(no subject)
Вот я здесь, стою на своём месте, в городе, где люди умирают от чахотки, прожигают жизнь и пишут стихи. В городе, где дорога становится поперёк пути, где никто не поёт хором. Он так хорош на плёнке и так холоден по вечерам.
И я признаю, что ещё лет на пять меня хватит: водить карандашом по бумаге, ревновать, искать.
Я стала понимать, почему времени нет: оно только для нас, чтобы играть быстрее, бросать небрежнее, вспоминать невозвратнее. А там, на выходе, где нет провала между образом и видом из окна, - конечное неодиночество, ночная свобода, такое всемогущество, которое примет твои слабости и уведёт тебя обратно, в вязкое "сейчас".
А значит и пяти лет нет, а просто я счастлива и полна сил.
А сечас погода шепчет: хватит кричать, ты этим никого не удивишь и не утешишь. Уже расцветают каштаны и время собирать камни и печь пироги. Смой с себя чужой запах, ожидания, прикосновения, отпусти чужую жадность. Непричастная забота остановит меня.
И я признаю, что ещё лет на пять меня хватит: водить карандашом по бумаге, ревновать, искать.
Я стала понимать, почему времени нет: оно только для нас, чтобы играть быстрее, бросать небрежнее, вспоминать невозвратнее. А там, на выходе, где нет провала между образом и видом из окна, - конечное неодиночество, ночная свобода, такое всемогущество, которое примет твои слабости и уведёт тебя обратно, в вязкое "сейчас".
А значит и пяти лет нет, а просто я счастлива и полна сил.
А сечас погода шепчет: хватит кричать, ты этим никого не удивишь и не утешишь. Уже расцветают каштаны и время собирать камни и печь пироги. Смой с себя чужой запах, ожидания, прикосновения, отпусти чужую жадность. Непричастная забота остановит меня.