Дневники практикантки: Обстановка накаляется. Бразильский карнавал в операционной.
Сегодня денёк был "весёлым" во всех отношениях. Минздрав прислал в операционную оптимизатора, в середине операции к нам ввалились телевизионщики с камерами, а под конец Виктор Александрович поругался с хирургами.
Ну , обо всем по порядку... С утра заведующий "обрадовал" меня тем, что поставил мне два дежурсттва в октябре вместе с собой. Все мои робкие попытки донести до него информацию о том, что в это время у меня на цикле будут идти лекции, наталкивались на бровки домиком и полный недоумения вопрос "А они( лекции) тебе вообще нужны?"
Не успели мы с Виктором Александровичем войти в операционную, как операционная сестра поспешила сообщить о том, что Минздрав прислал к нам в больницу оптимизаторов, и один из них будет сегодня присутствовать на операции. Когда Виктор Александрович резонно поинтересовался, зачем ему здесь присутствовать, операционная сестра неуверенно развела руками:" Ну опитмизировать там... работу нашу. И вашу. " "По-моему они уже итак наоптимизировали все, что могли."-желчно заметил Виктор Александрович.
Тем не менее, когда бледный скромный юноша под кодовым названием "оптимизатор" с опаской бочком вошел в операционную, Виктор Александрович тут же бросил больного на меня и принялся взахлёб жаловаться на плохое обеспечение операционных, неудобные двери в оперблоке и вообще на всё подряд.
В этот момент я интубировала больного и с ужасом поняла, что вряд ли справлюсь сама: голосовая щель была слишком высоко, трубка никак не хотела туда пролазить, ее дистальный конец просто сворачивался. Я попросила у анестезистки проводник, а сама в этот момент продыхивала больного маской. Во время моей попытки интубации №2 Виктор Александрович наконец оторвался от несчастного оптимизатора, который, похоже, был уже не рад, что пришел, и поинтересовался у меня:" Ну как у вас там? Справитесь?"
-А как же!- уверенно ответила я, хотя в душе этой самой уверенности не чувствовала.
И все-таки интубация удалась. Подключив больного к аппарату,я предупредила сенсея, что собираюсь ставить ЦВК. Честно говоря, я надеялась, что хоть это привлечет его ко мне и больному, но тщетно:Виктор Александрович был слишком увлечен допиливанием хрупкой нервной системы оптимизатора. Катетер во внутреннюю яремную вену я не ставила уже очень давно, поэтому делала все медленнее, чем хотелось бы хирургам, которые словно акулы в предвкушении крови кружили по операционной.
Наконец все приготовления были окончены, и операция началась. Но расслабляться было рано, как я уже говорила, день был полон сюрпризов: не успели хирурги сделать кожный разрез., как двери операционной распахнулись, и к нам влетели цыгане шумною толпою телевизионщики с камерами.
Операционная сестра горестно закатила глаза. Любое нарушение стерильности было ей, как нож по сердцу. Но телесъемка была согласована с заведующей оперблоком, так что оставалось толко смириться с возмутительным присуствием нестерильных камер в операционной. Завтра ( или послезавтра) больницу должен посетить Собянин. Видимо, из-за этого и вся свистопляска.
Надо отдать телевизионщикам должное: долго нам они не докучали и близко к операционному столу не приближались. Минут через 20 их и след простыл. Виктор Александрович вздохнул полной грудью и предложил оптимизатору заглнуть в рану.
Он заглянул и стал одного цвета со стерильным костюмом- зеленого. От греха подальше поставили ему табуреточку рядом с выходом из операционной, на котороый он и просидел, прислонившись к стеночке, всю операцию. Видимо, оптимизировать он передумал. Операция закончилась в два часа дня, и хирурги тихой сапой притащили еще одного больного.
Виктор Александрович взорвался. Он орал на всю операционную, где он их видел с их "планом" до семи часов вечера, орал, что у него рабочий день до четырех, и что за переработки ему не платят. В принципе, он был прав во всем. Хирургические бригады-то меняются, а анестезиолог и перфузиолог одни и те же.
В конце концов все закончилось скандалом. Хирурги, вскрывая плевру, заявили, чо левое легкое не дышит, и что виноват анестезиолог. То, что у пациента фиброзно-кавернозная форма туберкулеза в анамнезе и, как следствие, тяжелая ХОБЛ, никто не хотел слушать. Хирурги твердили, что мы интубировала правый бронх. Вызванная в операционную бронхоскопия подтвердила, что трубка установлена правильно. Хирурги только фыркнули, на что Виктор Алексндрович назвал их людьми нетрадиционной сексуальной ориентации( тихо, правда).
Под конец операции выяснилось, что пациента переводить некуда, так как в ОРИТ нету мест. Когда я уходила домой, Виктор Александрович еще стоял над прооперированным больным в операционной, чёрный как туча. Вот так закончился этот безумный день.