Три этапа
Оригинал взят у krasmem в Три этапа
Продолжаю вчерашние тезисы. Теперь о роли ОГПУ в составлении списков на высылку.
Как-то традиционно считается, что раскулачивание проводилось беднотой. Запоминается, конечно, яркая картина самого момента выселения, когда горлопаны-активисты грабят отчий дом на глазах всей семьи. И вроде как именно беднота и решила выселять и экспроприировать, именно она непосредственно раскулачивание проводила.
На самом деле всё было сильно не так.
Во-первых, основная часть бедноты, наоборот, пыталась защитить раскулачиваемых. Я уже много писал о так называемых письмах одобрения, в которых односельчане писали в райисполком, что такой-то лишен избирательных прав или выслан неправильно, на самом деле он чужой труд не эксплуатировал, помогал бедноте и т.п. Под этими письмами стоят десятки, а иногда и сотни подписей односельчан. И встречаются эти письма не менее чем в половине личных дел раскулаченных. А вот на так называемых собраниях бедноты, с которых начинался процесс раскулачивания, обычно присутствовало десяток-полтора активистов, а нередко и менее десятка. Я видел сотни протоколов таких собраний. Именно эти активисты потом с удовольствием участвовали в выселении. Но это была отнюдь не вся беднота и даже не значительная её часть.
Во-вторых, стоит ещё раз рассказать, как, собственно составлялись списки на раскулачивание. Ведь не спонтанно же это происходило (решила беднота вот этих выселить, да и выселила тут же), а в три этапа, и во всех трёх этапах именно ОГПУ играло руководящую и направляющую роль.
Для начала уполномоченный ОГПУ приезжал в село и проводил собрание бедноты. То есть процесс запускался именно ОГПУ. Повторюсь, было на этом собрании немного народа, но много и не требовалось. Уполномоченный доводил до собравшихся линию партии и предлагал составить списки. Конечно, у него была заготовка - это списки лишенцев, которые, конечно, были очевидными кандидатами на выселение. Но этот список мог и расширяться, тем более что среди активистов было немало желающих свести личные счёты.
Составленный список был как бы "гласом народа", то есть шёл не сверху, а с самых низов. Собрание бедноты просило сельсовет утвердить этот список. Сельсовет через какое-то время проводил заседание (как правило, опять-таки с участием уполномоченного ОГПУ), списки в основном утверждались, но корректировались. Дело в том, что существовали некоторые формальные правила для включения в список на выселение, и сельсовет пытался их соблюдать. Но, как бы то ни было, голос низов оформлялся в решение сельской власти, и отредактированный список с вместе с личными делами кандидатов на выселение уходил в райисполком, где, собственно, и принималось решение.
Но принималось оно не райисполкомом. В исполкоме проверяли соответствие кандидатур формальным правилам, в некоторых случаях возвращали дела на дооформление. А потом на заседании тройки/пятерки по выселению решение принималось окончательно. В состав тройки обычно входил начальник районного ОГПУ, председатель райисполкома и секретарь районного комитета ВКП(б).
То есть, и на этом этапе, как и на двух предыдущих, работа шла под контролем и управлением ОГПУ. Со стороны, однако, казалось (а многим и сейчас кажется), что всё это делала деревенская беднота, сельсоветы и т.п.
Ну, а потом начиналось собственно выселение, но об этом в следующем посте.
Продолжаю вчерашние тезисы. Теперь о роли ОГПУ в составлении списков на высылку.
Как-то традиционно считается, что раскулачивание проводилось беднотой. Запоминается, конечно, яркая картина самого момента выселения, когда горлопаны-активисты грабят отчий дом на глазах всей семьи. И вроде как именно беднота и решила выселять и экспроприировать, именно она непосредственно раскулачивание проводила.
На самом деле всё было сильно не так.
Во-первых, основная часть бедноты, наоборот, пыталась защитить раскулачиваемых. Я уже много писал о так называемых письмах одобрения, в которых односельчане писали в райисполком, что такой-то лишен избирательных прав или выслан неправильно, на самом деле он чужой труд не эксплуатировал, помогал бедноте и т.п. Под этими письмами стоят десятки, а иногда и сотни подписей односельчан. И встречаются эти письма не менее чем в половине личных дел раскулаченных. А вот на так называемых собраниях бедноты, с которых начинался процесс раскулачивания, обычно присутствовало десяток-полтора активистов, а нередко и менее десятка. Я видел сотни протоколов таких собраний. Именно эти активисты потом с удовольствием участвовали в выселении. Но это была отнюдь не вся беднота и даже не значительная её часть.
Во-вторых, стоит ещё раз рассказать, как, собственно составлялись списки на раскулачивание. Ведь не спонтанно же это происходило (решила беднота вот этих выселить, да и выселила тут же), а в три этапа, и во всех трёх этапах именно ОГПУ играло руководящую и направляющую роль.
Для начала уполномоченный ОГПУ приезжал в село и проводил собрание бедноты. То есть процесс запускался именно ОГПУ. Повторюсь, было на этом собрании немного народа, но много и не требовалось. Уполномоченный доводил до собравшихся линию партии и предлагал составить списки. Конечно, у него была заготовка - это списки лишенцев, которые, конечно, были очевидными кандидатами на выселение. Но этот список мог и расширяться, тем более что среди активистов было немало желающих свести личные счёты.
Составленный список был как бы "гласом народа", то есть шёл не сверху, а с самых низов. Собрание бедноты просило сельсовет утвердить этот список. Сельсовет через какое-то время проводил заседание (как правило, опять-таки с участием уполномоченного ОГПУ), списки в основном утверждались, но корректировались. Дело в том, что существовали некоторые формальные правила для включения в список на выселение, и сельсовет пытался их соблюдать. Но, как бы то ни было, голос низов оформлялся в решение сельской власти, и отредактированный список с вместе с личными делами кандидатов на выселение уходил в райисполком, где, собственно, и принималось решение.
Но принималось оно не райисполкомом. В исполкоме проверяли соответствие кандидатур формальным правилам, в некоторых случаях возвращали дела на дооформление. А потом на заседании тройки/пятерки по выселению решение принималось окончательно. В состав тройки обычно входил начальник районного ОГПУ, председатель райисполкома и секретарь районного комитета ВКП(б).
То есть, и на этом этапе, как и на двух предыдущих, работа шла под контролем и управлением ОГПУ. Со стороны, однако, казалось (а многим и сейчас кажется), что всё это делала деревенская беднота, сельсоветы и т.п.
Ну, а потом начиналось собственно выселение, но об этом в следующем посте.