собирался строить жилищ и никто не обязан, ибо построить для миллиона жилую площадь не так то просто. Жилища строились для того контингента, который предполагался первоначально. Предполагали строить складочные помещения, ибо в прошлом году у нас погибло много муки, других грузов, ибо там идут дожди; предполагалось строить бани, навесы для детишек. Вот для какой цели предполагался нами завоз сначала 10, потом 20 тысяч.
Мы подготавливались, но этих одиночек не получили в апреле, а как я уже доложил, на 9/VTI из них было послано 3163 человека.
Как поступали к нам контингенты? Шли эшалоны 9/IV №665 - 334 человек; 13/IV - 1013 человек, 14/IV - 463 человека, 18/IV - первый Московский эшалон 635 человек. Затем идет СевероКавказский, еще Северо-Кавказский, 20/IV - Ленинградский - 1645 человек, аналогичный Московский - рецидив. Дальше опять Северо¬Кавказский, Сочи, Минеральные воды, Туапсе и только 27/IV опять Московский 1636 человек. Таким образом к моменту открытия навигации мы имели 25 тысяч человек, из них деклассированных тысяч 5, которые начинали волынки, о чем было донесено полпреду. Волынки были в Томске, когда вызывали конную милицию. Мы докладывали т. Эйхе, т. Грядинскому, нам говорят, что Вы не отправляете. Эшалоны шли, а так как по плану тогда было 500 тысяч, следовательно ежедневно с 5/V мы должны были пропускать по 16 тысяч в день, чтобы забросить всех. Флот, который был в нашем распоряжении в то время, не мог удовлетворить нашу потребность. Поэтому была развернута громадная строительная программа флота. Госпар настаивал на первом числе, но мы знали, что на первое река не откроется и поэтому план был составлен на 5-е и 1-й эшалон пошел 5-го на Чулым и Чаю и только 14-го мая пошел первый эшалон ниже Колпашева.
К этому времени мы достаточно штатов для освоения нового контингента не имели, мы растягивали наш аппарат, наш штат, как резину и тем удовлетворялись. Таким образом лишних людей, которые чрезвычайно важны, коммунистов, которые имеют колоссальнейшее значение в условиях нашей работы, хотя бы он совершенно ничего не знал, все-таки это свой глаз, но мы их имели чрезвычайно ограниченное количество.
Когда мы получили контингент, прибывший из Ленинграда, Москвы, я пошел с т. Горшковым, посмотрели и послали в Москву телеграмму, что идет вот такой-то контингент, что прикажите с ним делать. Таких телеграмм было достаточно много. Сейчас я не могу найти эту телеграмму, на которую ссылаюсь, завтра я ее представлю. Такую телеграмму писал полпред. Нам пришло извещение по комендатурам.
Потом партии быстро поступали - эшалон шел один за другим. Были дни, когда приходило по 2 эшалона.
Началась навигация. Мы сообщили Томску, чтобы он подготовил транспорт заблаговременно, провел ряд предварительных мер и отправил, примерно 8 мая партию в Александро-Ваховское. Поставили в известность до этого коменданта Александро-Ваховской комендатуры о том, что к нему прибывает партия деклассированных, примерно в 3000 человек. Телеграмма была, примерно, от 29 апреля, адресована Цепкову. В Томске мы группировали резервы продовольствия. Хотя у нас фондов не было, но мы имели старые фонды кое-какие и все это, повторяю, группировали в Томске. Была мука, крупа, сахар - больше ничего не было к этому времени, даже рыбы и той не было в достаточном количестве. В комендатурах местами рыба была, но в Томске и Омске не было.
Мы дали распоряжение все отправляемые контингенты снабжать месячным запасом продовольствия, главным образом муки. т. Кузнецову было дано указание, чтобы он снабдил на 15 дней хлебом и помимо того еще на 8 дней в пути. Телеграмма эта была дана за 5 - 8 дней до отправки эшалона. т. Кузнецов потом пытался объяснить невыполнение этого указания тем, что печеного хлеба у него в то время не было. Это не серьезное объяснение, ибо если бы обратился в Горком, Горсовет, это можно было бы сделать, тем более, если сам Кузнецов не мог сделать, так там был помощник начальника Управления лагерей - т. Соколов. Дальше, в крайнем случае, если бы ему отказали, я бы лично сообщил в Москву: "Как мне прикажете поступить дальше". Вот мне сейчас нельзя выехать, я сообщил, что, по таким-то и таким-то соображениям выехать не могу и в результа¬те мне ответили, что ладно не выезжайте. Причем он сделал еще одну оплошность: отправить-то отправил, но не донес своевременно. Вместо того, чтобы известить Белокобыльского заранее, что я отправляю партию, так он эту партию погрузил, отправил, а после этого уже донес Белокобыльскому. И сам же он до этого изменил расписание работы часов на ...\ т.е. все телеграммы проходили не Томск - Колпашево, а Томск - Новосибирск - Колпашево. Естественно, что его телеграмма пришла тогда, когда пароход уже стоял.
Тут схватываются туда сюда, а пароход подымает якорь и идет дальше.
На Колупаева (ошибка в тексте стенограммы - правильно "Колубаева"-прим.мое) коменданта по инструкции, по нашему приказу возлагалась определенная ответственность. На Белокобыльского возлагалась ответственность за то, что там делает Управление лагерями. В марте на совещании я говорил, что нужна широкая инициатива, учтите Вы - наши старые работники, что всего не учтешь, что тут нужна душа, сердце. Лучше перерасходовать 20 - 30 тысяч рублей, чем иметь политические последствия. Там мы Вам даем полностью все права и Вы - старые опытные коменданты должны это обстоятельство учесть. т. Белокобыльский вместо того, чтобы позвонить по телефону в 2 комендатуры (Парабельскую и Каргасокскую) не сделал этого, не остановил Колупаева, а имел полное право на это. Если бы я был на его месте, я бы сел на катер, догнал и остановил и даже арестовал за безобразия. Ему предоставлялось право сле¬дить за тем, что проходит, непосредственно сноситься с комендантами, комендатурами и его распоряжения в части передвижения но¬вых контингентов должны были выполняться беспрекословно. Он не учел того положения, что могут быть последствия, и до некоторой степени встал на формальную точку зрения. Я на совещании при Нарымском окружкоме ругал его за это, а он говорит: "Да раз его не мог остановить Начальник Оперсектора, так что как я мог его остановить". Я ему резонно сказал, что Начальнику Оперсектора он не подчинен, подчинен он лагерям, а лагеря дали тебе полную власть, поэтому ты мог это сделать.
Т. Цепков был поставлен в известность о том, что идет контингент и об этом же ему сообщил т. Кузнецов. Цепков поехал вперед, встретил этот контингент и неожиданно у него и Замести¬теля председателя райисполкома Грошева возникла мысль выса¬дить этот контингент на Назинском острове для того, чтобы не разбежались. Остров совершенно не был подготовлен. Контингент думали размещать на Оксаковском, там кое-что подготовили. Разместили его здесь. Имелось еще пудов 6 печеного хлеба (Колупаев сдал - есть акт). Вместо того, чтобы организовать над-лежащим образом дело, Цепков растерялся и ничего не делал. Народ высадили, было тепло, а через день два стало холодно. В 1930 году в ноябре месяце мы переселили 5 тысяч человек в Тоинскую комендатуру на снег, ибо не было другого выхода, но тогда никаких политических событий не произошло, ибо этот контингент сразу же принялся за строительство. Строили печки, а в тамошних условиях печь можно построить в 10 часов. Если земля мерзлая, можно было бы снять пласт сделать костер и через час - два глина оттает. Здесь же этого не было сделано и потребовалось 10 - 15 дней, чтобы эти печки наладить. В этот момент народ повалился. В довершение всего 11 июня выпал снег. Сколько было градусов мороза сказать трудно, ибо термометров не было, но во всяком случае вода в лужах застывала. Народ же был одет чрезвычайно легко, если не сказать большее. Естественное, что очень многие погибли. Поселили бы в Аксаковскую в 2 -х точках, где можно было бы кормить народ, может быть такой смертности не было. Вокруг этого вопроса, когда я приехал, раздули такие политические события. Раздули, приняв в этом участие, ссылка, когда мы разговаривали с этим контингентом, оказывается никто ничего не видел. Вот это сгубило положение.
Я считаю, что если бы Кузнецов сделал то, что ему указывало Управление, не было бы рецендента для событий. Цепков все-таки организовал остяцкие печки в 5 дней. Делать эти печки очень просто: кладется сруб, посреди его забивается глина, складывается свод, вталкиваются дрова и зажигаются, выгорают и получается печь. Я считаю, что в 5 дней он мог бы сделать эти печки. Почему он не сделал, на это дело ответить чрезвычайно трудно, но он имел все возможности сделать и доказательством этому служит то, что по- том-то он все-таки сделал. Объяснять это тем, что была мерзлая глина, нельзя.
Когда к нам приехал представитель Наркомснаба с указанием Гулага, чтобы мы приняли все рыбалки, я пишу указание Белокобыльскому, чтобы он поехал сам. На бюро решили, что Белокобыльский не поедет туда, а поедет т. Нелюбин - Председатель Нарымского окрисполкома, который посмотрит, что делается в комендатуре. Помимо этого, на нас была возложена громаднейшая работа по посеву в 50 тысяч га в Нарыме - это первая попытка в истории колонизации Нарыма посеять 50 тысяч га, из них 12 тысяч га пшеницы. Посеяли, выполнили план на 103%. Следовательно на нас было возложено чрезвычайно много хозяйственных задач. Считаю, что мы чувствовали колоссальнейшую ответственность и в той области, что на нас партией и правительством была возложена задание - в течении 2-х лет дать свой хлеб контингенту.
Вот исходя из этих соображений, и Окружком, как объяснял т. Левиц и Белокобыльский решили действовать так: вопрос этот ... [,] так как сев был поздний.
И так, туда поехал т. Нелюбин, который и видел всю эту историю. Колупаев вместо того, чтобы сразу доложить Белокобыльскому, уезжает спокойно до Кузнецова, отдыхает 1 - 2 дня, потом докладывает Кузнецову, а этот чиновник не соизволил даже вызвать к проводу ни меня, ни Горшкова. Этот 3 -го июня вкатывается к нам и докладывает. Я докладываю Горшкову, а последний - Полпреду.
Я вызываю по радио Кузнецова и Белокобыльского одновременно и начинаю говорить Кузнецову, как он мог допустить ошибку, а он уже первый раз допустил ошибку, что 800 человек, которые были заброшены в Богородское, отправил без хлеба, так что у него был уже один рецедент. Говорю ему, что исправь немедленно эту ошибку таким путем, что с первым же отходящим пароходом немедленно забрось туда, что нужно. Вот записка по проводу: "Во избежания повторения ..." (Читает записку).
"БЕЛОКОПЫТСКИЙ сообщил, что выехать не могу, что запрещают выехать окружные организации, я отвечаю, что посылаю в Колпашево сотрудника Сиблага и что никаких разрешений окружных организаций на выезд ему не требуется. Он сразу приехал.
В это время у ЦЕПКИНА от старого контингента оставались мука, пилы, топоры, может недостаточно, но на первое время могло хватить.
В это же время бюро Крайкома постановило командировать РЕЩИКОВА в Нарым сроком по 16-е июня. Вместе с комиссией РЕЩИКОВА я объехал ряд комендатур. Затем получил из Новосибирска от Нач. Управления телеграмму - выехать в Александровск. Я не мог выехать немедленно в Александровск, вынужден был выехать в Парабель, в Каргасок, там было тяжелое положение с тифом. В это же время мне нужно было срочно быть в Галкинской комендатуре, там тоже надвигались события, если не такие, как в Александровске, то приближающиеся к этому. Там было плохо с подброской хлеба. В это же время наличие в Парабели свыше 200 случаев тифа. Несмотря на это я решил срочно выехать в Александровск, забрал с собой необходимый аппарат, забрал с собой все необходимые фонды, какие только мог достать, в частности я взял с собой лопат железных 340 шт., хлеба 5394 кгр., полупальто 800 шт. и остальных предметов - тысяч на 100. Все что можно было взял. Поехал на пароходе, при этом 2 дня ждал парохода. К тому времени никакими собственными средствами передвижения мы не располагали. Речной флот был весь в распоряжении Госпара и с этим Госпаром у нас имеется целый ряд стычек. Так, например, нам нужно послать катера на Чаю, а Госпар эти катера направляет в Шудельку и наоборот. На пароходе доехал до Александровска, а оттуда в Назино на катере Рыбтреста. Алек-сандровского коменданта ЦЕПКОВА сразу же по приезде отстранил от работы, взамен его назначил нового работника - ФРОЛОВА, па¬рень он молодой, работает у нас комендантом с 31 года. Лучшим работником для замены я не располагал.
В Александровске и Назино вынужден был пробыть только около суток, с тем чтобы уехать с этим же пароходом, т.к. ожидать другого парохода нужно было не менее 10 дней, а у меня на 22 число было назначено совещание в Колпашево всех комендантов и срывать это совещание совершенно не входило в мои расчеты. Я оставил здесь достаточный аппарат, разработал ряд практических указаний, дал распоряжение перенести новые участки расселения на 20 клм. ниже, отстранил от должности коменданта, завел следственное дело на одного стрелка, и коменданта Назинского острова и велел Опер- сектору повести расследование. Взял 15 человек из рецидивистов - главарей. После этого изъятия народ утихомирился, высланные рецидивисты стали вести себя лучше, чего раньше не было.
После этого на другой день на пароходе выехал в Колпашево, где провел совещание. По пути в Колпашево останавливался в Парабели, где на 2800 чел., имелось к тому времени 230 чел. больных сыпняком. Запросил Новосибирск о срочной высылке эпидемического отряда. После этого поехал в Галкинскую комендатуру, где было очень тяжелое положение с заброской продовольствия, из-за того, главным образом, что катера Госпара, снабженные немецкими импортными моторами не имели солярного масла и потому не могли быть приведены в действие. Тут спасли нас лодки, на лодках по 350 клм. в верх мной была организована заброска продовольствия. Учитывая, что существующие нормы снабжения хлебом недостаточны я велел выдавать по 500 грамм и в 10 дней положение выправилось. Дав необходимые распоряжения и указания в Галкинской комендатуре - приехал в Новосибирск, через 12 дней.
Теперь дальше, как поступали контингенты. Шли такие контингенты, которых мы не ожидали и не такие какие нужно для освоения севера. Шли калеки, престарелые, у нас есть фотоснимки, которые наглядно показывают каких неподходящих людей нам присылали. Мы возражали, по линии ПП ставился вопрос перед Москвой о том, что нам для освоения севера нужны исключительно здоровые люди. В дальнейшем нам Москва ответила, что больше неподходящих контингентов высылать не будем. А в это время в Зап. Сибирь было уже заброшено 10.000 рецидивистов и в основном такого же элемента 16 тысяч имелось в пути следования. Таким образом всего получалось 26.000, из которых 47% было чистых рецидивистов. Весь этот прибывший контингент прибывал в очень тяжелом состоянии, был сильно истощен. У нас на каждую партию имелись приемные акты. Вот некоторые выдержки из этих актов (зачитываются выдержки из приемочных актов). Таково содержание всех остальных актов. Это конечно не оправдание, но это характеризует Вам то, в каком состоянии прибывают партии. Все эти партии должны были направляться на Север в труднейшие условия жизни. Кроме того, по калорийности не могли дать им такой пищи, какую требовала их работа. Мы не имели никаких дополнительных фондов. Существующие нормы снабжения этих выселяемых партий были очень низки, но мы не могли по собственной инициативе их увеличить и не имели для этого никакой материальной возможности.
Еще хуже обстояло дело со снабжением одеждой и обувью. Все прибывшие контингенты были буквально раздеты и разуты, но мы абсолютно не имели никакой возможности им что-нибудь дать. Снабженческие организации отказались от снабжения наших контингентов теплой одеждой. В подтверждение этого я могу указать на следующие документы: (зачитывается переписка Сиблага с Гулаг’ом об отказе Союзтекстильсбыта продолжать снабжение теплой одеждой). Ответа на эту телеграмму из Москвы к сожалению не последовало. В дальнейшем наши заявки на необходимое обмундирование были Москвой урезаны и на сегодняшний день я докладываю, что полной нормы обмундирования мы не имеем. Я сам лично ходил к ГРЯДИНСКОМУ и добился его распоряжения о том, чтобы ввиду тяжелого положения вся швейная промышленность переключилась на снабжение нас, но и это мероприятие далеко не в полной степени разрешает вопрос. Мы знали, что люди раздеты, разуты, но ничего сделать не могли и если бы даже имели к этому возможности, то самостийничать в этом вопросе нам было нельзя, ни мне, ни ГОРШКОВУ. Помимо этого все отправляемые на север не имели с собой даже ложек, не имели ни пилы, ни топора, ни того необходимого скарба, который необходим для освоения тайги.
Кроме того необходимо отметить исключительно неблагоприятное лето. Нужно сказать, что за все 10 прошлых лет никогда не было такого холодного лета как нынче. Совершенно необычное явление, что 11 июня выпал снег и продержался до 13 июня. Все это сильно усугубило положение.
Теперь, товарищи, в нашем деле имеют колоссальное значение кадры. Прежнее переселенческое управление имело большие кадры старых опытных работников. Мы как органы ГПУ занялись делом переселения 3 года назад. За 25 лет существования в Сибири железной дороги было завезено в Сибирь от Челябинска до залива Святой Ольги около 100.000 человек, а нами же за 3 года - только в один Нарымский край было вселено 200 с лишним тысяч - людей. Вы видите какой громадный размах и какая проделана громадная работа и все это было сделано без наличия специально подготовленных к этому делу кадров. Ни я, как человек военный, 18 лет побывавший в армии, ни ГОРШКОВ, ни кто из других наших работников этими вопросами раньше не занимались, нас выдвинула на эту работу партия, дала нам указание эту работу проводить и мы ее проводили. У нас кадрами дело плохо. Нужно обратить самое серьезное внимание на кадры, потому что они решают исход всех операций. Мы не располагаем необходимыми кадрами ни в какой мере. Даже коммунисты-большевики в нашем трудном сложном деле, сплошь и рядом не всегда оказываются на должной высоте. Окружающая обстановка, постоянное общение с чуждым элементом, на некоторых из них оказывает разлагающее влияние. Из последней партии присланных на работу в комендатуры партийцев - один застрелился, много пошло под суд, много спилось.
Потом я думаю, что новизна этого дела естественно не могла породить очень четкого аппарата.
Очень много нами не сделано, в очень многом мы были неповоротливы и потому, что очень часто менялся конгломерат людей, сегодня одни, завтра другие. Я завтра представлю Вам документы, из которых Вы увидите, что нам даже предполагали направить 10.000 нищих.
В числе отправляемых партий шло очень много семей без глав семей.
4.000 чел. из числа наиболее сильных и здоровых контингентов мы передали в Кузбасс на уголь. Все это не могло, конечно, не отразиться на общем деле.
Заканчивая я должен сказать, что если бы с нашей стороны не было проявлено достаточно энергии, гибкости, мы имели бы не одно Александровское дело, а гораздо больше.
КОВАЛЕВ - В чем ты считаешь виноватым БЕЛОКОПЫТСКОГО? (ошибка в тексте стенограммы- правильно "Белокобыльский"- прим.мое)
ДОЛГИХ - Он видел какой контингент направляется, ему нужно было проявить больше настойчивости, решительности. Ему нужно было заставить начальника каравана остановиться в Колпашево. Ему нужно было задержать караван, осмотреть в каком состоянии находятся люди, принять меры к тому, чтобы снабдить их достаточным запасом хлеба. Ничего этого Белокопытский не сделал.
КУРДОВ - Знал ли БЕЛОКОПЫТСКИЙ своевременно о движении каравана с деклассированными.
ДОЛГИХ - Его КУЗНЕЦОВ об этом своевременно поставил в известность. Правда БЕЛОКОПЫТСКИЙ поздно получил телеграмму КУЗНЕЦОВА - за час до прихода эшелона, но это не меняет дела. Он мог и должен был проверить караван. В его обязанность входило проверять все следуемые мимо Колпашево караваны с направляемыми ссыльными.
КУРДОВ - Было ли известно руководству Сиблага о том, в каком состоянии находились в Томске намечаемые для отправки в Назино контингенты?
ДОЛГИХ - В Томске был СОКОЛОВ, который доносил, что люди босы, раздеты, истощены.
КУРДОВ - Ставился ли Вами вопрос о невозможности отправки из Томска в таком плохом состоянии этих контингентов?
ДОЛГИХ - У нас было очень тяжелое положение. До 25.000 этого народа к нам уже прибыло и около 10.000 уже находилось в пути следования к нам. Край и Томские организации настаивали на срочной разгрузке. Нам предложено было отправку начать с 5 мая с.г., мы задержали это дело до 14. Это обусловило громадную пробку.
КУРДОВ - Раз так, то эти контингенты нужно было бы переключить в лагеря.
ДОЛГИХ - Не могли мы этого сделать самостоятельно, потому что эти контингенты по постановлению Совнаркома являлись трудпоселенцами, направляющимися в трудовые поселки и по закону нельзя было их самовольно определять в условия лагерного режима. Ты как прокурор должен об этом знать.
ФЕЛЬДМАН - Из ваших слов видно, что Вы склонны рассматривать Александровское дело как некоторого рода прорыв?
ДОЛГИХ - Прорыв имеющий политическое значение.
ФЕЛЬДМАН - Как некоторого рода прорыв в силу целого ряда причин объективного, так равно и субъективного порядка, в том числе и причин до некоторой степени зависящих от Москвы, как например, в части отдельных неправильностей при отборе контингентов и проч. У меня имеется мнение, что ДОЛГИХ не формально подходил к делу но все же в чем причины таких отрицательных последствий и большой смертности среди этих отправленных контингентов.
ДОЛГИХ - Основным и главным я считаю в данном случае то, что эти контингенты по своему состоянию здоровья ни в какой степени не подходили для условий жизни на Севере. Здесь и здоровые контингенты в большом количестве погибают.
ФЕЛЬДМАН - У меня такой вопрос - сначала в Зап. Сибирь правительство намечало вселить контингентов до 1 миллиона человек, но потом эта цифра была уменьшена до 500 - 300 тысяч чело¬век. Это конечно путало расчеты, но это облегчало Ваше положение, людей меньше, их легче расселить.
ДОЛГИХ - Это верно, но частые изменения планов расселения создавали большую нагрузку для аппаратов. Кроме того если по остальным районам плановые наметки вселения в 33 году оказались значительно ниже наметок первого варианта, то Александровского р-на эти изменения отразились меньше. В Александровскую комендатуру первоначально намечалось вселить в 33 году 18 тыс. человек, фактически же было вселено 10800 человек.
ФЕЛЬДМАН - Когда Вам было известно о том, что Москва предполагает в Зап. Сибкрай направить для расселения деклассированный элемент?
ДОЛГИХ - Общие указания по этому вопросу нами были получены в середине марта с.г. В сообщении по этому вопросу указывалось, что около 50% всего контингента должны будут представлять из себя городской элемент выселяемый в порядке паспортизации.
ФЕЛЬДМАН - Получались ли Вами какие-либо специальные инструкции и указания в отношении направляемых Вам из Москвы деклассированных.
ДОЛГИХ - Специальных инструкций по этому вопросу и указаний не поступало.
КОВАЛЕВ - ЦЕПКОВ показывает, что он в приеме деклассированного элемента не был подготовлен и от Вас никаких указаний по этому вопросу своевременно не получал.
ДОЛГИХ - ЦЕПКОВ был на совещании в марте м-це, где он предупреждался о том, что некоторое количество городского элемента к нему будет брошено в нынешнем году. Он должен был это учесть, а также использовать в полной мере все имеющиеся у него возможности. К нему в помощь вместе с караваном пришло 49 человек охраны, из них половина коммунистов.
КОВАЛЕВ - Эти люди из охраны мало оказали помощи ЦЕПКОВУ. Они когда пришли, увидели, что ничего нет, условия жизни трудные - устроили забастовку, потребовали квартир, так как некоторые приехали с женами.
ДОЛГИХ - Жены были привезены потом.
ФЕЛЬДМАН - Стрелки из охраны мало чем отличались от самих ссыльных.
ДОЛГИХ - По одежде да, мало чем отличались, но [в] их составе было много коммунистов, рабочих.
ФЕЛЬДМАН - Вам позаботится об них надо, они до сих пор в палатках живут.
ДОЛГИХ - Сейчас мы строим для них общежитие. На это средств нам не отпущено. Я должен Вам сказать, что вселение в Сибирь 500.000 человек стоило государству 300 миллионов рублей. Сильно разбрасываться деньгами на не предусмотренное и не разрешенные расходы мы не могли и не можем. Вы знаете последние декреты, по которым сейчас всех хозяйственников строго учат за разбазаривание денег. Мы ходим на лезвие ножа. Если бы мы произвели непредусмотренные расходы на обслуживание указанной выше партии деклассированного элемента, нас бы сейчас вполне возможно привлекли бы к ответственности за разбазаривание денег.
ФЕЛЬДМАН - Это было бы для Вас легче. Тут простая целесообразность должна была Вам подсказывать, что несмотря ни на какие расходы эту партию нужно было задержать, не отправлять ее, а кричать караул перед Москвой.
ДОЛГИХ - Мы только лагеря, но есть и другие органы, повыше нас. Ну мы сделали ошибку, недоучли, что же остальные организации смотрели?
КУРДОВ - Давали Вы указания ФРОЛОВУ, чтобы от ссыльных никаких заявлений не принимать? Он говорит, что были такие указания.
ДОЛГИХ - Я не мог давать таких указаний. ФРОЛОВ что- нибудь путает, или меня неправильно понял. Я три года работаю на этом деле, через наш аппарат прошла не одна тысяча заявлений ссыльных, такие заявления для рассмотрения и проверки мы имеем у себя и сейчас в производстве.
КОВАЛЕВ - Какие Вами принимались меры в части снабжения медикаментами?
ДОЛГИХ - Положение с медикаментами все время было очень напряженное. Мной случайно здесь в Новосибирске с торгов удалось купить медикаментов на 23.000 рублей, это несколько спасло положение. Из центра медикаменты пришли с большим опозданием и в недостаточном количестве. На обострение положения с медикаментами отразилось также передача в 33 году на севере лечебных заведений от Наркомздрава нам - Сиблагу. Зав. Нарымским Окрздравом при передаче не сдал нам всех медикаментов и только в дальнейшем нам эти медикаменты удалось получить.
Источник: Государственный архив Новосибирской области.Ф.П-7.оп.1.Д.626.Л.65-83. Впервые опубликовано: Назинская трагедия. Серия: Из истории земли Томской. Документальное научное издание. Томск: Изд-во «Водолей», 2002. 220 с. (11,7 п.л.). Составитель д.и.н. С.А.Красильников.