Тюбик с ультрамарином (Семён Альтов)
Тюбик с ультрамарином Первый стакан пива Бурчихин выпил грамотно, в четыре глотка. Налил из бутылки второй стакан, посмотрел, как шевелится пена, поднес ко рту. Дал лопающимся пузырикам пощекотать губу и с вожделением отдался покалывающей холодком влаге. После вчерашнего пиво действовало как живая вода. Бурчихин блаженно зажмурился, маленькими глотками растягивая удовольствие... и тут почувствовал на себе чей-то взгляд. "Вот гадина!" - подумал Витя, кое-как допил пиво, звучно поставил стакан на замызганный стол и оглянулся. Через два столика от него сидел тощий тип в синем свитере, длинный шарф был намотан вокруг несуществующей шеи, в руках трехцветная авторучка. Тип бросал на Бурчихина цепкие взгляды, будто сверяя его с чем-то, и водил авторучкой по бумаге.
- Опись имущества, что ли?! - хрипло сказал Бурчихин, сплюнул и пошел на тощего.
Тот улыбнулся, продолжая чиркать на бумаге.
Бурчихин тяжело подошел и взглянул на лист. Там была нарисована родная улица Кузьмина, а на ней... Бурчихин! Дома были зеленые, Витя - фиолетовый! Но самое страшное, - Бурчихин был вроде и не Бурчихин!
Нарисованный Бурчихин отличался от оригинала чистым выбритым лицом, веселыми глазами, доброй улыбкой. Держался он неестественно прямо, с вызывающей гордостью! Витину фигуру облегал прекрасно сшитый костюм. На лацкане краснел значок какого-то института. На ногах красные туфли, а на шее такой же галстук. Словом, - пижон!
Большего оскорбления Бурчихин не помнил, хоть вспомнить было что.
- Так! - хрипло сказал Витя, поправив ворот мятой рубахи. - Мазюкаем? А кто тебе позволил над людьми надругиваться?! Не умеешь рисовать, - сиди, пиво пей! Кто вот это, ну кто, кто? Разве я?! Да еще в галстуке! Тьфу!
- Это вы, - улыбнулся художник. - Конечно, вы. Только я позволил себе представить, каким бы вы могли быть! Ведь как художник я имею право на вымысел?
Бурчихин задумался, уставившись на бумагу.
- Как художник имеешь. А из кармана что торчит?
- Да это же платочек!
- Скажешь тоже, платочек! - Витя высморкался. - А глаза зачем такие вымыслил? Причесал волосы, главное. Вот подбородок у тебя хорошо получился, узнаю. - Бурчихин, вздохнув, положил тяжелую руку тощему на плечо. - Слушай, друг, а может, ты прав? Я тебе ничего плохого не сделал. Зачем бы тебе это выдумывать? Верно? А меня побрить, вымыть, переодеть - буду как на картинке! Запросто!
Бурчихин посмотрел в свои ясные фиолетовые глаза, попробовал улыбнуться нарисованной улыбкой и почувствовал боль в скуле от потревоженной царапины.
- Будешь?
Витя протянул разломанную пополам пачку "Беломора".
Художник взял папиросу. Закурили.
- А это что? - спросил Бурчихин, осторожно дотронувшись до нарисованной черточки на щеке, и присел к столу.
- Шрам, - объяснил художник, - сейчас там у вас царапина. Она заживет, а след останется.
- Останется, говоришь? Жалко. Хорошая щека могла быть. А значок к чему?
Художник наклонился к бумаге.
- Тут написано "Технологический институт".
- Думаешь, институт кончу? - тихо спросил Бурчихин.
Художник пожал плечами:
- Вы же видите! Поступите и закончите.
- А в семейном плане что ожидается? - Витя нервно отбросил папиросу.
Художник взял авторучку и на балконе дома набросал зелененький женский силуэт. Откинулся на стуле, посмотрел на рисунок и чиркнул рядом детскую фигурку.
- Девочка? - фальцетом спросил Бурчихин.
- Мальчик.
- А кто женщина? Судя по платью, Люся?! У кого же еще зеленое платье?
- Галя, - поправил художник.
- Галя! Ха-ха! То-то я замечаю, она меня видеть не хочет! А значит, кокетничает! Ну, женщины, скажи, да? - Витя засмеялся, не чувствуя боль от царапины. А ты хороший мужик! - Он хлопнул художника по узкой спине.
- Пива хочешь?
Художник сглотнул слюну и прошептал:
- Очень! Очень хочу пива!
Бурчихин подозвал официанта.
- Пару жигулевского! Нет, четыре!..
Витя разлил пиво, и они молча начали пить. Вынырнув на середине второго стакана, художник, задыхаясь, спросил:
- Как вас зовут?
- Бурчихин я!
- Понимаете, Бурчихин, я вообще-то маринист.
- Понимаю, - сказал Витя, - это сейчас лечат.
- Вот, вот, - обрадовался художник. - Мне море рисовать надо. У меня с легкими плохо. Мне надо на юг, к морю. Чтобы ультрамарином! Здесь этот цвет ни к чему. А я люблю ультрамарин неразбавленный, чистый. Как море! Представляете, Бурчихин, - море! Живое море! Волны, утесы и пена!
Они выплеснули пену из стаканов под стол и закурили.
- Не переживай, - сказал Бурчихин. - Ну?! Все будет хорошо! Сидеть тебе в трусах у моря с ультрамарином! У тебя же все впереди!
- Правда?! - Глаза художника вспыхнули и стали как нарисованные. - Вы думаете, я там буду?!
- О чем разговор? - ответил Витя. - Будешь у моря, о легких забудешь, станешь большим художником, купишь дом, яхту!
- Скажете тоже - яхту! - Художник задумчиво покачал головой. - Разве что лодку, а?
- Конечно! А еще лучше - и мальчик, и девочка! Здесь на балконе у тебя запросто девчушка поместится! - Бурчихин обнял художника за плечи, на что ушло полруки от локтя до ладони. - Слушай, друг, продай полотно!
Художника передернуло.
- Как вы можете?! Вам никогда не продам! Хотите - подарю?!
- Спасибо тебе, - сказал Витя. - Спасибо, друг! Только сними с шеи галстук: не могу на себе его видеть - дышать тяжело!
Художник чиркнул по бумаге, и галстук превратился в тень пиджака. Бурчихин осторожно взял лист и, держа его перед собой, пошел между столиками, улыбаясь нарисованной улыбкой, шагая все тверже и уверенней. Художник допил пиво, достал чистый лист и положил на мокрый столик. Улыбнувшись, нежно погладил боковой карман, где лежал нераспечатанный тюбик с ультрамарином. Потом поднял глаза на сопливого паренька за соседним столом. На руке у него было вытатуировано: "Нет счастья в жизни". Художник нарисовал фиолетовое море. Алый кораблик. Зеленого бравого капитана на палубе...
(Семён Альтов)