Это пятый стакан, и он тоже мне не помогает -
как здесь нету меня! Я как будто мертва, дорогая.
Раньше мы говорили: «я тресну сейчас от печали»,
говорили: «но мы воссияем - мы в самом начале»,
говорили: «ну да, этот мир так бездарно устроен»,
говорили: «плевать, что разрушена чертова Троя -
похуй, мы себе сами Ахиллы, мы сами себе тверже стали».
Мы хотели остаться собой (мы собой и остались).
Мы теперь говорим: «заберите нас, блядь, отсюда!»,
говорим: «в моей кухне опять гора грязной посуды,
я устала писать, и устала бухать, я устала, что мы себе сами,
я хочу перестать, я хочу под кровать, боже мой, как же я хочу к маме!»
Когда я накоплю на машину, мы съездим куда-нибудь к морю,
мы накуримся ночью на пирсе, мы, может быть, даже поспорим
про природу добра или зла, или Фолкнера, или Сократа.
Мы сойдемся на том, что «Гермес» - это да, заебато,
и что да, «Живанши» во всех смыслах получше «Ланкома»,
и на том, что у нас совсем нет адекватных знакомых.
Поязвим, что нас хватит на драму и пару ситкомов.
Дорогая, послушай - мы точно мертвы или в коме.
---------
Когда же они уже кончатся-то, а.