Алексей Цветков о книжке Алека Эпштейна
Эпштейн - летописец богемного протеста. С началом белоленточного движения он развил рекордную активность по написанию книг о путинской цензуре, процессах против художников, группе «Война» и т.п. Последнее сочинение Эпштейна - захватывающий документальный детектив, в котором он берет на себя роль адвоката Pussy Riot. Почему антипутинский пафос их акции ушел в тень, а на первый план была выведена антиклерикальность? Кто ввел в употребление слово «кощунницы»? В чем их сходство и отличие от киевских топлесс-активисток из Femen? Какая коммерческая деятельность происходит в храме Христа Спасителя? Как использовался против истеблишмента образ Мадонны прежними авангардистами и арт-провокаторами? Каждый из этих вопросов высекает искры из общества.
Заодно можно ознакомиться со взглядами девушек, пишущих бригадным методом песни про то, что «египетский воздух полезен для легких». Это анархизм и феминизм, исповедовать которые они бы предпочли все же не в Египте, а в стране с правящей социал-демократией скандинавского типа.
Pussy Riot исполнили главную мечту радикальных художников: прочертили своей рукой линию политического противостояния и сделали видимым скрытый прежде внутри общества конфликт. Цветная балаклава - отныне боевое искусство гражданского неповиновения для поколения «Винзавода» и «Гаража». Их панк-молебен продолжается каждый день, пока хотя бы одна из них сидит, и о них продолжают спорить.
Эпштейн убеждает нас в их полной невиновности, и в этом он противоположен Славою Жижеку, для которого Pussy Riot ценны именно тем, что виновны по всем статьям. Пафос Эпштейна - винтажное диссидентство со ссылками на Конституцию и разоблачениями советских репрессивных приемов. Для него нынешний политический режим - нечто вроде «православного совка», государственно-церковный конкордат.
Кроме храмового срама и судьбы революционерок, его интересует «автобусная» (по аналогии с «бульдозерной») выставка - Party Riot Bus, организованная другим политическим художником Денисом Мустафиным. Два десятка художников, собирая деньги на адвокатов и показывая свои работы, посвященные «кощунницам», катались по морозной Москве, а за их автобусом неустанно следовал милицейский кортеж. После «автобуса» каждый суд над Pussy Riot пытался перерасти в арт-фестиваль, который жестко пресекался властями. Например, уже в автозаке поэт Кирилл Медведев ухитрился снять клип на свою песню «Стены», ставшую после этого гимном новых протестов. Фактически в этом сезоне поддержка «банды Толокно» - самый быстрый способ поссориться с государством. Было заведено несколько новых дел в отношении выражавших солидарность художников. Но движение поддержки по миру оказалось гораздо шире и мощнее, чем в России.
Заодно можно ознакомиться со взглядами девушек, пишущих бригадным методом песни про то, что «египетский воздух полезен для легких». Это анархизм и феминизм, исповедовать которые они бы предпочли все же не в Египте, а в стране с правящей социал-демократией скандинавского типа.
Pussy Riot исполнили главную мечту радикальных художников: прочертили своей рукой линию политического противостояния и сделали видимым скрытый прежде внутри общества конфликт. Цветная балаклава - отныне боевое искусство гражданского неповиновения для поколения «Винзавода» и «Гаража». Их панк-молебен продолжается каждый день, пока хотя бы одна из них сидит, и о них продолжают спорить.
Эпштейн убеждает нас в их полной невиновности, и в этом он противоположен Славою Жижеку, для которого Pussy Riot ценны именно тем, что виновны по всем статьям. Пафос Эпштейна - винтажное диссидентство со ссылками на Конституцию и разоблачениями советских репрессивных приемов. Для него нынешний политический режим - нечто вроде «православного совка», государственно-церковный конкордат.
Кроме храмового срама и судьбы революционерок, его интересует «автобусная» (по аналогии с «бульдозерной») выставка - Party Riot Bus, организованная другим политическим художником Денисом Мустафиным. Два десятка художников, собирая деньги на адвокатов и показывая свои работы, посвященные «кощунницам», катались по морозной Москве, а за их автобусом неустанно следовал милицейский кортеж. После «автобуса» каждый суд над Pussy Riot пытался перерасти в арт-фестиваль, который жестко пресекался властями. Например, уже в автозаке поэт Кирилл Медведев ухитрился снять клип на свою песню «Стены», ставшую после этого гимном новых протестов. Фактически в этом сезоне поддержка «банды Толокно» - самый быстрый способ поссориться с государством. Было заведено несколько новых дел в отношении выражавших солидарность художников. Но движение поддержки по миру оказалось гораздо шире и мощнее, чем в России.