последний рассказ.
Фейерверк.
Мимо русского села, русская пехота,
Отходила, к Волге шла, численностью рота.
У плетня увязший вяз, старый вяз и древний,
Неожиданный приказ, защищать деревню.
Когда мне было 12 лет, я мечтал о Будущем. В 20 я не ждал от него никаких чудес. В 22 я боялся Будущего. В 24 года пришла война и возможность наступления этого самого будущего для меня резко упала. Как для меня лично, так и для людей из моей роты, окопавшейся на этом холме.
Делать нам было толком нечего. Заняв указанное место, развернули линию обороны, накопали кучу ямок, в которых якобы должен влезть стрелок вместе со всей амуницией и стволом. 3 дня мы грызли пайки и курили, смотря в небо. По ночам разглядывали, как где-то высоко в небесах полыхают фейерверки орбитальных боёв. Бойцы, там, в космосе, защищали наше наземное наступление от планетарных бомбардировщиков. Только вот мы как сидели на этом холме, так и сидим. Ни вперёд, ни назад.
Мне всё равно. Как и людям вокруг. Я не знаю ничего о войне. Мне показали как стрелять. Как отстреливаться. Как расстреливать. Целиться в живого человека и выбирать в кого стрелять я научусь сам. За холмом стояли зачехлённые миномёты, палатки, техника. Единственный танк вкопали прямо на вершине. Бойцы сторонились его и окапывались подальше. Бить то будут в первую очередь по нему.
На норы времени уже не было. Та и лежали мы на своих постах, подставив спины солнцу и зажав в зубах сигарету.
И на четвёртый день началось шевеление. Как в наших рядах, так и с другой стороны равнины. Забегали люди, зазвякали обоймы, зашипели окурки.
Вот так вот, с ничего, я вдруг оказался на этом фронте. Даже не фронт. Так, начинающаяся стычка с врагом, которого я еще даже не держал на прицеле.
Все залегли. Маскировка вроде. И побоку, что над холмом торчит огромная башня танка.
И издалека что-то вдруг нестерпимо засверкало, ударило в глаза ярким светом. Невозможно было смотреть. Даже опустив на глаза забрало с затемнённым стеклом я не видел ничего. Забился еще сильнее в свою ямку и, выставив сверху автомат, стал ждать.
Слышно было, как ругаются солдаты в соседних окопах, гудел, неповоротливо ворочая башней танк, и издалека слышался глухой рёв машин противника.
-Ждать! - проскрипел в наушнике голос командира. - они нас слепят. Подойдут ближе, и открываем огонь.
И мы лежим. Не знаю, что там мог видеть командир. Ему знать лучше…
За моей спиной вдруг зашумело. Звук становился всё выше и выше. И в конце-концов что-то с оглушительным грохотом рявкнуло в воздухе. Трава перед нашим холмом задымилась. Повеяло жаром.
Я слегка приподнялся и оглянулся. Танк на вершине холма, довольно порыкивал после выстрела. Я никогда не слышал и не видел как такие танки стреляют. И не хотел бы оказаться его мишенью.
А слепящее свечение с другого конца долины неожиданно погасло. Видимо танк попал таки с первого выстрела в этот некий излучатель света. Стало как-то спокойней. Теперь можно было разглядеть врага. Поглядев вдаль, увидел чёрные пятна техники в мареве, клубы пыли, но ни одного солдата.
Приказа не поступало, не стреляем. Ждём.
Но рявкнуло и со стороны противника. Мелькнула мысль - бьют в танк. Вжался в землю, открыл рот, закрыл уши ладонями… И полная тишина. Не слышно даже шороха ладоней по ушам, не слышно как падают обломки танка, и солдаты охваченные пламенем, молча дико пляшут, выскочив из своих развороченных взрывом окопов.
Пытаюсь встать, но что-то чертовски тяжелое лежит на моих ногах. Это часть броне листа с загнутыми рваными краями, впившимися мне в ноги. Впихиваю под него автомат, пытаюсь вырвать из ног. Наверное, я кричал от боли.
Ползя на вершину холма, чтобы добраться по медиков, я стрелял себе за спину, не глядя. За холмом тоже пылал огонь, падали снаряды, лежали солдаты. На моих глазах взрывом разнесло палатку с красным крестом на боках.
Я лёг и больше не двигался. Незачем. И некуда.
Но оказалось что не я один выжил. Из под обломков джипа поднялся человек. На его спине висела полевая рация. Я махнул ему рукой, но скорее всего был оглушен и лишь шатаясь, слепо пошёл вперёд. Ударило рядом с ним. И человеческая фигурка, попятилась в мою сторону. Такая маленькая на фоне еще не осевшего клуба дыма и пыли…
Он упал рядом со мной. В крови и грязи, в кровь и грязь. Похоже, я теперь точно остался один. А из за одного из боков холма показалась морда какого-то толи танка, толи БМП. Незнакомые знаки на пыльном борту, четыре тонких ствола на башне. Нет, это не наши. Не с той стороны пришли… но как же быстро они дошли до нас!
Из за машины осторожно вышли солдаты. Лиц не видно. Я потянулся к рации на спине убитого солдата, сорвав микрофон, вжал единственную кнопку на ручке… Я вспомнил эту фразу:
-Вызываю огонь на себя. Повторяю - вызываю огонь на себя.
Я не знаю слышали ли меня, не знаю что мне ответили.
Упав на спину, поглядел вдаль, за горную цепь. Где то там, стояли наши. Там должна была быть артиллерия. Я не знал точно и этого. Я не знал ничего о войне.
Солдаты не спеша прочёсывали наш разрушенный лагерь. Пошли и в мою сторону. Я лежал на спине и смотрел на них, думая выживу ли, услышали ли меня на базе, и зачем один из солдат указывая на меня рукой, подзывает кого-то. Автомат остался пустым где-то на вершине холма.
И всё таки потянулись далеко-далеко из за леса тонкие яркие лучики, загибаясь высоко в небе, и направляясь к нам. Один из солдат подошёл ко мне. Я видел лишь его силуэт.
Я поднял руку и показал ею в небо. Солдат оглянулся, и его винтовка медленно опустилась.
Может, я даже улыбнулся. Я не знаю.
Мимо русского села, русская пехота,
Отходила, к Волге шла, численностью рота.
У плетня увязший вяз, старый вяз и древний,
Неожиданный приказ, защищать деревню.
Когда мне было 12 лет, я мечтал о Будущем. В 20 я не ждал от него никаких чудес. В 22 я боялся Будущего. В 24 года пришла война и возможность наступления этого самого будущего для меня резко упала. Как для меня лично, так и для людей из моей роты, окопавшейся на этом холме.
Делать нам было толком нечего. Заняв указанное место, развернули линию обороны, накопали кучу ямок, в которых якобы должен влезть стрелок вместе со всей амуницией и стволом. 3 дня мы грызли пайки и курили, смотря в небо. По ночам разглядывали, как где-то высоко в небесах полыхают фейерверки орбитальных боёв. Бойцы, там, в космосе, защищали наше наземное наступление от планетарных бомбардировщиков. Только вот мы как сидели на этом холме, так и сидим. Ни вперёд, ни назад.
Мне всё равно. Как и людям вокруг. Я не знаю ничего о войне. Мне показали как стрелять. Как отстреливаться. Как расстреливать. Целиться в живого человека и выбирать в кого стрелять я научусь сам. За холмом стояли зачехлённые миномёты, палатки, техника. Единственный танк вкопали прямо на вершине. Бойцы сторонились его и окапывались подальше. Бить то будут в первую очередь по нему.
На норы времени уже не было. Та и лежали мы на своих постах, подставив спины солнцу и зажав в зубах сигарету.
И на четвёртый день началось шевеление. Как в наших рядах, так и с другой стороны равнины. Забегали люди, зазвякали обоймы, зашипели окурки.
Вот так вот, с ничего, я вдруг оказался на этом фронте. Даже не фронт. Так, начинающаяся стычка с врагом, которого я еще даже не держал на прицеле.
Все залегли. Маскировка вроде. И побоку, что над холмом торчит огромная башня танка.
И издалека что-то вдруг нестерпимо засверкало, ударило в глаза ярким светом. Невозможно было смотреть. Даже опустив на глаза забрало с затемнённым стеклом я не видел ничего. Забился еще сильнее в свою ямку и, выставив сверху автомат, стал ждать.
Слышно было, как ругаются солдаты в соседних окопах, гудел, неповоротливо ворочая башней танк, и издалека слышался глухой рёв машин противника.
-Ждать! - проскрипел в наушнике голос командира. - они нас слепят. Подойдут ближе, и открываем огонь.
И мы лежим. Не знаю, что там мог видеть командир. Ему знать лучше…
За моей спиной вдруг зашумело. Звук становился всё выше и выше. И в конце-концов что-то с оглушительным грохотом рявкнуло в воздухе. Трава перед нашим холмом задымилась. Повеяло жаром.
Я слегка приподнялся и оглянулся. Танк на вершине холма, довольно порыкивал после выстрела. Я никогда не слышал и не видел как такие танки стреляют. И не хотел бы оказаться его мишенью.
А слепящее свечение с другого конца долины неожиданно погасло. Видимо танк попал таки с первого выстрела в этот некий излучатель света. Стало как-то спокойней. Теперь можно было разглядеть врага. Поглядев вдаль, увидел чёрные пятна техники в мареве, клубы пыли, но ни одного солдата.
Приказа не поступало, не стреляем. Ждём.
Но рявкнуло и со стороны противника. Мелькнула мысль - бьют в танк. Вжался в землю, открыл рот, закрыл уши ладонями… И полная тишина. Не слышно даже шороха ладоней по ушам, не слышно как падают обломки танка, и солдаты охваченные пламенем, молча дико пляшут, выскочив из своих развороченных взрывом окопов.
Пытаюсь встать, но что-то чертовски тяжелое лежит на моих ногах. Это часть броне листа с загнутыми рваными краями, впившимися мне в ноги. Впихиваю под него автомат, пытаюсь вырвать из ног. Наверное, я кричал от боли.
Ползя на вершину холма, чтобы добраться по медиков, я стрелял себе за спину, не глядя. За холмом тоже пылал огонь, падали снаряды, лежали солдаты. На моих глазах взрывом разнесло палатку с красным крестом на боках.
Я лёг и больше не двигался. Незачем. И некуда.
Но оказалось что не я один выжил. Из под обломков джипа поднялся человек. На его спине висела полевая рация. Я махнул ему рукой, но скорее всего был оглушен и лишь шатаясь, слепо пошёл вперёд. Ударило рядом с ним. И человеческая фигурка, попятилась в мою сторону. Такая маленькая на фоне еще не осевшего клуба дыма и пыли…
Он упал рядом со мной. В крови и грязи, в кровь и грязь. Похоже, я теперь точно остался один. А из за одного из боков холма показалась морда какого-то толи танка, толи БМП. Незнакомые знаки на пыльном борту, четыре тонких ствола на башне. Нет, это не наши. Не с той стороны пришли… но как же быстро они дошли до нас!
Из за машины осторожно вышли солдаты. Лиц не видно. Я потянулся к рации на спине убитого солдата, сорвав микрофон, вжал единственную кнопку на ручке… Я вспомнил эту фразу:
-Вызываю огонь на себя. Повторяю - вызываю огонь на себя.
Я не знаю слышали ли меня, не знаю что мне ответили.
Упав на спину, поглядел вдаль, за горную цепь. Где то там, стояли наши. Там должна была быть артиллерия. Я не знал точно и этого. Я не знал ничего о войне.
Солдаты не спеша прочёсывали наш разрушенный лагерь. Пошли и в мою сторону. Я лежал на спине и смотрел на них, думая выживу ли, услышали ли меня на базе, и зачем один из солдат указывая на меня рукой, подзывает кого-то. Автомат остался пустым где-то на вершине холма.
И всё таки потянулись далеко-далеко из за леса тонкие яркие лучики, загибаясь высоко в небе, и направляясь к нам. Один из солдат подошёл ко мне. Я видел лишь его силуэт.
Я поднял руку и показал ею в небо. Солдат оглянулся, и его винтовка медленно опустилась.
Может, я даже улыбнулся. Я не знаю.